Грязные делишки

Игорь Акинфеев припарковал автомобиль на закрытой стоянке и несколько минут сидел, сжав руль — хотелось избежать того, что ему предстояло. Ничего более дурацкого для родного клуба он ещё не делал. Кажется, ЦСКА поставил рекорд по идиотизму. — Как я мог на это подписаться? — пробормотал Игорь, сверля взглядом пространство. — Ну, Вася… Я тебе припомню… «Игорь, как капитан ты должен показывать пример»… А потом что? До посудомойки понизят?! Акинфеев напряжённо побарабанил пальцами по приборной доске, оттягивая неприятное. Когда со стороны его длительная отсидка в машине начала смахивать на попытку суицида угарным газом, он с тяжким вздохом выбрался на мороз и с опаской приблизился к багажнику. Беспокоился Игорь не зря: стоило поднять крышку, как на волю вырвалась едкая кисловатая вонь от смеси грязи и пота, которая сделала бы честь любому бездомному — во время поездки по московским дорогам благоухающий тюк развязался, и его содержимое вывалилось наружу. Судя по концентрации аромата, в пути оно успело настояться. Игорь охнул и отшатнулся. У доблестного вратаря ЦСКА невольно выступили слёзы; редкость, про такое даже передачу снимали — «Слёзы Игоря Акинфеева». Кто ж знал, что футбол настолько коварная профессия и поэтому кроме обязательных для водителя аптечки и огнетушителя под рукой надо иметь противогаз! Впрочем, по чести сказать, от него тоже не «Armani» пахло. Задержав дыхание, Акинфеев быстро затолкал всё обратно и, матерясь вполголоса, поволок мешок от парковки к подъезду. Всё заманчивей было желание прикопать свою ношу в первом попавшемся сугробе и тем самым оставить треть команды без одежды, но от этой мысли его отвлекла кинувшаяся наперерез соседка. Игорь скрипнул зубами, коря себя за медлительность — выйди он из машины сразу же, как приехал, этой встречи можно было бы избежать. Не то чтобы Игорь был таким мизантропом и прятался от людей, но эта вздорная дама неопределённого возраста и энергичного темперамента обладала патологической страстью к сплетням. Лицо у неё просияло — учуяла сенсацию. Хорошо, что журналисты не додумались взять интервью у таких соседей, много добыли бы для написания кричащих заголовков жёлтой прессы… — Добрый вечер, Игорь! — приторно-сладко защебетала соседка. — Давно тебя не видела! «И ещё б столько же не видеть!» — Здравствуйте, Алевтина Иммануиловна, — вежливо оскалился Игорь, утерев пот со лба. — Как поживаете? — Спасибо, прекрасно! Вот, в магазин иду, а ты, я вижу, уже оттуда? — соседка откровенно не спускала глаз с пакета. Пока Акинфеев размышлял, как бы половчее от неё слинять, та словно невзначай наклонилась к его ноше и сильно втянула носом воздух. Игоря аж передёрнуло от этой картины, сам он, один раз обжёгшись, больше не рисковал и старался держать свой груз подальше. Соседка слегка позеленела. — Вам нездоровится? — Игорь не скрыл ноток злорадства. — Я, пожалуй, пойду, — сдавленно буркнула вредная тётка и оперативно исчезла из поля зрения, до Игоря донеслось лишь нечто подозрительно похожее на «нехристь». Любопытно, какую версию она для себя выбрала: что он мусор с помойки таскает или на работе людей расчленяет? — За что мне всё это? — трагично вопросил Акинфеев, поняв, что его ждёт очередная дилемма: превратить лифт в газенваген либо бодрым маршем пилить пешком, распространяя чудный смрад по лестничным пролётам. В квартире Игорь первым делом метнулся открыть настежь окна, но с печалью осознал, что меры предосторожности припоздали — обоняние у него отшибло напрочь. Всего-то разок воду на базе отключили, а сколько проблем! На такие жертвы приходится идти ради чести клуба!.. Когда тренировка завершилась и игроки с воодушевлением потянулись с припорошенного снегом стадиона в уютную тёплую раздевалку, им навстречу с грустными лицами вышли администраторы. — Я, конечно, дико извиняюсь, — скорбно начал Хубларов. — Но у нас тут технические неполадки. — Какие? — на правах главного осведомился Гончаренко. — Воду отключили, — сообщил Шилов. — И горячую, и холодную. Не иначе как что-то где-то прорвало. — Тааааак… — непонимающе нахмурился Виктор Михайлович. — Душ отменяется, — пояснил Хубларов. — Вообще все водные процедуры отменяются. — Ну ё-моё! — взвыл Дзагоев. — Что за нечеловеческие условия! — возмутился Вася. Игорь так и не смог распознать, шутит он или всерьёз. — What? What the fuck? — подал голос Вернблум. — Надолго? — Гончаренко волновали только стратегические аспекты. — Ну, будем надеяться, что к завтрашнему дню разберутся, — предположил Шилов. Штатный переводчик Головлёв растолковывал легионерам особенности такой русской национальной забавы, как отключение воды, Игнашевич в терапевтических целях предлагал Витиньо и Оланаре освоить обтирание снегом, а народ переодевался и расползался по домам. Гончаренко отдавал приказы о том, что его следует держать в курсе насчёт ситуации круглосуточно, чтобы на крайняк перенести предыгровую тренировку на «Октябрь». Хубларов с Шиловым с озадаченными лицами топтались возле коробок с испачканной одеждой и обувью и тихонько переговаривались: — Успеем. — Да ни в жизнь не успеем. — Запаски достанем, если что. — Нету запасок, вчера ж не успели после перелёта. — Значит, надо успеть. — Нас четверо. По две руки на человека. Не успеем. — Прачечная? — А если там приёмщик за «Спартак» болеет? — Не параной. Не паранойи… Блин, как правильно? Не психуй! — Я не психую. Я предусматриваю риски. — Прачечные самообслуживания. Две. В разных районах. Не может же быть, чтоб теория вероятности подкинула двоих… — Ты на часы посмотри. Какие прачечные? Мы не в Нью-Йорке. Пока мы в город доедем, последняя закроется. — К завтрашнему вечеру по-любому успеем. Вся ночь впереди. — К вечеру — это слишком поздно. — На стадион поедем. Там есть. — Резервные, на полную мощность не включишь. А гладить сюда возвращаться будем? — Вот блять, — сделал вывод Хубларов. — Да что у вас случилось? — поинтересовался Игорь. — Пытаемся понять, как нам это всё стирать, чтоб вам было в чём тренироваться и играть, — ответил Гевонд Романович. — Так-так-так, в смысле, с этого места поподробнее?! — Акинфеев чуть в обморок не грохнулся. Ничего себе новости! Все присутствующие в раздевалке навострили уши. — Ну, придётся домой тащить, — пожали плечами администраторы. — Подождите, подождите… — А чего ждать? — влез в беседу вездесущий Березуцкий. — Всё ясно как день. Вам нужна помощь, сами вы не справитесь и в результате подставите нас. — Мы постараемся не подставить. — Давайте вон, молодёжь нашу подключим! — предложил Вася. — Хотя бы частично спихнём стирку на них, они не против. Правда, мальчики? — с нажимом проговорил он. Мальчики с Васей не спорили — усвоили, что это себе дороже. — Ну, это выход, — не мог не признать Шилов. Его явно не прельщало провести всю ночь, любуясь стиральной машинкой. — Ну и ты, Игорь, как капитан ты должен показать пример, — командовал Вася. Игорь затравленно кивнул. В итоге упакованные в чёрные полиэтиленовые мешки шмотки разделили между собой те, в чьи прямые обязанности входила забота об экипировке футболистов, парнишки, относительно недавно пробившиеся в основу из молодёжки, и Игорь. Напуганный объёмами работы, а главное, её спецификой, Акинфеев поехал на городскую квартиру, которая обычно пустовала, чтобы разобраться со стиркой там. А Березуцкий, разумеется, вышел сухим из воды. — Заныкались, блин, в самой глуши, нихера в округе нет! В пустыне и то проще воду найти, чем в Ватутинках, — бурчал Акинфеев, запихивая провонявшую потом форму в барабан стиральной машины. — Словно в школе всучили на дом шторы постирать! Наших администраторов пора от мании преследования лечить, вот чем им прачечная не угодила? Внезапно телефон оторвал его от рассуждений о клептоманах-фетишистах и мечтаний о горячем душе. Игорь недовольно покосился на дисплей. Он уже ни от кого не ждал звонка. — Хьюстон, Хьюстон, у нас проблема! — дрожал в трубке голос Сашки Головина. — Что ещё стряслось? — Да стирка эта грёбаная! Почему мы этим занимаемся? Побегали бы и так, от нас бы все соперники скопытились одним махом, плохо, что ли?.. — Что ж ты раньше-то молчал? — съехидничал Игорь. — К тому же скопытились бы не только соперники. Представляешь, сколько бы болельщиков с трибун нам под ноги попадало? — Да, единственный раз, когда фанаты откажутся от футболки, — усмехнулся Головин. — Представь лучше лицо Михалыча в автобусе. Сашка сдал назад: — Да я для другого звоню, у меня ЧП. Я хотел поскорее отделаться и засунул всё сразу в стиралку. И теперь она воду сливает… Красную… А там это… Я же вызвался толстовку Виктора Михайловича постирать… — Его любимую белую толстовку… — Акинфеев с огромным трудом удержался от ржача. Гончаренко попал! Свезло же мужику. — Хана тебе. — Это я и так знаю! Что делать?! — нервничал Головин. — Отбеливатель попробуй, — хмыкнул Игорь. — Я как-то слышал, вроде бы есть такие специальные средства, типа, тряпку в них замочил, и она отмоется. Часа через три. В магазе поищи. — Ох, ё… — Шевелись давай, — как мог, подбодрил Сашку Акинфеев, отключился, скептически окинул взглядом битком набитую машинку, скривился и принялся всё вываливать на пол: Сашка вовремя нарисовался, рассортировать вещи по цвету — отличная идея! А нужно их совсем раздельно стирать или можно что-то смешать, например, красное с зелёным? И что получится? Хреново, когда давно не было подобной практики… Игорь подскочил от неожиданности, когда над ухом вновь разразился мелодией телефон, высвечивая на экране Хетага Хосонова. Этому-то чего приспичило? — Игорь Владимирович! — Ну всё, суши вёсла, если обратился по имени-отчеству, то точно устроил локальный апокалипсис. — Моя машинка взбесилась! Трясётся вся, об стену бьётся и чёрной пеной плюётся, соседи уже приходили жаловаться! — Что ты с ней сделал? — Конечно, Хосонов и мёртвого достанет, но чтоб железо до такого состояния довести, это надо постараться. — Да ничё я не делал! — начал Хетаг, но тут же растерял весь гонор. — Только… эээ… А как бутсы отмывать? Они ж все пиздец грязные, их тоже в машинку?.. — Я тебе дам! Вручную! — прорычал Акинфеев. — Ааааа… Тогда ясно, что с ней, — замялся Хосонов. Что с машинкой, может, и ясно, а вот что после такого надругательства творится с обувью... — Пытается покончить с собой? — Игорь оценил масштабы катастрофы. Одно радует: свои вещи, как и форму Березуцких, он никому не доверил. Да и шмотки Понтуса прихватил, так что не стоило опасаться, что взрывной швед лишит армейцев половины молодёжи в составе. Зато это наверняка сделают остальные пострадавшие. — Вытаскивай и отдраивай там всё! Руками! Если понадобится, зубной щёткой, ты понял?! — Да понял я, понял… — с этими словами Хосонов отрубился. — Я херею, дорогая редакция, — подытожил Игорь. Что сложного в век современных технологий постирать одежду? Покидал всё в машинку, нажал кнопку… Кстати, а какую кнопку?.. Будто бы прочитав его мысли, как назло в самый ответственный момент, о себе напомнил Федя Чалов. — Игорь, не отвлекаю?.. — робко поинтересовался он. — А с тобой-то что? В тёмном переулке грабанули? — Я бы на это посмотрел, — захихикал Чалов. — Нет, просто моя мама уехала, а я не так часто стираю... Какой режим выбрать, деликатный? А он, оказывается, разбирается, чего куда, знает, какой из режимов деликатный! У Игоря режимы стирки были подписаны как «А», «В», «С» и «D», и полная загадка, какие манипуляции скрываются за этими буквами. — Федь, ты наши вещи видел? Деликатность там ни к чему, ебашь на максимум, — распорядился Акинфеев, решив не консультироваться у Чалова в этом вопросе. Стыдно как-то. — А они не растянутся?.. — сомневался Федя. — Если форма так легко портится, то туда ей и дорога, нечего на поле стриптиз устраивать, это не Евро, — поморщился Акинфеев. Чудная форма того турнира расползалась едва ли не от одного прикосновения: «Пума» потрудилась на славу. — Ну, хорошо… «Чалов свалит всё на меня, если что-то пойдёт не так», — догадался Игорь. Повесив трубку, он не стал ломать голову над такой фигнёй и, засыпав порошка, положился на удачу. Машинка зашумела, набирая воду, а уж как там она постирает, увидим, хуже не будет. — Первый пошёл! — развеселился Акинфеев. — Не так уж это и трудно! Но, судя по всему, молодёжь так не думала, ибо тотчас же мобильник опять потребовал его внимания. — Шеф, всё пропало! — с надрывом заявил Головин. На фоне отчётливо верещала стиральная машина, умоляя вырвать её из лап незадачливого хозяина. Что там у него?! — Пиши завещание, — с оптимизмом предложил Игорь, вслушиваясь в происходящее у Сашки. — Всё тебе завещаю, если выручишь! Эта падла дверцу заблокировала и шмотки не отдаёт! — А от меня-то ты что хочешь? Контакты знакомого медвежатника? — растерялся Игорь. Он никогда не слыл спецом по бытовой технике. — Добрый совет тоже сгодится. — Выдерни из розетки, и будет тебе счастье. Правда, недолгое, до утра, пока Михалыч не увидел, что ты с его любимой кофтой сотворил. — Вот спасибо, вот утешил… — пригорюнился Головин и завершил беседу. Ну а что, сам виноват. Старательный был мальчик, это его и сгубило. Завтра Сашку ожидает публичная казнь, Игорь даже не представлял, как реабилитировать Головина в глазах одноклубников. Тренерский штаб в розовом — то-то Овчинников обрадуется, зашибись. Их на поле-то пустят, не отправят на гей-парад? Первая партия белья мирно стиралась, вторая ожидала очереди, Игорь удовлетворённо воззрился на плоды своих трудов и пришёл к выводу, что теперь пора бы и себя привести в порядок, а то толком не переоделся, сразу за дело государственной важности взялся. Не принять ли сегодня ванну? Но не тут-то было. Парни словно почуяли его настрой на отдых и как с цепи сорвались — звонок следовал за звонком, не переставая, сотовый уже раскалился от желающих задать вопрос: — Стоит ли воспользоваться кондиционером? — Может, лучше замочить сначала? — На какую температуру ставить? У бразильцев все этикетки отрезаны. — А форму наизнанку надо выворачивать? — Кроссовки на батарее сушат? Боюсь, не просохнут… — Какой отбеливатель купить? Жидкий или порошком? — Когда вешал бельё, выронил шорты Дзаги, они на дереве застряли, как их снять? Шваброй не дотягиваюсь! — Одна манишка порвалась! Зашивать или хрен с ней? Я не уверен, что порвалась именно при стирке, вдруг Понтус был нынче просто не в духе… «Я вам не Google!» — Игорь был близок к тому, чтобы вышвырнуть мобильник в окно, когда всё прекратилось. Через десять минут тишины Акинфеев проверил его, не перегорел ли? Нет, телефон функционировал нормально, видимо, молодёжь ушла на перерыв, справившись с первой волной сложностей. Аллилуйя! Искупавшись под душем, Игорь выгреб одежду из машинки и наткнулся на совершенно неожиданную среди мужских шмоток вещь — оранжевый кружевной лифчик. — Ёптыть! — прихренел Игорь. — Искренне надеюсь, что это всего лишь кто-то на базу, вопреки правилам, девушку провёл, а не то, что я подумал… Или Вася подсунул… Хотя откуда у него, с собой на удачу носит, что ли… И что мне с этим делать?! Если приволоку его обратно, стебать будут до конца жизни! А если здесь оставлю, со мной Катька нахрен разведётся… Так, нет, буду решать проблемы по мере поступления. Но на краю сознания скреблась тревога: ему далеко не по одному разу набрали все привлечённые к общественно-полезному труду, кроме Тимура Жамалетдинова. Почему от него ни единой весточки? — Подожду ещё немного, прежде чем впадать в панику и названивать пожарным и МЧС, — замялся Игорь. Поначалу у него мелькнула мысль повесить всё во дворе, но Игорь быстро её отбросил: форма испарится в ту же секунду, как он отвернётся — фанаты бдят, никакая охрана не поможет. И тогда убивать будут его самого. В ванной после мытья было тесно и влажно, поэтому постиранное нашло пристанище на балконе. Вскоре выяснилось, что прищепок у Игоря значительно меньше, чем вещей, так что он был вынужден подойти к заданию креативно: футболки и шорты он вешал как обычно, а гетры и носки завязывал узлом на верёвке. Смотрелось гармонично. Закинув в стирку очередное шмотьё, Игорь поздравил себя с отлично выполненной работой, но тут про него снова вспомнил Кучаев. Его машинка явно была на отжиме и гудела так, будто вот-вот собирается преодолеть земное притяжение и рвануть в стратосферу на первой космической. — Давай, удиви меня. — Игорь сходу представил худшее. Видимо, не всем завтра предстоит выйти на матч в одежде. Кажется, кому-то придётся отнимать у болельщиков подаренные им же футболки. Да ладно — футболки, это цветочки. Про Жаму тренеры молодёжки рассказывали, что он как-то забыл на игру шорты, вышел в одних подштанниках, и обе команды на поле ждали, пока он сгоняет одеться… А у них даже подштанников чистых на всех нет. — Я уточнить: гладить ли всё это или стирки достаточно? Замечательный вопрос, действительно, надо ли? Об этом им не говорили, но перед столькими людьми не хочется выглядеть неряшливо. Важный матч, куча камер… Похоже, Игорь рано радовался. — Конечно, мы же не бомжи с похмелья в мятом бегать, — откликнулся он. — Ну ёлки-палки! — погрустнел Костя. — Нужно парням сказать, мало ли кто не допёр… — Я им наберу. — Акинфеев уцепился за повод проведать Жаму. Ну реально, уже пугает его молчание! Он там жив вообще, или у него из стиральной машины Ктулху выполз? Игорь позвонил Чалову: — Федька, ты как насчёт форму погладить? — Как раз в поисках утюга, а что такое? Старательный какой, сам инициативу проявил! Умница. Хоть бы остальных предупредил, или только Игорь так затупил? — Я просто напоминаю. Дай номер Жамы, он у меня почему-то не записан. — Смс-кой скину! Жамалетдинов, словно издеваясь, трубку не брал, подтверждая худшие опасения. Пришлось побеспокоить Хосонова в надежде, что Тимур выходил на связь с ним: — Игорь, спаси! — не дав Акинфееву и рта раскрыть, завопил Хетаг. Вот неугомонный! — Датчик этот ёба… дурацкий постирался! Я его не вытащил, что делать?! — У тебя из зарплаты вычтут, — угрюмо пообещал Хосону Игорь. Футболисты всегда пользовались вейп-системой — надевали жилеты-лифчики, куда крепились маленькие приборы, фиксирующие данные о физическом состоянии спортсменов. Стоили они бешеную кучу денег, поэтому администраторы перед стиркой тщательно проверяли эти жилеты. Хосонов, видимо, такой предусмотрительностью не отличался. — Я ещё столько не получаю! — Теперь работаешь за еду. Хосон, вот объясни мне, пожалуйста, — вкрадчиво проговорил Игорь. — Вас же там двое, какого чёрта вы такую хуйню вытворяете?! — Нас двое, и мы косячим в два раза больше, — послышался на заднем фоне голос Астемира Гордюшенко, единственного из молодёжи, кто отмазался от добровольно-принудительной стирки тем, что ночует не дома. А Хосон радовался гостю, планируя резаться с ним в FIFA. Да уж, парням будет чем сегодня вечером заняться. — Русские не сдаются! У него лампочка мигает, значит, не всё потеряно! Починю! — с энтузиазмом объявил Хосонов. Игорь только головой покачал, боясь представить, что из этого выйдет. А про Жаму-то так и не спросил… Ну, это терпит, сейчас надо всё развесить и дождаться, пока подсохнет. Акинфеев готовил немудрёный ужин и сердито пялился на лежащий на подоконнике лифчик. Своим вызывающе ярким цветом он постоянно привлекал его внимание. Игорь напряг соображалку и в конце концов надумал прикопать его в лесу по дороге — самое верное! Эта мысль Игоря немного успокоила, и он решил переходить ко второй части марлезонского балета — к глажке. Однако перед Акинфеевым замаячил новый трабл: он не учёл несколько факторов, сочетание которых привело к досадным последствиям. Балкон не был застеклён, а на улице стоял минус. Вещи капитально примёрзли к верёвке, и было больше шансов их сломать, чем отодрать. И ладно майки и штаны, а как быть с привязанными гетрами? — Придётся ждать весны… — констатировал Игорь, обозрев трагический пейзаж. От безнадёжных попыток освободить форму из плена непогоды его оторвал звонок от Феди: — Игорь, я тут это… — Это ясен пень, а поконкретнее? — Я случайно не рассчитал нагрева утюга, футболку прожёг… — Насквозь? — Ну, так… по боковому шву… всё было не так плохо, но я взялся зашить… только я шить не умею, да и бордовых ниток не нашлось… Я вот думаю, не смотаться ли завтра в клубный магазин, новую купить?.. — Боже, дай мне сил… Оставь, как есть, заценим твоё мастерство, — почесал в затылке Игорь. Как здесь их проблемы разгребать, когда не знаешь, что со своей делать? Может быть, отрезать верёвку и так всё это и приволочь? Как шашлык на шампуре. Кому надо, тот отдерёт… Ага, отдерёт — сначала шмотки, потом его самого… — Кончай хернёй страдать, — приказал себе Акинфеев. — Нужно как-то их отогреть. Утюгом долго и неудобно, выспаться бы, я не собираюсь горбатиться над гладильной доской до утра. Что ещё у меня есть нагревательного?.. Точно, микроволновка! По крайней мере, это быстро. С печкой Игорь не церемонился, засунул в неё всё, что за раз влезло, и через пару секунд понял, что это была не лучшая идея — внутри что-то зашипело, мощным потоком повалил то ли дым, то ли пар, и ощутимо понесло горелым. Пришлось открыть окно. Ну, хоть пробки не вышибло. В итоге картина вышла забавная: в одной руке держа мобильный, стараясь достучаться до Жамы, другой наяривая феном, чтобы примёрзшее тряпьё оттаяло, Игорь Акинфеев в банном халате на голое тело (иной одежды, кроме женской и детской, которая уже и детям мала, в квартире не было) маялся с глажкой до полуночи. Чувствовал он себя при этом, мягко выражаясь, нездоровым на голову человеком. Слава богу, что его никто не видел. Да наверно, если б кто его в этом прикиде и увидел, то пошёл бы лечиться от галлюцинаций. На что в результате стали похожи вещи, Игорь решил не думать, они и так стоили ему слишком много нервов. За завтраком вздрюченный отсутствием новостей Акинфеев позвонил Хубларову: — Привет! Что там с водоснабжением? Где тренироваться будем? — Дежурные говорят, что воду дали! Так что на том же месте, в тот же час! — сообщил тот. — Ты как? — Всё хорошо. — Игорь рассматривал приготовленный к транспортировке чемодан, плотно нагруженный любовно выстиранной и отглаженной формой. Кому расскажи, как он провёл вечер, не поверят. — Тогда до скорого! — Прорвёмся! И тут Игорю на глаза попался чёртов лифчик. Чуть не забыл про него! Вообразив, что было бы, не вспомни он о проклятом бюстгальтере, Акинфеев пришёл в бешенство, не дотерпел с расправой до леса, схватил ножницы и с остервенением искромсал интимную деталь гардероба в потроха. — В таком настроении меня надо не в ворота, а в атаку выпускать, я всех порву, — сам себе удивился Игорь, смёл ошмётки в мусорку, аккуратно прикрыл их обёрткой от шоколадки и банановой кожурой и завязал пакет. Всё сейчас же убрать, нельзя оставлять улик! Встреча на Эльбе, как её мысленно окрестил Акинфеев, прошла без посторонних. Те из игроков ЦСКА, кто накануне помогал с грязным бельём, не сговариваясь, приехали гораздо раньше традиционного срока для сбора в день игры. Паркуясь, Игорь увидел машину Кучаева, пока доставал из багажника чемодан, на такси пригнал Головин, Хосона с Астиком с гигантскими спортивными сумками они догнали в коридоре, Чалов подтянулся буквально минут через пять после их прихода. Признаков жизни не подавал только Жамалетдинов. — Жаму кто-нибудь после вчерашнего слышал? — имитируя равнодушие, бросил в толпу галдящих как воробьи парнишек Игорь. — Нет, — признался Федя. — А ты до него так и не дозвонился? — Да что с ним сделается? — хмыкнул Хетаг Хосонов. Игорь помотал головой. С такими товарищами по команде всё что угодно может произойти. Пока он не увидит Тимура живым и невредимым, рано выдыхать с облегчением. Жама ждать себя не заставил. — Чё, как жизнь? — кинулся к Тимуру Игорь, когда тот появился на пороге раздевалки. — Чего трубку вчера не брал? — Да всё норм, — насторожился Жама. — А это ты был? Извини, незнакомый номер… — Потери есть? — спросил у него Хосон. — Какие потери? — прифигел Жама. — Да такие, — поёжился Астик. — Кучай просрал шорты, Федька спалил футболку, Голова покрасил толстовку тренера в розовый, не знаю уж, что у Игоря… — Она отбелилась! — принялся яростно оправдываться Сашка. — От неё несёт за километр, но она белая! — Плюс загубленный датчик, — вставил Игорь. — Он работает, — возразил Хосон. — Это мы ещё посмотрим, как он работает. — Блин, — вылупился на них Жамалетдинов. — Ну как вы на ровном месте приключения находите?! У меня никаких аварий. Конец дискуссии положили администраторы. Узрев постиранное и поглаженное, Хубларов и Шилов рассыпались в благодарностях: — Парни, да знали бы вы, как вы нас выручили! Огромное спасибо! — Мы б сами это ни за что за ночь не разгребли! — Это только в ЦСКА футболисты соглашаются так помочь! — Да ладно вам, мужики! — махнул рукой Игорь. — Главное, всё обошлось, и мы сегодня спокойно сыграем. Разбирайтесь, а у нас свои дела. Лично я иду на массаж. — А мне бы поспать, — шёпотом проговорил Костя и потянулся. Федя непроизвольно провёл по губам пальцами, обмотанными лейкопластырем. Матч выдался нервным, но, так или иначе, этот сумасшедший день клонился к закату. Выйдя из душевой, Игорь ощутил, что теперь он вполне отрешился от футбольного, чтобы отдаться мирскому, и позвонил жене. До игры она его лишний раз не донимала, дожидаясь, пока он созреет, вот Акинфеев и собрался её выслушать. Поделившись мелкими семейными новостями, Катя огорошила: — Да, короче, всё окей, но меня одно волнует: у нас, кажись, домовой завёлся. — С чего ты взяла? — Игоря прошиб холодный пот. Этого ему ещё не хватало! — Ну, когда вещи пропадают, это один из признаков, — сказала Катя. — Я в женском журнале как-то читала. — А что пропало? Ценное что-нибудь? Документы опять посеяла? — Нет, ничего ценного. Готовлюсь к съёмке и в упор не могу найти бюстгальтер из итальянского гарнитура, который специально для платья тон в тон покупала. Я всё перерыла — как сквозь землю провалился. — А почему сразу домовой? — закатил глаза в потолок Игорь и принялся подрабатывать адвокатом полтергейста. — Когда и где ты свой лифчик последний раз видела? — Ну, давненько. Вроде бы с месяц назад, мы с Даниловой на квартире тусили, и я на себя опрокинула бокал красного… ээээ… стакан чёрного чая, впихнула поскорее в машинку… и всё, больше я его не помню. Рубашка в шкафу, а лифчика нигде нет. Думаешь, Данилова спёрла? А зачем? Игорь не знал, то ли ему улыбаться, то ли фейспалмить. — Я тебе такой же куплю, — пообещал он и пригляделся к одноклубникам. Творилось что-то не то. — Прости, я закругляюсь, здесь внезапно какой-то внеплановый разбор полётов. Пока! — Пока! Гончаренко, схватившись за голову, метался туда-сюда, Керимов, главный врач, побледнев, сидел в углу в обнимку с контрольным ноутбуком, испаноязычные физиотерапевты ЦСКА громко спорили друг с другом. Дело пахло портянками Березуцких, подогретыми в микроволновке — то есть жареным. — Что происходит? — не выдержал Игорь. — Я, конечно, дико извиняюсь, — проговорил второй врач, Бутовский. — Но у нас тут технические неполадки. — Что нам на это раз отключили? — вздохнул Игнашевич. — Электричество? Газ? — Мозг, — ответил Виктор Михайлович. — Мозг нам отключили. Нет, это какая-то эпидемия! Все вокруг бьются на спор и делают ставки! — развёл он в отчаянии руками. — Не команда, а казино «Три топора», Лас-Вегас и Монте-Карло в одном флаконе! — Правильно не «казино», а «азино», — осмелился перебить его Витя Васин. — Правильно «ЦСКА»! — заорал Гончаренко. В раздевалке повисла гнетущая тишина. Замолкли все, заткнулись даже физиотерапевты. — Что происходит? — тихо повторил Игорь. Как капитан, он единственный сейчас мог говорить с тренером, более того, это был его священный долг. — Я объясню, — поднялся со стула Керимов. — В общем, Игорь, всё из-за тебя. — Из-за меня?! — Да наши испанские друзья, — Керимов покосился на физиотерапевтов, — часто ставят на игроков: кто из вас, исходя из показателей датчиков вейп-системы за неделю, за матч больше пробежит. Или кто будет быстрее. Типа тотализатор. — И? — И вот сегодня больше всех пробежал ты. — Я? Да ладно? — офонарел Игорь. — А полевых к газону приклеили, что ли? — И когда он успел? — захохотали Березуцкие. — Вот и мне интересно, — огрызнулся Гончаренко. — Зря вы ржёте, — перебил братьев Бутовский. — Судя по датчикам, без малого пятьдесят километров, не шутка. А пульс такой, что на такие цифры графа не рассчитана. Ты как себя чувствуешь, терминатор? — Терминатор, гы! — подхватил Кирилл Набабкин. — Тебе моя одежда не нужна? Игорь молча перевёл взгляд на него, и тот притух. — Я всегда знал, что он супермен, — закивал Васин. — А марафон там Игорь не пробежал? — полюбопытствовал Дзагоев. — Дзага, марафон — это сорок два километра с копейками, — с осуждением посмотрел на него Игнашевич. — А, значит, пробежал-таки? — ничуть не обиделся Алан. — Молодчина, Игорь! — Вы все белены объелись, что ли? — сказал Овчинников. — Какие пятьдесят километров? Наверно, у вас просто датчик ёбнулся. — Неудивительно, если так, я и сам почти спятил! — обиженно сопел Гончаренко. — «Да как он может сломаться?» — невозмутимо переводил испанскую ругань Головлёв. — «Вот же данные в компьютере, вчера ещё всё нормально было!» — У них гарантийный срок использования есть? На сколько спорили? На новый датчик хватит? — расспрашивал Игорь, не отводя глаз от безуспешно прячущегося за Астиком Хосонова. — Я так понимаю, нам дешевле нападающего купить, чем этот датчик, — опечалился Керимов. — Спросите лучше, хватит ли мне на валерьянку, — продолжал выражать недовольство Виктор Михайлович, освобождаясь от парадного костюма, который старался надевать на матчи, и с видимым облегчением вынимая белую толстовку. Игорь внимательно искал на ней следы Сашкиного преступления. На вид толстовка была в порядке, никаких красноватых оттенков. Акинфеев успокоился, но Гончаренко снова завёл шарманку: — Да что ж это такое?! — Витя, пожалуй, тебе не стоит кипятиться из-за всякой ерунды, — посоветовал Виктор Онопко. — Это не ерунда, это моя любимая толстовка! Была! — И что с ней не так? — парировал Онопко. — А ты не чуешь? — полуобнажённый Гончаренко всучил пресловутую толстовку ему руки. — Чем от неё воняет, как ты думаешь? Игорь подошёл к Головину, пристально наблюдающему за этой трагической сценой, и прошептал, грозно нахмурившись: — Так чем там воняет? Колись! Сашка поджал губы: — Какое-то немецкое средство для случайно окрашенных тканей, я два разных взял, как ты и велел. Первое называлось «Доктор» чё-то там на букву Б, а второе с оранжевой полоской... Отстирало всё супер… Только запах убойный… Может, потом выветрится… Игорь, пожалуйста, не выдавай меня… Акинфеев повернулся к тренеру и беспечно заявил: — А кто вчера на тренировке проспорил Васе отжимания, а сам отказался их выполнять, ссылаясь на должностную субординацию? — Я тут ни при чём, — отмежевался Березуцкий. — Я химическим оружием не промышляю! — Ага, исключительно психическим! — поддакнул Лёша. Виктор Михайлович презрительно держал кофту двумя пальцами от себя подальше: — Беда не приходит одна… Сначала датчик сломался, затем толстовка испортилась… — Ну, не знаю, как нападающего, а новую толстовку-то Вам точно справят, — ободряюще потрепал его по плечу Игорь. — Главное, чтобы воду на базе не отключали. — Какие-то странные у тебя причинно-следственные связи, — жалобно отозвался Гончаренко. — Нет, всё правильно, — поддержал Игоря Керимов. — Вода — это самый жизненно-важный ресурс. Это я как врач говорю. — А разве не воздух? — Гончаренко выглядел совершенно несчастным. — Без воздуха всего три минуты можно прожить. Игорь деловито осмотрел раздевалку. Кажется, пора положить этому бедламу конец. — Так, армейцы! — гаркнул он. — Не доводите тренера! Собираем манатки, и чтоб через три минуты все были в автобусе! Время пошло!