Это больно

Это больно. Смотреть, как он обнимает другую. Видеть их счастливые улыбки, слушать милое щебетание. Лисанна мазахистка. Однозначно. Иначе почему она, не отрываясь, наблюдает за их поцелуем. Ещё больнее - знать, что он никогда не посмотрит на неё так. Это обидно. Надеяться на то, что он выберет её. У них были равные шансы. Нацу обращал внимание на обеих, заигрывая то с одной, то с другой. Однако шансы Лисанны разбились, словно хрупкий хрусталь, когда он произнёс её имя. Люси. Это непривычно. Просыпаться утром и не видеть Люси. Не слышать её истошных криков о том, что они опаздывают на задание. Не ходить вместе по магазинам, не обсуждать парней. Теперь Люси с Нацу, Лисанна же - с одиночеством и огромной дырой в груди. Это невозможно. Повернуть время вспять и не спорить с Люси. Зачем они вообще это сделали? Не в силах Лисанны и заставить Нацу любить её. Это грустно. Сидеть у окна и понимать, что не можешь уже смотреть на эти счастливые лица. Смотреть на дождь и думать, что он уже не такой, как раньше. Совсем другой. Дождь для Лисанны теперь серый, а когда-то он был цветной, переливался радугой. Это невыносимо. Улыбаться. Фальшиво. Неискренне. Стараться не заплакать, когда видишь, как нежно они смотрят друг на друга. А по ночам не спать или реветь в подушку от безысходности. Это неправильно. Покупать билеты, желая, скорее улететь или уехать подальше от радостных лиц друзей. От мира. От боли. Улететь куда угодно, лишь бы не было больно. Но всё же понимать, что боль никуда не исчезнет. Она будет рядом. Всегда. Это трудно. Идти в магазин и покупать коробку её любимых шоколадных конфет, на которые вы поспорили. Относить ей их, и видеть её улыбку и счастье в глазах, а потом снова натягивать маску радости, и всё потому, что она позвала тебя на чай. Это плохо. Не рассказывать никому, как больно. Никто не будет жилеткой для слёз. Мира? Мира счастлива за них, и не поймёт, так же как и Эльфман. И больше никого у Лисанны нет. Раньше была Люси. Теперь нет. Это неверно. Думать, что время излечит. Она сама знает это, но до последнего верит, что оно излечит. Она не хочет ломать эту надежду. Это жутко. Находится одной в пустой квартире, и понимать, что Люси сейчас не придёт. А ведь раньше она сама приходила, даже звонить не надо было. Это угнетающе. Ждать, надеяться и верить, что всё будет, как раньше. Когда они ещё не спорили, когда он не произносил её имя. И понимать, что уже не будет, как раньше, что можно и не надеяться и не ждать. Это волнующе. Направляться к перрону. Понимать, что улетаешь от семьи, понимать, что просто бежишь от проблем. Верить, что вы больше не встретитесь, а даже если это произойдет, то только, когда боль пройдёт. Это болезненно. Возвращаться назад, потому что не смогла. Не смогла сбежать от друзей, от семьи. И снова тот же круговорот: счастливые лица, влюблённые глаза, боль, слёзы, одиночество. Это не больно. Подставить себя под удар врага. Специально. А потом смотреть, как белый снег окрашивается в красный. И совсем не больно падать на этот самый красный снег. Пусть её называют суицидницей и дурой. Это стоит того. Ведь приятно ощущать боль не душевную - физическую. И наконец смотреть в чистое голубое небо и чувствовать радость и спокойствие. А потом закрыть глаза. Навсегда.