Читать по глазам

"от автора - хочу извиниться что так тянула с продой... полноценно написать главу не получилось, написанно мало и то глава вся по-моему в пустоту. Но зато постараюсь выложить продолжения поскорей. Наслаждайтесь" Поговори со мной. Услышь меня. Елена повторяет это про себя раз за разом, но ее голос, словно не внемлет. Все что ей остается, это провожать его грустными глазами. В ней живет слабая надежда - что он в них что-то прочитает… но за эту неделю ей кажется что, он разучился это делать, да и вообще некогда не умел читать по глазам. Неужели это еще одна ее красочная иллюзия, появившаяся от безысходности и боли?! Она сама страшится этих своих мыслей… ведь они, и вправду когда-то умели понимать друг друга. Девушка прижимает руки к груди – там где бьется сердце. Сейчас оно так слабо ей отзывается… А ведь Моисею со всем не к лицу жестокость и безразличие. Елена, оглядывает помещение, в котором они все сейчас находится, по лицу скользит горьковатая полуулыбка, глаза закрываются. Она не видит большой разницы, между этим местом и тюрьмой где ее держали. Пребывания в этом помещение, которое больше напоминает склеп, тоже очень походило на заточение. Все та же теснота, темнота и скованность. Но это, безусловно, единственный способ выжить, в этом вечно проклятом солнцем мире. Солнце… Девушка морщится как от озноба, сжимает руки, будто ее белоснежную кожу и впрямь опаляют яркие лучи. В памяти всплывает наполненные ярости лицо Моисея, невыносимая боль, его крик… Она даже не сразу поняла, что он обращается к ней, что он вообще так может к ней обращаться. «Елена, что ты творишь?! Быстро иди в тень!» И как сие понять? Что кроется за просьбой идти в тень, зачем ей туда идти? В голове тогда проскальзывали такие наивные мысли… Неясный, еще совсем робкий луч восходящего солнца, казалось лишь слегка соприкоснулся с оголенной кожей на ее руке… но в ту же секунду наступила адская боль. Будто раскаленный добела кусок железа, кто-то приложил к ее руке, прожигая всю плоть до костей. Девушке захотелось кричать, вопить, умолять что бы на нее вылили что-нибудь холодное. Прошло всего несколько секунд, для нее же это было настоящим шествием в ад. Но почти в эту же самую ужасную секунду в ее жизни, чья-то проворная рука крепко схватила ее за локоть, и довольно грубо оттащила в тень. Парализованная шоком и болью, она плохо помнила дальнейшие события. Боль постепенно сходила, оставалось лишь неприятное жжение в руке, и алый кровоточащий след ее глупости. Немного придя в себя, она подняла голову… глупая, хотела поблагодарить. Но ее взгляд столкнулся лишь с ненавистной яростью зеленных глаз. Моисей ничего ей не говорил, молча сверля глазами. Сухо, чуть хрипловато спросил о самочувствии, тщетно пытаясь слепить равнодушный тон. Не дождавшись от нее ответа, больно схватив девушку за покалеченную руку, своеобразно вывернув, тщательно осмотрел алый рубец. Не найдя ничего грозящего жизни, он отпустил ее руку. Девушка испугано шарахнулась назад, прижимая к груди покалеченную руку, спиной столкнувшись с холодным камнем склепа. В ее светло-зеленых глазах не понимание и обида. Парень закрыл глаза, будто успокаиваясь, или же пытаясь подобрать нужные слова. Елена же пыталась что-то объяснить, нерешительно коснулась его руки, Моисей резко от нее дернулся, будто девушка причинила ему боль. Как-то колко на нее глядя, сжимая руки в кулаки, он лишь тихо и очень сухо ей бросил: «В следующей раз, думай головой» И больше в течении этой длинной недели, ни разу с ней не заговорил. Она сама в этом виновата, надо было быть осторожней. Но кто же знал что ультрафиолет, для таких как она, губителен? При солнце, даже будучи, находясь в спасительной тени, все сифы слабеют. Что-то высасывает из них все силы. Даже сама Елена не видит видений при солнечном дне. Почему-то в Кирбите, такого не наблюдалось… наверно, потому что там вообще не было солнца, лишь грузные тучи и белый снег вокруг. В этой стране тоже много снега, но и солнца достаточно. Дни короткие, ночи длинные, для таких существ как она, это очень удачный расклад. Ночью здесь видно звезды, это было очень приятное открытие. Небо будто переливается многими тысячами бриллиантов, иногда они падали самым восхитительным способом при этом переливаясь. Елена вообще любила смотреть на небо, оно казалось ей необъятным, чарующем. Все чаще смотрела она на него в присутствии Гия. Эта их первая ночь созерцания звезд, произошла случайно, но теперь казалась такой правильной и обыденной. Она тогда в полном одиночестве коротала ночь на крыше… Сцепленные руки, лишенный всякого смысла взгляд вдаль. «Посмотри на ту звезду, она кажется такой одинокой…» Девушка вздрагивает и поворачивает голову, за спиной стоял светловолосый немного рассеянный парень. Она хмурит лоб, не понимая, о чем он говорит, внутренне вся подбирается в ожидании нападения. Он мечтательно улыбается чему-то понятному одному ему, садится рядом, и объясняет ей будто мимоходом. «Самое страшное быть одиноким, когда вокруг всех так много…» - грустная улыбка парня, но такие веселые глаза, - «Так бывает… вот ты есть, а тебе никому не надо» - парень рассмеялся. Смех Гия, такой живой и одновременно такой пустой. Девушка вообще кажется, что он это одно сплошное противоречие самому себе. Она молчала, он продолжал говорить. И так до самого утра. Очередная философская фраза, как всегда грустная и красивая, непременно сопровождалась веселой улыбкой. В его глазах постоянно горят задорные огоньки, но он в то же время непременно кажется чем-то опечаленным. Постоянно находит повод посмеяться и улыбнуться, хотя радоваться в их положении особо нечему. Что уж говорить – Гий это одно огромное противоречие, очень яркий контраст красок. За такое короткое время, она даже к этому смогла привыкнуть. Встречи стали чаще, разговоры дольше, ночи длиннее. Это стало для них что-то вроде ритуала или обычая, каждую ночь смотреть на небо до восхода солнца. Гий вообще любил красиво рассуждать, а Елена слушать. В его присутствии она чувствовала себя вполне комфортно, что главное – парень ее не раздражал. Как выводил из себя других сифов. Он помогал заглушить ее гнетущие мысли и непонятное марево в сердце, при этом никогда не лез в душу, за что она была очень благодарна. Гий постоянно подсказывал, чтобы светловолосая девушка не забывала спать и есть. Еда… определение кровь подойдет больше. Кровь в последнее время ее мало волновала, да и во сне она особо не нуждалась. Да и благополучно забыла бы обо всем, если бы не светловолосый парень. Она даже стала по-особенному ждать очередной ночи, и дело даже было не в пагубном дневном свете… Но снова день, и снова теснота. Елена откинула голову на деревянную панель, рукой проводя по шершавой твердости древесины. Тело скрывает толстая накидка, девушке жарко и все это вкупе громоздко, неловко и неповоротливо. Чуть приоткрывает глаза, лениво скользя ими по облупленной черепице, которая во мраке приобрела насыщенный темно-зеленый цвет. Легкий вздох, прикрытые глаза. Теперь девушка невольно начинает прислушиваться к звукам в склепе. Тихое невнятное шушуканье совсем рядом, кто-то переговаривается, яростный возглас… не нужно быть ясновидящей, чтобы понять что Гудрифа, опять что-то не устраивает. Совсем легкие скользящие шаги туда-сюда, «шух-шух» вправо, «шух-шух» влево, сиф который измерял шагами комнату, казалось вообще не касался пола. Кто-то сдавленно ругнулся, сразу же послышался низкий рык… Что уж говорить, замкнутые пространства дурно влияют на таких как она, это сравнимое с тесной клетке с запертыми в ней дикими хищниками… Медленно считать минуты до заката солнца… Внезапно внимания Елены концентрируется на странно знакомых звуках, нет, даже не так… На так до-боли знакомом голосе. Она не знает, как описать это чувство. Все внутри сжимается, напрягается, заставляя ее жадно вслушиваться в тембр этого голоса, улавливать малейшие изменения в его интонации, громкости… Это становится безумием - ее личной стадией безумия. Голос смолкает. Что внутри нее тоже перестает шевелиться. Она снова в знакомой пустоте, ничего не хочется… нет, она хочет лишь наступления ночи. Ей просто необходимо выйти отсюда, эти стены на нее давят… Тихие размеренные шаги, направленные в ее сторону, заставляют девушку напрячься. Мышцы знакомо пружинятся, клыки удлиняются, она подбирается, готовясь к возможному нападению… это реакция происходит не по ее воле, тело действует механически, предвидя грозящею опасность. Тело хищника… тело сифа… Вскинув голову, Елена вопросительно поглядела, на застывшего над ней Гармана. Тьма частично разъела его силуэт, вид у него был раздраженный. Елена уже заранее знала, что ему надо… Моисей теперь часто присылал Гармана к девушке, чтобы тот узнал от нее очередное видение. Ведь сам Моисей ее сторонится…Все внутри в очередной раз сжалось как от сильного внутреннего компрессора. -Со вчерашней ночи местоположения Саи не менялось, - тихо сказала девушка. Парень язвительно цокнул. -Я не за этим! Тишина. -И зачем же? – почти безжизненно. -Готовься. Этой ночью ты идешь с нами на вылазку. Сердце непроизвольно дергается в догадке. -С кем именно? -Со мной и Моисеем, - сухо бросает парень. Ткань зашуршала, Елена всем корпусом повернулась к Гартману. Ее изумрудные глаза, глаза хищника самой природой адаптированные к темноте, широко распахнулись, пожирая его взглядом. Гартман вновь раздраженно цокает языком. -Будь готова, - и резко отвернувшись, уходит.