Рождественское чудо

Вид на улицу через стеклянные двери Нью-Йорского суда меня расстроил. Малого того, что я провалил дело этого жирдяя Фрэнка, так еще и это. Глубоко вдохнув, я застегнул своё пальто и вышел на улицу. Легкий мороз начал щипать кожу и руки сами полезли в карманы. Канун Рождества. Веселые прохожие обсуждающие подарки своим родным, гирлянды на витринах магазинов, тонкий слой снега под ногами. Проклятье, как я это ненавижу! Спустившись по огромным ступенькам, я прошмыгнул мимо охранника, нагло проигнорировав его пожелание счастливого праздника. Прости друг, но он таким не будет. Не в этот год, ни в следующий. Такси поймать было не реально, поэтому путь к моей квартире пришлось преодолеть пешком. Ладно, признаюсь, я просто не стал махать рукой этой желтой машине. Вот только разговоров с иммигрантом-таксистом мне не хватало. Я был зол на весь мир, а мир на меня. Все в порядке. - Мистер, пожертвуйте денег на подарки сиротам. – Машǎ передо мной огромной ладонью в красной перчатке, сказал какой-то мужик в дешевом костюме Санты. Пуговицы в районе его пуза просто угрожали вот-вот разлететься в стороны и убить парочку человек. ЛжеСанта напомнил мне моего клиента, у того тоже с ними была беда. Даже не странно, что некоторые были разного цвета. Простительно для этого собирателя пожертвований, не простительно для преступника, который отпразднует Рождество в колонии. Хотя, кого это волнует? Я протянул десятку, что мял всю дорогу в кармане Санте и скрылся в потоке людей. От пройденного квартала, в ногах начала чувствоваться слабость. Последние дни были тяжелыми, в работу пришлось погружаться с головой и порой не выходить из серой и холодной квартиры днями. Общение сводилось к пару звонкам от отца и только. Да и тот постоянно путает моё имя с именем брата. То ли от гордости за старшего сына, то ли от старости. Хрен его знает. Старик уже ни на что не годится. Отправил ему поздравительную открытку, которую он врятли прочтет. Черный идеальный напечатанный текст на цветной картонке его не впечатлял. Только написанное поздравление от руки и сердца, могли растрогать этого мужчину. Но не то дерьмо, что я шлю ему третий год на все праздники. Три года назад все было не так. Огни были ярче. Воздух легче. Я любил Рождество, а так же я любил Сару. Мою маленькую девочку Сару. Она была чуть больше пяти футов в росте и мне приходилось нагибаться, что бы поцеловать её пухлые губы. Её голубые глаза излучали такую радость, что мне порой казалось, что она не настоящая. Даже когда её тонкие руки обхватывали мою талию и она прижималась своим теплым телом ко мне, я не верил. Я не верил своему счастью. Чёрт, как я её любил! Сара пахла корицей и чем-то сладким, так как пахнет Рождество. Эта девушка дарила радость всем вокруг, думала о себе в последнюю очередь, не шучу. Я удивлялся как столько светлого могло вместиться в таком маленьком человечке. А всё удивлялись, как она могла выбрать меня. На что, Сара отшучивалась, говоря, что я её Рождественское чудо. На Сочельник, моя малышка готовила много еды. Мне на кухню был вход запрещён, так как отвлекать своими пошлыми комментариями я умёл лучше чем готовить. Зато развозить еду всем друзьям, коллегам, знакомым, бездомным и так далее по списку приходилось мне. Сара была добра ко всем, а все к ней, она учила меня быть таким же. Но, была одна дама. Вы знаете её. Вот она и не взлюбила мою девочку. Когда я вернулся домой после развозки лакомств, моя любимая была уставшая и попросила прилечь с ней. Я вдыхал аромат её рыжих волос, пока она спала тяжело дыша. Внутри было предчувствие беды. А сердце билось так тихо, что казалось, вот-вот остановится. Так и случилось. К сожалению, не с моим. Самое доброе в мире сердце остановилось в ночь Рождества одной из больниц Нью-Йорка. Я потерял всё во что верил. Я проклинал всё на свете и молил небеса, что бы они опять зажгли жизнь в теперь пустых голубых глазах. Но чуда не произошло. Теперь заходя в мою квартиру я не слышу смеха, меня никто не обнимает, не встает на цыпочки, что бы удостоить поцелуем. Я теперь тут один. Снимаю небрежно ботинки и вешаю пальто. Включаю свет в гостиной и отогревая дыханием замерзшие руки, сажусь за печатную машинку. Рядом стоят фото в рамках, где она такая прекрасная, такая живая. Закрываю глаза и представляю как она снова подходит и обнимает меня сзади ругая, что подолгу сижу за делами. Прости меня мир. Я не могу без неё. Без моей маленькой девочки Сары. Я буду с ней. Мы будем наряжать ёлку и беситься, она опять замотает меня гирляндой и будет смеяться с того, как я глупо выгляжу. Это будет Рождество без конца. Рождество, которое я люблю. Ваше Рождественское Чудо.