Сдавайся

- Ты не представляешь, какое оно! – голос Айрис восторженный и радостный. Барри знает, что сейчас должен чувствовать себя самым счастливым человеком на земле, ведь девушка, в которую он был влюблен с детства, выходит за него замуж, но на душе кошки скребутся, и он понимает, тоскливо вздохнув, почему. У него вместо дней теперь – отголоски. Не жизнь, а, так, суматоха низкопробного пошиба. За работой, подготовкой к свадьбе, спринтерских забегов с совестью он теряет, в конце концов, счет своим мукам и просто существует в своей шальной реальности. Его новый мир уродлив и бесцветен. В нем нет тепла. Нет чувств. Вместо них лишь ветер – самый богатый на всем белом свете. Барри швыряет на него все: слова, надежды, деньги, любовь. Что угодно, лишь бы забыться. - Уверен, что платье потрясающее, - он натянул на лицо улыбку и накрутил на вилку разварившиеся спагетти, слипшееся на тарелке. Ну вот. Макароны и собственная фальшь вместе с женщиной, к которой он потерял всякий интерес – все его сомнительное незаурядное будущее. Неужели, отказываясь от попыток бороться за Кейтлин, он утратил все свои билетики на счастье? Да и как он может быть счастлив, если рядом нет ее? - В салоне пообещали, что закончат с фатой точно перед последней примеркой. – глаза Айрис горели. - Думаю, пора заняться поиском ресторана и планированием дня свадьбы, составить списки гостей. Набросаешь на днях, кто будет с твоей стороны? Барри поморщился. Около алтаря он хотел бы видеть одного-единственного человека, причем напротив себя, а не рядом, но когда у тебя связаны руки любые представления о прекрасном становятся мечтами. Несбыточными. - Конечно, - он сухо кивнул, вставая из-за стола. Он старался. Честно старался быть не безучастным, но получалось плохо. Впрочем, Айрис была ослеплена и не замечала происходивших перемен: ни его тяжелого взгляда, ни коротких однозначных ответов, ни чувства вина, пожирающего его изнутри, ни бессонных, сложных ночей в томительном одиночестве. Порой Барри думал, что так будет лучше. Она никогда не узнает, что он обманул ее. А значит, не испытает боль. А он… Он перетерпит. Справится. Обуздает свое сердце и желания, и все, в конце концов, встанет на круги своя. Впрочем, некоторые вещи невозможно склеить. Айрис обняла его со спины, уткнулась носом куда-то между лопаток, крепко прижимаясь. Соскучилась по нежности и ласке? Может быть. Но тут Барри был бессилен - некогда желание быть с ней теперь душило его словно мягкий шарф, на котором однажды захочешь повеситься. - Очень скоро мы станем мужем и женой, - пробормотала она. Барри понял, что она улыбается. – Помнишь как, будучи детьми, мы играли в семью? Ты надевал бабочку, я рвала цветы, и на заднем дворе папа делал вид, будто женит нас. Барри помнит. Помнит очень хорошо. Он был мальчишкой, разбитым и раздавленным семейной драмой, а рядом с ним жила самая красивая девочка в классе - словно лучик солнца в его темном царстве одиночества. Разве у него была возможность не потерять голову и не втрескаться в нее по уши? Ни-ка-кой. Но вот они выросли, у Айрис начали появляться ухажеры, первые серьезные отношения, и ими всеми был не он, не Барри. Он прикрыл глаза. Пальцы Айрис пробежались по низу живота, погладив напряженные мышцы, и внутри взмыл вверх предательский жар соблазна. Он любит ее? Да. Вот так, в настоящем, никакого прошедшего времени. И она любит его сейчас. И с ней они могли бы быть счастливы. Но моторчик, гоняющий кровь в груди Барри, был жесток и слишком упрям. Рядом с Айрис он работал теперь в штатном, унылом режиме. А рядом с Кейтлин, захлебываясь, сходил с ума. Барри развернулся и поцеловал Айрис. Долго. Проникновенно. Чувственно. Со всей отдачей. Внутри – никакой ответной реакции. Ни отвращения, ни ликования. Пустота. Зияющая дыра, появившаяся после других необъятных чувств. Расположил руки на спине, захватил края футболки и потянул ее наверх. Пальцы затряслись. Еле заметно. Они стали холодными и совершенно бесчувственными, словно замерзли. Барри мягко отстранился, не готовый переступить выдуманную собой же черту. Не готовый изменить одной далекой и холодной, неуверенной. - У меня много работы, Сингху завтра нужен отчет за последние несколько месяцев, - неловко нашелся он, встречаясь с карими глазами, исказившимися изумлением. Айрис слепа. Она не замечает ничего вокруг. Вывести его на чистую воду буквально ничего не стоит – он и отпираться-то не собирается. - Ох, потерпи еще две недели, отдохнешь во время медового месяца, – она согнула голову на бок, шумно дыша. Поцеловала его в ухо. – Или нет. - Айрис усмехнулась. - Не уверена, что дам тебе отдыхать. Она подмигнула ему лукаво. Барри вдрогнул. Две недели. И ему будет некуда бежать. Его одержимость Кейтлин стала гораздо объемнее, чем он мог предполагать. - Наберись терпения, - Айрис неправильно истолковала быстрый страх в его глазах, перепутав его с вожделением, и быстро чмокнула его в губы, обнимая. - Буду стараться изо всех сил, - прошептал Барри, утыкаясь в висок. Темные волосы пахли шоколадом. У Кейтлин – свежестью ментола и мяты. Больше всего на свете Барри нуждался сейчас в свежести. Ему нужен было катастрофически необходимый лед.