Счастье под льдом.

      Надежда Лапшина принесла в души людей Надежду. Яркая, пылкая, изумительно красивая, словно фарфоровая куколка с чудесными кудряшками. Ни для кого не секрет, почему на неё польстился Владимир Леонов — это элементарно. Красота.        Но рядом с ним она стала птичкой в ловушке. Она поёт, счастливая и радостная, думая, что любима. Леонову же ключ от замочка, что закрывает её сердце, не нужен, и он небрежно его выбрасывает, как выбрасывает и Надю на шоу «Снежная Принцесса». И счастье неожиданно уходит под лёд, когда Лапшина не может подняться.       Он не готов жить с инвалидом.       А потом появляется хоккеист, пробудивший в Надежде позабытое желание жить и умение искренне смеяться. Неотёсанный провинциальный парень по фамилии Горин сделал Надю, его Надю, по-настоящему счастливой. И та, без промедлений, сжигает все мосты, что связывали её с Владимиром, на прощание улыбаясь и сжимая руку своего партнёра, что не испугался, а ради неё, плачущей на льду, с разбегу выбежал под камеры и без промедлений наступил на горло своей гордости. Он так не смог бы, и поэтому она выбрала не его.       Надя счастлива, и ей не нужен никто другой, потому что Саша выдернул её из ада. И она не упала. Леонову не остаётся ничего, кроме как смотреть на поцелуй в прямом эфире и убиваться морально, ненавидя их обоих и себя заодно.       А Владимир Леонов всё ещё помнит рецепт каши с орешками и мёдом, несмотря на то, что есть её на завтрак уже некому, а у него самого аллергия на овсянку.       Он в очередной раз напивается и звонит ей, но номер безжалостно сбрасывается. Однако Леонов не прекращает попытки дозвониться до своего огонька во тьме.        — Да? — в трубке звучит до боли во всём теле голос. На заднем фоне разговаривает Горин, и Надя фыркает в трубку, забывшись. — Простите, кто звонит?        Она не знает, кто звонит — номер не записан.        — Надюш, это я. Я мудак, выслушай, умоляю! На том конце кто-то вздыхает, и Лапшина гневно кричит в динамик телефона о том, чтобы он не смел ей звонить, а то она отправит его номер в чёрный список.        — Надюша, я не буду мешать вам. Только выслушай, — великий фигурист плачет, как ребёнок, всхлипывая и растирая слёзы по щекам. — Я больше никогда не позвоню, Наденька. Один вопрос, только один.        — Ладно, Леонов. Говори, — девушка замолкает и, судя по звукам, зажимает Горину рот ладонью, чтобы тот не болтал в трубку лишнего.        — Ты всё ещё любишь кашу с мёдом и орешками? — голос у мужчины надламывается и начинает пищать. Из динамика не слышится ни звука, ни вздоха. Наконец, голос Лапшиной всё-таки доносится до его уха.        — Леонов, ты опять пьяный?! Ладно, я отвечу, но больше не звони, — фигурист кивает, забывая о том, она не видит его, а затем поспешно добавляет: « Хорошо». — Я предпочитаю кофе каше.        — Спасибо, — он не сбрасывает трубку, надеясь услышать хоть обрывок их разговора. И тут звучит её смех. Переливчатый и звонкий, чистый и счастливый. Она так и не изменяет своей привычке: не отключаться первой, а надеяться на собеседника.        — Когда он уже уймётся? — это, конечно же, недовольный голос Горина, который явно ревнует, хотя и знает, что она выбрала его, забыв о карьере и победах. Променяла всё это на него.        — Это сложно, — девушка вздыхает. — Саш, пойми его. Отпускать то, что считал своим — тяжело, но я смогла, и он сможет. Я разлюбила кашу с орешками. Леонов сбрасывает трубку и понимает, что лёд забрал у него всё. Он поставил на лёд, забыв про любовь и честность, но стал банкротом. И теперь ему остаётся только думать о Надежде, что сначала подарила, а потом безжалостно забрала обратно Надежду.