Always

Конечно он был здесь. Всегда был, когда что-то его волновало. И тот хаос, который случился недавно, заботил его больше, чем он хотел бы того показывать. Но если кто-нибудь это заметил, он бы не сказал ни слова. Однако Накия не была кем-нибудь. Она была любовью всей его жизни и единственной, чьё появление могло заставить Чёрную Пантеру оцепенеть (ко всеобщему развлечению). Для него она чуть ли не снимала звёзды с небес. Если бы он хотел бы услышать кого-то, то это была бы она, не беря в расчёт остальную семью, конечно. Сидя на краю утёса и наблюдая за тем, как садится солнце, Т’Чалла выглядел почти безмятежно, если бы не напряжённые плечи и сжатые ладони на коленях. Это было его «место размышлений», по крайней мере она его так называла. Но смотря на него, нельзя было сказать, что это было оправданно. Он все ещё был обеспокоен и если это место ему не помогало, то может она сможет. Накия стояла в нескольких шагах от него в ожидании хоть какого-нибудь знака, что он её заметил. Даже если бы они были вместе, они все равно бы уважали и не вторгались бы в личное пространство друг друга. Когда его плечи расслабились и разжались ладони, она медленно подошла к нему. «Накия», — вздохнул Т’Чалла, приветствуя. Она слегка хихикнула, когда увидела его восхищённый взгляд. «Т’Чалла», — ответила она, улыбаясь. «Можно я сяду?». Он посмотрел на неё через плечо и пригласил взглядом сесть рядом. Не долго думая, она сократила расстояние между ними и села подле него. Как будто инстинктивно (она была в этом уверена) Т’Чалла взял её руку и провел по её пальцам своими. Ей было так комфортно из-за того, что её руки были в его, она чувствовала трепет, и не было ни страха, ни опасений. Она полностью верила ему (и любила его). После нескольких минут в уютной тишине, она наконец начала этот тяжёлый разговор. «Что тебя беспокоит, Мой Король?». Когда он посмотрел на неё с (явно фальшивым) непонимающим взглядом, она приподняла бровь. «Ты же не думаешь, что я не заметила твоего измождённого взгляда. Ты идёшь так, словно на твоих плечах держится вся вселенная. Ты вообще спал?». Это был не вопрос, а утверждение и он знал это. «Конечно, я спал, Накия», — заверил Т’Чалла с легкой ухмылкой на лице. «Не волнуйся так сильно обо мне. Я думаю тебе следует больше побеспокоиться о твоем проекте». Она воздержалась от того, чтобы закатить глаза. Так хотелось просто поддаться ему. И затем он приподнимает их руки, чтобы поцеловать костяшки на её руках так, что улыбка ещё на его лице. Да, его отвлекающая игра была сильна сегодня. И она почти купилась на это. Ключевое слово почти. «Т’Чалла…», — предупреждающе сказала она. «Я серьёзно». «И я тоже», — ответил он почти сразу. «Тебе не о чем беспокоиться. Я в порядке». В её голове заиграли тревожные звоночки. Он начал быстро выстраивать барьер между ними. И если бы она искала причины почему Т’Чалла был таким беспокойным, то она бы нашла их в Эрике Киллмонгере. В конце концов он рассказал ей все, когда впервые узнал правду о смерти его дяди и о существовании его кузена. Итак, она вздохнула и решилась сказать: «Это из-за Эрика, не так ли? Твоего кузена?». Она знала, что он вот-вот отступит назад и уйдет в себя, и поэтому крепко сжала его руку. Она не позволит ему избежать этого разговора. В другие дни ему было легко делиться своими мыслями и быть с ней открытым, и поэтому она правда не понимала, почему он не может быть таким с ней сейчас, но она была уверена, что у каждого бывают такие моменты. Он знал, что она, несомненно, упряма и что она собирается довести дело до конца. Поэтому он вздохнул и посмотрел в ее глаза, его же глаза были такими выразительными и такими грустными, словно он хотел заплакать, но слез не было. «Эрик… Мой кузен… Он действительно верил в то, что он делает всё правильно. Он был так ранен, так угнетен миром, что закрылся. Он закрыл свое сердце. И когда я предложил исцелить его, используя наши технологии, он сразу подумал, что я собираюсь посадить его в тюрьму». Он посмотрел на свои руки, чтобы успокоиться в этот момент. Она бы с радостью дала ему все, что он хотел, лишь бы он говорил с ней и ему становилось бы легче. «Я… я собирался, но Накия, я знал, что не смогу позволить ему долго оставаться в тюрьме. Это ошибка моего отца в прошлом сделала его таким, каким он стал, и я собирался исправить эту ошибку», — серьезно сказал Т’Чалла. «Я правда собирался». В этот раз Накия схватила другую его руку и провела пальцами по обеим, глядя ему в глаза. Выражение ее лица было искренним, но твердым и не оставляло места для аргументов. «И ты сделал, Т’Чалла. Ты сделал. Независимо от того, что ты сделал бы, если он не хотел спастись, ты не мог бы спасти его, даже если бы ты пытался. Он решил, Т’Чалла. Он знал, чего хотел, и выбрал это. Не обременяй себя своим решением. Вместо этого, нужно жить, чтобы почтить его память и не повторять ту же ошибку, которая его сотворила». Т’Чалла посмотрел на нее с искренней улыбкой, и ее сердце трепетало от того, что именно она заставила его улыбнуться (не то, чтобы она признавала это или вообще кому-нибудь говорила это, особенно ему). «Ты всегда знаешь, что нужно сказать, любовь моя.» Она улыбнулась ему в ответ: «Я должна, если собираюсь провести с тобой всю оставшуюся жизнь, так ведь?» В этот момент его улыбка стала еще шире: «Значит, ты все же это признаешь! Ты любила меня, даже когда мы расстались.» Накия наклонилась к нему: «Я никогда не переставала любить тебя и никогда не перестану, Мой Король». «И ты, Моя Королева», — тихо прошептал он, прежде чем приблизиться к её лицу и поцеловать её. И этот поцелуй словно говорил «спасибо». За все. «Радуйся», — сказала она, прижимаясь ещё сильнее к нему. «Всегда».