Подарок

Весна… Тёплое её дыхание уже начало прогревать сугробы грязного снега, местами показавшуюся землю, долгожданный асфальт и сердца людей. После трёх месяцев тёмной зимы солнцу было в радость дарить свет и надежду на то, что впереди нас ждёт только лучшее и приятное. Свежий ветер прогонял грусть и тоску, колыхал перья расправившихся за спиной крыльев и наполнял прогулки чем-то особым… И он, и свет, и теплота — весна во всей её прелести — рождали ощутимое чувство свободы… Весна — это пение трепещущей души. И Боб Хельсинг тоже вдохнул запах сего невероятного времени года. Особенно, когда вспомнил, что сегодня — 8 марта, а подарок своей милой подруге так и не приготовил. Первая мысль была о цветах. Вторая — об аллергии Сони на этих детей весны. Цветы искусственные? Нет, от них не будет никакого толку… Нужно что-то… Необычное, яркое, солнечное, вдохновляющее, именное такое, какой была Соня для Хельсинга. Вариант написания поэмы охотник отмёл сразу по причине неумения срифмовать пару элементарных строк. Боб вздохнул, вынырнул из тёплой постели и стал собираться на улицу, чтобы приобрести коробку конфет. Уж от них-то девушка не откажется… Хотя, если внезапно обнаружится, что оборотень сидит на диете, вполне может произойти небольшая ссора… Солнце за окном сияло вовсю, будто всем ядром мечтало утопить людей в талой воде. Распростёршиеся над городком небеса были голубыми-голубыми, без единого шаловливого облачка. Пение радостных птиц, разминавших крылья, сливалось с громким говором ручейков. И эта мелодия западала в душу каждого, заставляла улыбаться и верить, что есть всё-таки в жизни прелестные моменты, которыми необходимо наслаждаться… Один только Хельсинг люто ненавидел весну. Романтика промокших и продрогших ног, тонн дорогих лекарств и дикой бесконечной сырости как-то не радовала его. Свету он предпочитал тьму, а теплоте — холод. — Ты куда? — спросил охотника на выходе Эль. — Гулять, что ли? — Угу, — буркнул Хельсинг, надевая чёрную шляпу. — Ты серьёзно? Не шутишь? Ты когда вообще по своей воле в последний раз гулять выходил? — Я по своей воле гулять не выхожу вообще. — Значит, Соня позвала? — Нет. Сегодняшний день вполне может войти в историю как день, когда охотник на нечисть сам вышел на прогулку. Пока. Увидимся. Эль в изумлении раскрыл рот. А когда вышел из оцепенения, бросился со всех ног к Шраму сообщить, что Хельсинг сошёл с ума. *** Хлюп-хлюп. От воды нигде не скрыться. Точно так же, как и от всевидящего ока… Диктора. Боб до сих пор не мог простить ему (да и не хотел) эксперимент над Соней. Из её рассказа, прерываемого всхлипами и слезами, он узнал, что Диктор предложил девушке высокооплачиваемую работу, как когда-то Шраму, заманил её в ловушку, вколол чего-то и оставил на произвол судьбы… Полагал, на растерзание Хельсингу, охотнику на нечисть. Да вот только просчитался с характером клона — тому внезапно стало жалко несчастную. К тому же, вовремя подоспели Шрам, Джеймс и Перец… Конечно, в той драке досталось всем, включая саму Соню, но в результате и она, и Хельсинг были спасены от вездесущих лап Смерти (та обиженно фыркнула и ушла восвояси)… Хельсинг жмурился. Не только от солнца, но и от понимания того, что ему придётся контактировать с людьми… Брр… Люди… Почему они такие эгоистичные? Почему они такие высокомерные? Скажешь что-нибудь неверное, и тут же в тебя полетят камни. От незнакомых людей. От знакомых. Или даже от друзей… Боб встряхнулся. Что-то нехорошие мысли лезли к нему в голову. Собственно, он уже зашёл в первый попавшийся магазин и просто стоял у отдела сладостей. Шоколад… Вот когда он в последний раз ел его? Вот когда он вообще в последний раз наслаждался подлинно нежным молочным вкусом? А когда вдыхал этот лёгкий запах какао? Нет, сегодня он определённо думает не о том. Высокий человек в чёрном плаще и шляпе с широкими полями привлекал всеобщее внимание. На Хельсинга вовсю глазели дети, взрослые, ворчливые бабульки («во что сейчас нынешняя молодёжь одевается, ей-богу, а вот в наше-то время…»), а девочки-подростки увлечённо шептались и о чём-то невинно хихикали. Только он этого не замечал. Охотник смотрел на шоколад… Искра. Буря. Безумие. — Хельс! Привет! Давно не виделись! — послышался знакомый звонкий голос. Боб обернулся и увидел Соню. Сегодня она была особенно прекрасна: наступившее озорное время года одарило девушку веснушками, и те заиграли на её лице всем своим очарованием. Пушистые светлые волосы выбивались из-под шапки, а глаза улыбались (и пожирали любимого Хельсинга). — О… Соня. Привет. — Что с тобой? Ты сегодня какой-то слишком задумчивый. Что-то случилось? — Э… Нет, всё в порядке. Честно. Но девушка прищурилась и подошла вплотную к охотнику. — Тебя достают твои собратья? — спросила она серьёзно. — Ты что? Они же мои лучшие друзья. Других я желать не могу. — Но если ты вышел на улицу, значит, тебя всё-таки что-то заставило это сделать? Или кто-то? О, сладостей захотелось? Честно, тебе очень-очень захотелось шоколада, и поэтому ты вышел в такой кошмарный для тебя день, чтобы купить его? Да? Я права? — К чему так много вопросов? — простонал Боб. Всегда жестокий, непримиримый в борьбе, твёрдый, как камень, охотник на нечисть превращался в беспомощного котёнка, как только на горизонте появлялась спасённая девочка-оборотень. Но ради неё он мог и горы свернуть, будь они в этой проекции. Но их не было. И сворачивать тоже нечего было. — Я просто хотел найти тебе подходящий подарок… Сегодня же праздник. — Правда? Подарок? Для меня? — Соня умилённо смутилась. — Хельс, мне не нужно от тебя подарка. — Ч-что? — Ты и есть мой подарок! И здесь я сейчас только благодаря тебе… Хельс… Боб не успел опомниться и что-либо возразить, так как Соня, встав на носочки, прильнула к его губам. Настала очередь Хельсинга смущаться, но сопротивляться он не стал. Клон нежно приобнял девушку. О, он желал, чтобы это мгновение, такое сладкое и приятное — весеннее! — длилось вечно. Хотелось, чтобы весь мир исчез, подождал, чтобы не было никого, только он и его возлюбленная… Но некоторые отдельные личности уже начали шикать на «некультурную молодёжь». Увы, счастливые моменты не долговечны… — Так вот ты какая — весна. — прошептал Хельсинг. Из магазина шли они вместе, крепко-крепко держась за руки, и будто не хотели они отпускать друг друга, словно боясь, что могут потерять друг друга навсегда. Парню стало казаться, что не так уж и сильно он ненавидит сие великолепное время года. Он понял, что весна — это не только грязь, слякоть, бесконечные лужи, простуда, аллергия на цветы. Весна — это распускающийся в душе цветок… Весна — это пора любви и очарования, пора смеха и радости, пора жажды жизни… Пора Вдохновения. Пора улыбок. Это время, когда о прошлом вспоминать не хочется. Хочется идти вперёд, творить, создавать, вершить, проявлять себя, воодушевлять и воодушевляться, шагать навстречу новому, — идти, идти, идти! Только вперёд, только к неизведанному, особенно, когда рядом с тобой любимый человек… Весна — это пение трепещущей души… Теперь это понял и охотник на нечисть.