Живая и мертвая вода

Китаджима Майя никогда не думала, что будет хоронить сразу столько дорогих ей людей: двух своих подруг, маман из пансиона, которая, по сути, заменила ей родителей, свою наставницу и свёкра. Хаями Масуми и помыслить не мог, что его отец умрет так просто. Он смотрел на его тело и не чувствовал ничего, что следовало бы чувствовать сыну. В его глазах не было ни тоски, ни скорби, только холод. Он никогда не любил своего отца, но заботился о нем и не спешил отправить того в могилу. Но буквально через час он окажется там. Но это ровным счетом ничего не значило для графа. Просто теперь он единоличный обладатель всех земель и средств семьи Хаями. На похоронах старого графа были только близкие, то есть Масуми, Майя и пара слуг. Когда гроб клали в специальную каменную нишу усыпальницы, на улице пошел дождь. «Как прозаично», - подумал про себя Хаями-младший и быстрым шагом вышел из склепа. Майя уже стояла снаружи, под небольшим козырьком скрываясь от дождя. Она была, наверное, единственным человеком по-настоящему скорбящем по Эйске. На самом деле, Масуми не мог понять, как девочка пережила столько трагедий сразу. Снаружи – хрупкая, а внутри… неизвестно какая сила таилась у нее внутри. Это даже немного пугало мужчину, он никогда не видел людей с таким внутренним светом, с желанием жить, несмотря ни на какие горести. Жить, отдавая всю себя миру, жить, принимая все, что только может дать мир взамен. Масуми был не такой. Он отгородился от мира стеной, за стеной построил каменный дом, и в доме за каждой дверью ловушки. И только в самой глубине, под сотней замков спрятано его сердце. Никто долго не мог найти дорогу туда. А эта девочка смогла, и ее неуемный свет передался ему. - Идем в дом, Майя. - Граф, - девочка еле заметно потянула его за рукав. - А вы любили своего отца? Взгляд баронессы Масуми прочитать не смог, хотя был изрядным психологом, учившимся на практике и только на практике, а не на книгах и лекциях. - Нет. Майя вздрогнула, опустила голову и медленно вышла под дождь. Мужчина направился за ней, уставившись в ее затылок, словно бы пытаясь проникнуть в мысли девочки, но, как и ожидалось – ничего не вышло. Уже после, глубоким вечером, когда солнце скрылось и начали зажигаться первые звезды, Масуми вновь поднял эту тему. В это время они находились в гостиной: баронесса что-то писала в небольшую тетрадь, а граф до поры до времени боролся с книгой, которую никак не мог нормально прочитать. В конце концов, ему надоело то, что он не может прочитать и страницы, и он оторвался от столь бесполезного занятия для более продуктивного. - Я не сын своего отца. Точнее, не родной сын. Кажется… мне было шесть лет, когда я появился в этом доме. Тогда с отцом еще все было в порядке: молодой, крепкий и даже добрый отчасти. Но первую игрушку он мне подарил для того, чтобы показать, насколько завистливы бывают люди. Первый выход в свет был не развлечением, а работой. Учителей фехтования он заставлял биться со мной так, словно от этого зависела их жизнь… Кто знает, может, так и было на самом деле. Моя мать умерла совсем скоро, уже в десять я остался наедине с моим приемным родителем. Он обучал меня всем наукам, в том числе и бизнесу. Но даже мой ум не помешал ему отправить меня служить, что я сделал с огромным удовольствием и не виделся с отцом целых семь лет. Помните, вы удивлялись тому, как долго я был в армии. На самом деле, мне хотелось остаться там навсегда. Но я вернулся. Вернулся таким, каким вы встретили меня в первый раз, таким, каким меня хотел видеть Хаями Эйске. Правда, к тому времени он стал менее устрашающим, его ноги уже были травмированы. А знаете, как это случилось? - Как же? - Он погнался за призраком Багровой Богини. Погнался один, на лошади, в дождь. В конце концов, лошадь упала, придавив собой и моего отца. До чего нелепая случайность! Жалкая случайность. Майя заглянула в глаза Масуми и увидела в них отвращение. - Почему… почему вы так относитесь к… старому графу? - Почему? Почему! Он всю жизнь, всю мою жизнь, - мужчина поднялся с кресла и в гневе всплеснул руками, - вдавливал в мой мозг, что я не должен чувствовать. Не должен. Не должен. Моей женой должна была стать Шиори Такамия, богатая, красивая, умная, скромная, - девочка сжималась от этих слов, потому что не могла сказать о себе то же самое, - но… не для меня. Вначале мои эмоции подавлял отец, подавлял своим гневом, своей аурой, своим голосом. Потом, в армии, когда давление извне исчезло, я начал делать это сам. И в конце концов… построил крепость. - Крепость? – девочка тоже встала и прикоснулась ладонями к холодному, бледному лицу мужчины. Гнев в голубых глазах сменился удивлением, а после теплотой и даже… нежностью. - Крепость… Но сейчас от нее остались руины, Майя. Ты ворвалась в мою жизнь, как ураган, снеся все стены и замки, - он отнял одну из ладоней от своей щеки и поцеловал внутреннюю сторону запястья. На секунду мужчина даже прикрыл глаза, но потом отстранился от Майи и чуть отошел в сторону. - У меня еще остались дела. Мне придется уехать, не знаю на какой срок. - Но разве вам не стоит отдохнуть? Мне кажется, вы стали сильнее хромать… - девочка сказала это совсем тихо, но Масуми ослеп на один глаз, а не оглох на одно ухо, так что все прекрасно услышал и только сейчас вспомнил про ногу. Мысль отозвалась глухой болью, и стало резко не хватать трости в руке. Граф повалился обратно в кресло. - Прошу вас, обождите немного! Я вас никуда не пущу! – и Майя встала прямо перед ним, широко расставив ноги и вздёргивая подбородок. От такого поведения Масуми не смог не рассмеяться. Да и девочка тоже. Правда, несмотря на все уговоры на утро графа уже не было, только записка и напоминала о его присутствии в доме: «Вы можете готовить свадебное платье, баронесса, видимо, придётся пропустить этап с помолвкой». А девочка только и рада. *** - Масуми, какой ужас! – пролепетал Питер, оглядывая друга с ног до головы и цокая языком. - Это все моя вина. Я должен был все продумать, но в моем плане было слишком много белых пятен! - Не беспокойся об этом. Главное – мы победили, у меня скоро свадьба и, надеюсь, после этого будет «долго и счастливо», - Французский посол после этих слов как-то помрачнел и насупился. – Если хочешь что-то сказать – говори сейчас, у меня скоро аудиенция у короля. - Мицугу не намерен выдавать Аюми за меня замуж, - как-то слишком ровно для такого человека, как Питер, прозвучала эта фраза. - У него уже есть другой кандидат. На этом разговор смолк. Масуми пришлось подтолкнуть француза к продолжению: - И кто же это? - но на самом деле, внутри мужчина не хотел этого знать. - Самый богатый и самый влиятельный после самого короля человек во всей стране. Граф Хаями Масуми.