Иди сюда и успокойся

      Негромкий, но настойчивый стук в дверь отвлёк внимание полулежащего Джона ровно настолько, чтобы он перестал вникать в смысл читаемого, но ещё по инерции продолжал бегать взглядом по строчкам. Стук повторился, и едва Джон открыл рот для озвучивания своего позволения, дверь открылась. Он наконец поднял глаза от книги, посмотрел на вошедшего, устало потёр внутренние уголки глаз и вымученно улыбнулся.       — Здравствуй, Соня, — он сел на кровати и указал рукой на место рядом. — Проходи, садись. Я очень рад, что ты зашла. Но чего ты не спишь?       — Не спится, — ответила она немного резче, чем хотела бы и посмотрела на книгу в его руках. — Вижу, тебе тоже. Что читаешь? Снова русская классика?       — No, this is fantasy. «Игра престолов», очень увлекательно, почти как русская история, — он внимательно посмотрел на Софью и опустил взгляд в книгу на мгновенье. — Знаешь, тут есть герои. Это так… complicated. Сложно, да?       Софья кивнула:       — Сложно, запутанно.       — Именно! Они любят друг друга, жить не могут без этой любви, готовы на всё ради неё. Вот только вместе быть не могут прямо как мы, точнее, могут, но скрыто ото всех.       — Милый, наивный Джон. Ты даже сам ещё не понимаешь, насколько ты русский Ванька, — Софья рассмеялась, — такая любовь даже не фэнтези, а фантастика. Такого не бывает, кто-то из них точно обманывает, что не может жить без другого, что любит настолько. Я бы даже радовалась невозможности быть вместе в таком случае.       — И ты…обманываешь? — Джон приподнял бровь и спустил ноги с кровати.       — О чём ты? — Софья съёжилась под его пристальным взглядом, комок подошёл к горлу. — О чём ты говоришь? Я люблю своего брата, тебя, и готова на всё, да, но это другое.       — Они тоже брат и сестра, даже близнецы, — произнёс он негромко, снова опуская голову в книгу. — Вот!       ‘ Снова раздался мужской голос:       — Надо меньше думать о будущих неприятностях и побольше о будущих удовольствиях. ’       Американец снова внимательно посмотрел на сестру, пытаясь понять её реакцию. Софья вздёрнула подбородок и повернула книгу к себе.       ‘ — Ах, прекрати, — проговорила женщина. ’, — прочла Соня с интонацией. — И здесь я с ней согласна. Не читай эти глупости мне.       — Это не глупости, он мыслит верно. Есть такая любовь, которую даже кровь не способна остановить, — убеждённо сказал мужчина, сжимая её ладонь.       — Джон, это сказки, в реальной жизни всегда будут тысячи обстоятельств, с которыми невозможно справиться, — вздохнула женщина, освобождаясь от его хватки. — Всё сложится наихудшим образом, уж поверь мне. Для всех.       — Ты даже не хочешь попробовать согласиться со мной, Соня, — он несильно сжал запястье двумя пальцами и посмотрел куда-то за её плечо. — Моё предложение сбежать всё ещё в силе.       — Читай дальше. Думаю, что всё будет плохо, до добра это точно не доведёт.       — Они не могут бросить всё, она — жена короля, у неё маленькие дети ещё. Но мы-то можем уехать. В любую точку мира, хоть на необитаемый остров, — Джон подвинулся к ней. — Конечно, мне нужны телефон и интернет, но лишь для того, чтобы моя королева не нуждалась ни в чём. Чтобы вести дела, но всё это рядом с тобой. До самого конца мы будем вместе.       — Нет никаких «нас», братик. Я. Ты. Сестра. Брат, — Софья устало вздохнула и опустила голову на его плечо. — Прошу, не мучай меня этими мечтами.       — Но почему?! — почти простонал Джон, сжав её плечи и прикрыв на секунду глаза. — Я люблю тебя, ты любишь меня. Мне всё равно, что думают другие. Мы уедем туда, где никто не будет знать, что мы родные. Мы же не обязаны учитываться ни перед кем!       — Отчитываться, — женщина измученно рассмеялась и обняла «брата».       Джон широко улыбнулся, заглянул в книгу и, зацепившись взглядом за слово «сестрица», прочёл:       ‘— Этот разговор уже надоедает мне, сестрица, — проговорил мужчина. — Иди сюда и успокойся. ’       Улыбка медленно сползла с его лица, когда американец понял, что прочёл и что в книге следует за этой фразой. Джон приблизил своё лицо к её и медленно коснулся её губ своими, как в самый первый раз, осторожно, словно ступая на хрупкий лёд.       — Ты должен прекратить всё это. Мы должны, — сказала Софья, едва отрываясь от него, но всё же обхватывая лицо мужчины ладонями и отвечая на прикосновение губ. Через мгновение он прервал поцелуй и поднялся на ноги, всё ещё держа книгу в руках. Он замаячил перед ней по комнате, внимательно всматриваясь в строки.       ‘ — Прекрати это, — сказала она, — прекрати, ну пожалуйста… — Но голос её был низок и слаб, и она не отталкивала его. ’, — прочёл Джон, подходя к двери.       Она понимала, умом и сердцем, что если Джон снова поцелует её, то она не сможет остановить его, не сможет остановиться сама. Софья вскочила с кровати и, стуча каблуками так, что у самой отдавало в ушах, подошла к американцу.       — Спокойной ночи, брат.       Она вцепилась в дверную ручку, словно это её последнее спасение, и целомудренно поцеловала в щёку. Джон выдохнул и обхватил талию, прижимая её к себе, выронив при этом книгу. Софья застонала, когда горячие сухие губы коснулись её шеи.       — Прекрати это, пожалуйста, — прошептала она с трудом, однако, вцепилась в его волосы рукой, другой поворачивая защёлку, не оставляя самой себе и надежды на то, что кто-то сможет им помешать. Женщина в ней победила и сдалась одновременно. — Не мучай меня.       — Я не мучаю тебя, — мужчина оторвался от её кожи, снова касаясь губ, интенсивнее, глубже, настойчивее, чем когда-либо. — Я даже не мучаю себя, лишь хочу позволить нам отпустить situation. Just one time.       — Не нужно это… — со стоном произнесла Софья, когда ладонь, такая же горячая, как губы, скользнула по её бедру, поднимая платье. — Не нужно отпускать. Мы же не остановимся, мы будем несчастны.       — Мы будем счастливы, Софи, если будем вместе, — зашептал он порывисто, прерывая поцелуй. Обе его ладони занимались платьем, которое уже поднялось до груди.       — Не трожь, пожалуйста.       Джон сделал небольшой шаг назад, вынудил её поднять руки и быстро стянул платье. На секунду он застыл, едва дыша стараясь увидеть, запомнить её тело.       — You’re so beautiful, you know? — он расстегнул рубашку, скинул её и неожиданно для себя самого несильно вцепился зубами в её шею. Тут же он медленно провёл языком по свежему укусу, а затем снова и снова кусал, и ласкал, жалел её шею, плечи, почти не отрываясь от неё, обнажая из обоих. — I can feel your heartbeat right now. You’re gorgeous, amazing, wonderful woman. These are such trivial words, I know. But… I love you. I want you. Your body, your mind, your heart, your soul. You are in my mind and I want to be in yours.       — Джон, постой, — прошептала Софья, кладя ладони на предплечья мужчины, но он не остановился, напротив, приподнял её над полом и через мгновенье опустил на кровать, прижавшись губами к её губам, погружаясь в неё невыносимо медленно.       — You are mine and I’m yours. Forever and ever, — американец переплёл её пальцы со своими. Он целовал её снова и снова, медленно, но напористо, нисколько не торопя её, напротив, Софья сама отвечала ему, пытаясь задать свой собственный темп. — I love you. Love you. Love.       — Ты забыл русский язык? — протянула она, скользя губами по его щеке.       — I forgot my name. Only your name. That’s all I remember. Sonya.       — Джон… — простонала она снова, когда он толкнулся слишком сильно.       — Тебе больно? — с заботой в голосе произнёс он, обхватил её лицо ладонями и посмотрел в глаза, почти останавливаясь.       — Нам нужно прекратить это, — Софья вцепилась в его плечи ногтями, обхватила его бёдра своими ногами и заёрзала, пытаясь поторопить его.       — Нужно, просто необходимо, — Джон кивнул, по-прежнему удерживая её лицо и глядя прямо в глаза, снова начиная движение. — Совсем скоро всё кончится.       — Это никогда не закончится, — Софья снова нетерпеливо двинула бёдрами, — пожалуйста, быстрее, Джон, это невыносимо.       — Невыносимо… — протяжно сказал он. — Невыносимо отвратительно быть женщиной со мной?       — Невыносимо приятно, — закрывая глаза прошептала Софья. Она прижала его сильнее к себе и уткнулась носом в его плечо, тяжело дыша. Ей совсем не хотелось, чтобы в этот момент он видел её лицо — слёзы, катящиеся из глаз, застилали взгляд. — Вероятно, и женщиной я впервые почувствовала себя с тобой.       — Не только я хочу тебя, ведь так? — Джон провёл языком по её шее. — Вкусно. Ты такая вся… запах, вкус. Wonderful.       — Прекрати, ты смущ… — она застонала, когда мужчина поднялся над ней и изменил угол проникновения. — Смущаешь.       Соню пробрала дрожь то ли от холодного воздуха, то ли от пьянящего взгляда Джона, то ли от того, как он облизывал и прикусывал губы, вынуждая её будто под гипнозом повторять каждое его действие. То ли от того, что краем глаза она могла видеть, как он погружается в её лоно, медленно, неохотно покидает его, а затем снова проникает резким острым движением. Ладони беспорядочно ласкали её тело, заставляя выгнуть спину. Она не знала, куда деть собственные руки, сжимая простыни, закрывая ладонью собственный рот, чтобы не издавать громких звуков, пытаясь дотянуться до него.       — Ещё немного, — прошептал Джон, встав на колени и протягивая ей руки. Софья села, а через секунду сильные руки уже сжимали её ягодицы, опуская на себя. — Closer. Hotter. Perfectly.       — Это мучительно, милый, — так же тихо ответила Софья, тяжело дыша. Он взял её лицо в ладони, а когда Софья повторила и это, уперся в её лоб своим, не отрывая взгляда от её глаз.       — Ты такая красивая. А вокруг тебя глупцы, — тяжёлое дыхание мешало ему чётко говорить, поэтому акцент усилился. — Их время вышло. Теперь моя очередь любить тебя. И я это не упущу, так и знай.       Софья зажмурилась и застонала в его рот, прижимаясь к губам мужчины, кусая их.       — Посмотри на меня, — произнёс он, сжимая хрупкое тело. — Посмотри на меня, Соня. Скажи, ты любишь меня?       — Люблю. Как мужчину люблю, — она заскулила, уткнулась в его плечо и с силой закусила собственную губу. — Я люблю тебя, Джон.       Она хотела сказать ещё тысячу слов и именно в этот момент почувствовала острую необходимость признаться в своём обмане, но мужчине было достаточно только одного «люблю», чтобы его лицо, всегда напряжённое и усталое, просияло. Джон улыбнулся уголками губ, но тут же снова стал серьёзным как никогда, приближаясь к величайшему наслаждению за многие годы.       Почувствовав, как внизу у Софьи всё сжалось, предчувствуя её протяжный громкий стон, он поцеловал её, не останавливаясь ни на секунду. Её небольшие ладони застучали по его спине, сжимаясь в кулачки, но через мгновенье она ослабла в его руках, погружая непослушные пальцы в его волосы, опуская голову на плечо.       — Ты — моё совершенство, Софья, — бессильно прошептал Джон, немного дрожа от накрывшего его с головой оргазма. — Мне никогда не было так хорошо, духовно и физически. Мы не должны никогда расставаться. Я обещаю тебе это. Обещаешь ли ты?       Мужчина уложил её на кровать, накрыл и лёг позади, обнимая.       — Обещаю, — прошептала она, сдерживая слёзы и сжав его ладони. — Обещаю, мой дорогой Джон.       Американец покрепче прижал её к себе и вскоре заснул с улыбкой на лице. Софья повернулась к нему и поцеловала в лоб.       — Я буду с тобой до конца, мой милый. Пока ты сам не отправишь меня в тюрьму, — она горько усмехнулась и покрепче прижалась к нему. Раз сам Джон Гудман противится несуществующему голосу крови, то и ей можно насладиться любовью хоть ненадолго. Хотя бы украсть её, как она привыкла делать…