Who is in control?

...I can’t help this awful energy God damn right, you should be scared of me Who is in control? © Halsey «Control»

Я иду по холодному камню бесконечных коридоров этого дома. Я гашу свечи, тусклый свет которых освещал мою прежнюю жизнь. Голоса внутри заклинают об этом не думать, ни о чем не жалеть, не пытаться сбежать. Я слышу их надрывные стоны каждое мгновение — былые Темные бесконечно сгорают в собственной агонии, кричат. Тоскливый вой сильнее смерти, он прорывается сквозь время и раздается в моей голове. «Эмма, Эмма», — шепчут они, сдавливая мою шею ледяной мертвой хваткой. Все они протягивают из небытия свои костлявые руки, отчаянно желая ухватиться за тлеющий во мне уголек человечности. Оно гаснет, ты чувствуешь это? Неумолимо гаснет, потому что сотням изголодавшихся Темных душ не насытиться одной-единственной человеческой жизнью. Скоро они сожрут меня изнутри, и не останется ничего. Но пока я ощущаю под босыми ногами холод, я буду шагать по этому коридору. Когда я прикасаюсь к тебе, они вопят еще громче, захлебываясь черной завистью. Твое тело теплое, я неосознанно нахожу лихорадочный пульс на твоей шее. В тебе бьется жизнь, и я все еще могу это чувствовать. Пускай разучилась чувствовать многое другое. Ты горишь под моими ладонями, я припадаю губами к твоей коже, тщетно пытаясь согреться. Демоны бушуют, кричат, чтобы я впилась в тебя зубами, сомкнула пальцы на горле, выцедила из тебя жизнь до последней капли. Я зажмуриваюсь и ныряю в бездну с головой. Голоса становятся громче, роятся где-то совсем близко, разрывают сознание в клочья, и среди этой какофонии смерти я отчаянно повторяю про себя твое имя — Джефферсон, Джефферсон, Джефферсон. Ты крепко сжимаешь меня горячими пальцами, но я почему-то оказываюсь от тебя дальше, чем когда-либо. Я запрокидываю голову, хватаю ртом промерзлый воздух, из последних сил сдерживаясь, чтобы не умолять не отпускать меня. В грудной клетке, рядом с почти окаменелым сердцем, теплится жалкая, нелепая надежда: удержи меня, Джефферсон, не отдавай им меня, Джефферсон. Я всякий раз набираюсь смелости попросить тебя об этом, но, заключая твое лицо в ладони, вспоминаю, каким сладким самообманом тешусь. Я ловлю твой взгляд, и на секунды глохну от дьявольского злорадного хохота в голове. Тебе не спасти меня, Джефферсон, потому что ты сам давно потерян в страшном безумии. Кто-то должен быть путеводным огнем, иначе все провалятся во тьму. Ты горишь, но не греешь, а моего тепла не хватает даже на меня одну. Мы рука об руку идем к пропасти. Я усмехаюсь и прижимаюсь к твоим губам, силясь запечатать поцелуями наше безысходное близкое будущее. — Эмма, Эмма, — хрипло зовешь ты, до боли накручивая на руку мои волосы. Я вырываюсь из захвата смерти, безрассудно веря: твоего зова хватит, чтобы вернуться домой. Я с отчаянием вглядываюсь в твои глаза, и нет во всех мирах ничего прекраснее, чем то, как ты смотришь на меня в такие минуты. Но ты тоже забрел далеко от дома. Мы заблудились, Джефферсон. И никто не покажет нам обратную дорогу. Они беснуются, чувствуют нарастающую власть, сводят с ума. Я выгибаюсь в твоих руках и позволяю многовековым голосам ненависти и боли вырваться наружу, смешиваясь с моим собственным криком. Мои пальцы опасно скользят по твоей обжигающе-горячей, взмокшей шее. Твой частый пульс дразнит демонов. Крохи здравого смысла, твои теплые руки и страх перед небытием — вот что отделяет эти проклятые, вечно голодные души от окружающего мира. От тебя. На мгновение я замираю, невольно прислушиваясь к страшным, но отчего-то сладостным словам, которые они нашептывают мне в ухо. Я читаю в твоем помутневшем усталом взгляде блеклый страх. Ничего, все в порядке, мой дорогой, это правильно. Я опаснее всех своих демонов вместе взятых, потому что до сих пор помню, каково это — жить и любить. Ты должен бояться меня, это чертовски верное чувство. Ведь я властна над тобой, мой безумец. Но кто властен надо мной?..