Разбитая чашка

День восьмой Ах эти четверги… Вычеркнуть бы их из недели, заменить на любой другой день… По четвергам подводили итоги продаж, обсуждали, анализировали: какие модели имеют спрос? Какие ткани востребованы? Как быстро перестроиться – увеличить пошив ходовых размеров, убрать из магазинов товар, не имеющий спроса, и по возможности продать его в другом регионе – такое тоже бывало: в Москве фасон не идет, а где-нибудь в Красноярске идет на ура… Эти рабочие моменты не были чем-то страшным и необычным. Страшным было обсуждать все это с Кирой. За два года она так и не успокоилась окончательно. Временами вела себя тихо, скользила как тень по коридорам, на совещаниях молчала, а на чету Ждановых не смотрела. Это были хорошие периоды… Но бывало и по-другому – ее переполняла ненависть! Она носилась как фурия, кричала на секретарш и на всех, кто попадался под руку. На совещаниях демонстрировала свое пренебрежение к Андрею и презрение – к Кате. Перечила, не соглашалась ни с чьими доводами, даже если ее позиция была в корне не верна, и все это видели. Это были очень трудные периоды. С ними справлялся только Андрей. Сейчас был такой период, а Жданова не было, и Катя откровенно боялась проводить совещание. Хорошо, что вовремя вспомнила про Малиновского, позвонила ему. - Роман Дмитриевич… У меня к Вам просьба… - Кать, ты так официально, я уже бояться начинаю… Не увольняешь ли меня? - Нет, что ты, мне помощь твоя нужна. - Это, пожалуйста! Помочь я всегда готов. И Жданов наказывал… Он закашлялся - поперхнулся своим откровением, но было поздно, Катя услышала. - Что наказывал Андрей? - Ну… это… помогать тебе… - А конкретнее? С какими вопросами я могу не справиться по его мнению? - Да так… не конкретно… - Роман, не юли! Говори! - Он просил помочь, если Кира начнет опять … - Я собственно, поэтому и звоню. Сейчас совещание по продажам…Не мог бы ты прийти? Не хочу быть с ней наедине… - Да не вопрос! Буду! Еще и Милко захвачу – если он начнет истерику, Кире будет неудобно уподобляться ему… Совещание прошло нормально. Милко не истерил, у него хорошее настроение - в последнее время женсовет судачит о его новом друге. Два года назад, только начав работать в Зималетто, и узнав о его необычности, она была в шоке – до этого ей не приходилось общаться с такими людьми. Возможно, она просто не знала о их особенностях. А тут… Живой…рядом…и с ним приходится разговаривать… Милко тоже не был в восторге от знакомства с ней – она не отвечала его эстетическим воззрениям. А потом эти острые углы стерлись – она увидела в нем отличного дизайнера, а он в ней – просто хорошего человека. А когда Жданов объявил о своем намерении жениться на ней, Милко на удивление поддержал его одним из первых « С ней ты перестанешь быть тИраном, - сказал он, - она сумеет это сделать». И это притом, что Киру он ценил, признавал ее неоспоримые достоинства. И даже ее истеричность ему не претила – он и сам был такой… В какой-то мере у них были родственными душами – оба не умели быть счастливы в любви, прощали своих избранников за измены, стремились вернуть их любой ценой , и теряли… Возможно, по этой самой причине. А Катю Милко уважал. Признавал ее деловые качества, ну а внешний вид… - он же и помог ей измениться! И даже свадебное платье сшил! Совсем не такое, как в свое время шил для Киры – то платье так и осталось висеть на манекене. Ольга Вячеславовна закрыла его чехлом и задвинула в дальний угол чтобы не попадалось на глаза тем, кому не следовало - другие времена наступили… Уважал-то ее Милко уважал… Но это не мешало ему периодически устраивать истерики…. Особенно на совещаниях, где выказывали недостаточно восхищения его гениальности –обращал таким образом внимание на себя. Кира была поначалу настроена воинственно, но в присутствии Милко и Романа не решилась нападать на Катерину, тем более, что они Жданову полностью поддерживали. Подавив свои отрицательные эмоции, Кира смогла поддержать обсуждение на деловом уровне и внесла несколько стоящих предложений – специалист-то она хороший! Хотя и прошло все без эксцессов, пережитое волнение и напряжение дали о себе знать – разболелось все: голова, спина, живот… Она испугалась даже – вдруг опять? Не стала ждать конца рабочего дня, велела Тропинкиной все вопросы переадресовывать Малиновскому, и ушла домой. Хорошо, что Андрей позвонил до ее ухода и таким образом не узнал о том, что разболелась она. Зачем ему лишние волнения? Помочь издалека не поможет, а переживать будет. Он и так в неурочное время позвонил, потому как предполагал, на что Кира способна. Жалел он ее! И она его пожалела…