Пожалуйста, не обманывай меня

      Практически все в окружении Кунсайта считали его человеком холодным, расчётливым и порой даже жестоким. И в большей степени это можно было назвать правдой, но только не по отношению к близким и родным ему людям. Он очень любил свою семью, обожал младшего брата, ценил и уважал своих друзей, которых было немного, но зато они были самыми лучшими и надёжными помощниками в его «монотонно-холодной» жизни.       Четверо молодых мужчин Кунсайт Ямада, Мамору Джиба, Масато Санджойн, который сам больше любил, когда его называли Нефрит, и Джедайт Сайто были знакомы ещё со школы. После вместе учились в университете, все, кроме Джиба, который предпочёл экономике генетику. И даже по прошествии многих лет они продолжали общаться, несмотря на общую занятость и проживание в разных странах. В редкие моменты, когда вся их компания по счастливому стечению обстоятельств собиралась в Токио, можно было смело уходить в отпуск минимум на неделю или даже больше, это уж как пойдет, а ведь ситуации бывали разные. Несколько раз они просыпались даже в других странах с дикой головной болью и вопросом как они вообще смогли тут оказаться. Что уж говорить о городах Японии, которые редко, но страдали от этой неугомонной компании вечных друзей.       Последним к ним примкнул Шинго Цукино, который хоть и не был знаком с молодыми людьми со школьной скамьи, но всё равно очень удачно вписался в их круг, поддерживая, а главное, активно участвуя во всех их проделках. Его присоединение произошло именно после знакомства с Кунсайтом. Шинго и до этого был знаком с Мамору, но их общение всегда было более официальным и отдалённым, даже несмотря на то, что Джиба встречался с его родной сестрой.       Знакомство Ямада и Цукино произошло при довольно трагических обстоятельствах.       Младший брат Кунсайта — Зойсайт в один момент, возомнив себя крутым экстремалом и опытным байкером, решил приобрести себе мотоцикл. Семья, конечно, не одобрила увлечения младшенького, но кого бы он ещё слушал? У парня тут же включился юношеский максимализм и желание непременно сделать все по-своему. Через месяц после покупки он и сам был не рад своей задумке, но отступить уже не мог, хотелось показать своё «Я» и сделать всё наперекор семье.       Его упрямое поведение привело к тяжёлым последствиям. В одном из ночных заездов Зойсайту не хватило опыта, в ту ночь он чуть не разбился, не справившись с управлением. «Железный конь» восстановлению не подлежал, да и сам Зойсайт находился не в лучшем состоянии, сломав все, что можно было, ну или почти всё. Он оказался прикованным к постели на долгие месяцы, но и это было не самое страшное наказание для молодого человека. Во время аварии сильно пострадало его лицо. От сильного удара об асфальт шлем разбился на две части. От тяжёлых последствий для головы он, конечно, спас, но визер, разлетевшийся в осколки, сильно разрезал лицо неудачливому гонщику. По другим травмам прогноз был более радужным, позвоночник не пострадал, а остальные повреждения для молодого организма были пустяковыми. Проблема была только во времени и общем состоянии пациента.       С повреждениями лица дело обстояло намного хуже. В первую очередь для душевного состояния самого Зойсайта, для которого внешность была как визитная карточка. Правильные, почти идеальные черты, огромные зелёные глаза, образ дополняли красивые всегда идеально уложенные в низкий хвост золотые, слегка вьющиеся волосы. Представительницы прекрасной половины человечества сходили с ума по молодому человеку, ведь помимо модельной внешности Зойсайт обладал прекрасным чувством юмора и идеальным воспитанием.       Когда младший Ямада очнулся после аварии и в полной мере смог осознать, к каким разрушительным последствиям привела его упрямство, он совершенно замкнулся в себе, перестал разговаривать даже с близкими, изредка отвечая «Да» или «Нет» на любые вопросы.       Родные, в общем-то, понимали причины такого состояния и по возможности старались не лезть к нему с лишними разговорами и расспросами. С каждым днём парню становилось всё хуже. Врачи говорили, что пока он сам не захочет жить, лекарствами ему не поможешь.       Когда у всей семьи от осознания безысходности почти опустились руки, один из лечащих врачей Зоя и рассказал Кунсайту о клинике под руководством одного из лучших пластических хирургов страны — Шинго Цукино.       О том, что Шинго действительно лучший в своей области, Ямада понял очень быстро: несмотря на относительно молодой возраст хирурга, он был очень востребован как в родной Японии, так и за границей. Попасть к нему было практически невозможно, лист ожидания был расписан на год вперёд. Оказавшись в такой непростой ситуации, Кунсайт чуть ли не впервые в жизни осознал, что ни его связи, ни деньги тут не помогут. Его это шокировало и злило одновременно, но всё-таки Кунсайт действительно был бессилен.       Шинго практически всё время находился в Германии, а в Токио приезжал крайне редко. И даже в этот период он брал себе одного-двух пациентов, не больше, стараясь по максимуму уделять внимание единственной сестре, проживающей в Японии. Деньги молодого гения уже давно не интересовали и, как следствие, выкупить его время было совсем нереально. Клиенты Цукино, записанные на год вперёд, по понятным причинам очередь свою так же уступать не желали. Процесс усложнялся ещё и нахождением основной клиники в Германии, где по сравнению с родиной, семья Ямада не имела столь всепоглощающего влияния.       В очередь на приём Зойсайта, конечно, записали, но перспектива созерцания любимого младшего брата в состоянии депрессии и полной апатии на протяжении целого года, откровенно убивала Кунсайта.       В очередной безрадостный день и в неизменном в течение последних недель пути от больницы до офиса, Кунсайта застал неожиданный телефонный звонок. Имя человека высветившегося на дисплее, он знал очень хорошо, ведь это был один из его лучших друзей — Мамору Джиба, которому, по объективным причинам, о случившемся с младшим Ямада не сообщали.       — Здравствуй, Кунсайт. — По интонации и обращению сразу стало понятно, что друг зол, ведь полным именем он называл его крайне редко, практически никогда.       — Здравствуй, Мамору, рад тебя слышать, как отдыхается? Обожаю бывать в Венеции в это время года, надеюсь, погода вас радует? — спросил Кун, стараясь придать беседе более позитивный и в какой-то мере даже светский характер.       Джиба был единственным из друзей, кому под страхом смерти было запрещено сообщать о трагедии, на этом настаивал сам Ямада, и остальные друзья активно поддержали его в этом вопросе. Причина была в невесте Мамору, у которой почти полгода назад погибли родители. После случившегося девушка все ещё пребывала в затяжной депрессии. Переживая за душевное состояние любимой, Джиба на время решил увезти её из страны. Узнай он про аварию, тут же примчался бы в Токио, чего Кунсайт допустить никак не мог. Ведь он прекрасно понимал, что друг не от нечего делать мотается по Европе, развлекая любимую.       — Зубы мне своими разговорами о погоде не заговаривай. Ты действительно думал, что я ничего не узнаю до самого приезда? Стареешь, друг мой.       — Мамору, пойми меня правильно, я не мог прервать ваш отдых. Зная всю ситуацию и твой характер, мне бы не хотелось, чтобы ты бросал всё и летел к нам. Тем более всё не так страшно. Да, есть определённые проблемы, но Зой жив и это сейчас главное, остальные трудности — вопрос времени.       С улыбкой и максимальной уверенностью в голосе Кунсайт попытался убедить друга, что все у них отлично и тому совершенно не стоит никуда срываться пусть даже с вынужденного, но отдыха. Но уже по следующей фразе друга, стало понятно, ему не поверили.       — Знай, актёр из тебя плохой, правильно тебя в своё время выперли из театрального. А теперь всё же ты послушай меня, — Джиба продолжил таким тоном, что и Ямада, всегда отличающийся своим спокойствием и хладнокровием, отчётливо почувствовал неприятный холод в руках.— Я сейчас не буду рассказывать о том, как зол на тебя, всё и так предельно ясно. Я даже не буду читать лекции на тему дружбы и что это слово означает, отложим все это до момента моего возвращения в Токио. А причины моей снисходительности всего две: во-первых, в глаза хочу тебе посмотреть, а во-вторых, как ты сам ранее заметил, вопрос во времени. Так вот, если бы ты все же позвонил старому другу и сообщил о случившемся с Зоем, этого самого времени я бы тебе изрядно подсэкономил.       — Можно узнать каким образом?       Мамору был человеком слова и дела, сомнений его слова никогда не вызывали. Кунсайт понимал, что друг звонит не просто так и ему не терпелось узнать подробности. Появилась надежда, такая неправильная и ненужная, ведь всегда прагматичный Кун не желал поддаваться призрачным иллюзиям раньше времени. Но и поделать с собой он уже ничего не мог, уверенный голос Джиба вселял ему эту самую надежду.       — Конечно, можно, для этого и звоню. Завтра в половине первого Зойсайта будет ждать Шинго Цукино. — Мамору не подвёл его ожиданий, он никогда не подводил. — Очень хочется добавить, не опаздывайте, но этот комментарий точно не для тебя, а младшенького, я уверен, ты проконтролируешь. — Джиба улыбался, это чувствовалось.       — Но как? — постепенно, приобретая способность говорить, прокашлялся Ямада. — В смысле… подожди! — Это бывало крайне редко, практически никогда, но и Кунсайт мог не знать, что сказать.       — А вот подождать, мой друг, извини, я никак не могу, — прервав поток заиканий, отрезал Джиба. — Зайчонок уже минут тридцать не вылезает из моря и мне, видимо, уже пора спасать невесту от переохлаждения. А ты же знаешь, как я за неё переживаю. — Театральная пауза Мамору не понравилась Куну, что-то в его поведении было не так. — И всё же два слова по поводу КАК, это, конечно, моя вина. Мы редко общаемся, ещё реже видимся, я не соизволил за год познакомить лучших друзей со своей девушкой. Но, возможно, если бы я был не так занят и более лёгок на подъем, ты бы знал, что фамилия у моей девушки Цукино, а её родной старший брат замечательный хирург с золотыми руками Шинго Цукино. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство?       — Мамору, спасибо! Чёрт ты ленивый! Огромное тебе спасибо! Это очень важно для меня, для Зоя, для семьи…       Кун ещё бы долго продолжал, но его пламенную речь перебил Джиба:       — Прекрати, я всё знаю. Не трать время зря, поезжай к Зойсайту. Давай отложим все разговоры до моего возвращения в Токио. Мы прилетаем через десять дней.       — Ты уверен? Не рано? — поинтересовался Кун. Его не отпускали сомнения, что что-то не так.       — Да, я уверен. У нас все замечательно, мы снова улыбаемся, а это главное. Она сама очень хочет в Японию, хочет увидеть подруг и брата, даже согласилась посещать психолога, для нас это огромный прогресс.

***

      На следующий день, ровно в двенадцать тридцать Зойсайт в сопровождении старшего брата прибыл на приём к Цукино.       Шинго невероятно им понравился, было видно, что человек занимается любимым делом. После проведённого осмотра и предварительной беседы, настроение Зоя мгновенно улучшилось. Шинго удалось то, что не мог сделать до него ни один врач. Он смог убедить молодого человека, что все не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Да, повреждения серьёзные и одной операцией и взмахом волшебной палочки всё не убрать, но это и не важно, а важен правильный настрой на лучший исход операции и позитивное настроение на протяжении всего реабилитационного периода.       Восхищённый Зойсайт даже не заметил, как дал своё согласие на встречи с психологом, хотя до разговора с Шинго даже слышать об этом не желал. Тянуть смысла не было, с момента аварии прошло уже два месяца и младшего Ямада были готовы принять в клинике Цукино незамедлительно. Чем и воспользовался Кунсайт, одним днём переведя брата из одной клиники в другую.