Разбитая чашка

День двадцатый Вчера сразу после работы она поехала к родителям, и весь вечер возилась с Андрюшей. Отец достал с антресолей старые игрушки, еще из ее детства – оказывается, они их хранили! Особенно им – не только Андрюше, но и Кате, и Елене Александровне, и Валерию Сергеевичу, - понравилось играть с железной дорогой. Катя отлично помнила, как она появилась - отец привез ее из Германии, где был в длительной командировке по делам службы. Паровозик, вагончики, семафоры – все было сделано изящно и качественно. Столько лет прошло, а все дверцы открывались, все колеса крутились, и даже из трубы шел дымок! А главное – паровоз гудел! Ребенок был в восторге от игрушки, а взрослые – от его радости. Как мало ребенку надо – с ним играют, паровоз гудит, и он счастлив. Если бы и во взрослой жизни можно было так легко строить счастье! А собственно, почему нет? Двое любят друг друга – это уже счастье! А они выстраивают преграды в виде недоверия, ревности, обид, хотя все это, не идет ни в какое сравнение с тем чувством, которое им дано свыше. Сегодня она дома, одна. Отец позвонил, сказал, что гуляли они с Андрюшей допоздна, а теперь он уснул, и они решили не будить его - может, проспит до утра, и потому приезжать ей не стоит. Когда ты не один дома, хочется заняться и тем, и этим, но обстоятельства не позволяют – надо делать то, что необходимо окружающим, а когда ты один и никто не мешает, и желание пропадает… Вот и она сегодня слоняется по комнатам, выискивая, чем бы заняться. В спальне прибрала в шкафу, разложила по соответствующим полкам свои и мужнины вещи – после глажки они лежали в одной стопке. В гостиной на полу стопки книг – недавно искала свою любимую Анну Каренину, хотела почитать перед сном. Очень ей нравился этот роман, она много раз перечитывала его, и еще чаще читала отдельные места – перед сном, или, скучая в одиночестве, а потому знала многие отрывки наизусть, особенно начало. « Все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему»... Точнее не скажешь! Но о второй части изречения она судить не может – в ее окружении семьи только счастливые: Ждановы-старшие, ее родители, Пончевы, и главное – они с Андреем! И все они действительно счастливы одинаково: взаимопонимание, дружба, любовь, дети… В этом Толстой безусловно прав, а в остальном остается верить ему на слово. На деле у них до этого не дойдет, она в это свято верит! Поставила книги на место в шкаф, зажгла камин и села напротив него на диван - самое уютное место для того, чтобы скоротать вечер с книгой. Но не читалось… Пошла на кухню, вскипятила чай, приготовила бутерброд – читать за чашкой чая она тоже любила. Но это занятие не для сегодняшнего вечера – книга новая, еще пахнет типографской краской, и не какой-нибудь бульварный роман, а подарочное издание «Поэзия серебряного века» - Андрей ей подарил! Увидел в оглавлении фамилию «Лохвицкая» и купил. Помнил тот листок! Фактически ее признание в любви. Такая книга не для кухни! Она отнесла ее в спальню, положила у изголовья – почитает на сон… Назад вернулась с кроссвордом – это в самый раз для вечернего чая. Обычно они вдвоем отгадывали: Андрей - технические термины, она – из области истории и культуры, а если попадались вопросы бытовые, звонили Пушкаревым. Сделав последний глоток, опять увидела трещину и разозлилась на себя – сколько можно наступать на одни и те же грабли? Зарекалась пить из этой чашки! Убирала ее из сушилки в шкафчик, чтобы стояла там и не разбилась окончательно! И чтобы самой не видеть эту трещину… Но рука сама тянулась к ней, и она брала ее с полки , и наливала в нее чай, а потом видела трещину и расстраивалась…Замкнутый круг! Хватит! Вымыла чашку, протерла насухо, поставила на самую высокую полку – пришлось на стул влезть. Уже умываясь на ночь, увидела Андрюшину кофточку на стиральной машине. Как же она забыла, ведь мама говорила, что он испачкал ее перед самым выходом из дома, и она его переодела…Надо постирать. Не так много при нем одежды. Она взяла кофточку в руки и почувствовала что-то твердое в кармашке. Еще и на булавку карман застегнут! Внутри оказался сложенный в несколько раз листок бумаги. Развернула и стала читать. И сразу все поплыло у нее перед глазами… Округлым каллиграфическим подчерком отличницы было написано: «Отец: Жданов Андрей Павлович» И далее, помельче, адрес его прежней холостяцкой квартиры… Значит, не случайно оказались бабушка с внуком в их дворе…Они искали Андрея. Наверное, они приходили по старому адресу. И их направили сюда. Номер их квартиры мало кто знал, а дом знали все, и прежний консьерж тоже. Пока в ее голове были только мысли о том, что ребенка подкинули, специально… И только потом до нее дошло: «Отец»… Было написано: «Отец»! Значит, это сын Андрея… Ее мужа… И ему нет двух лет! Значит… значит он родился уже после их свадьбы… Как же это? Андрей изменил… или изменял… Этого не может быть! Он так ее любит! Он … он… А ребенок? Откуда же он взялся? Или это подстава, и ребенок вовсе не Андрея? Нет, это его сын… Она будто заново увидела малыша – ясно же, что он похож на Жданова, только волосы светлые… Как она раньше этого не увидела… Отключила мобильник, выдернула из розетки шнур домашнего телефона – сегодня она не может разговаривать с Андреем! – легла на постель и закрылась с головой, как будто кто услышит в пустом доме ее плач. Но опомнилась - он же будет искать ее у родителей, будет звонить Зорькину. Включила телефоны и послала СМСку: « Я легла спать. У меня болит голова. Не звони».