Любовь чешуйчастого

— Что за шум? — декан факультета Тёмной Магии с любопытством заглянул на кафедру. Обвёл всех взглядом, остановил его на скромно стоявшей рядом с порогом мне и присвистнул, беззастенчиво разглядывая мою новую форму. — О, адептка Ведьмовская, помню-помню, — заулыбался он, проходя вглубь комнаты и увлекая меня следом. Убрал с одного из стульев стопку книг, положив её на стол рядом с самоваром, и усадил меня на освободившееся его стараниями место. — Ну что? — склонился он передо мной и проникновенно заглянул в глаза. — Вы всё ещё меня любите? — Нет, но вы по-прежнему очень сексуально выглядите, — призналась я, ни разу не соврав, предварительно скользнув взглядом по его фигуре. Было дело, когда спьяну ляпнула. Теперь видимо мне это будут долго вспомнать. Даже в застегнутом на все пуговицы чёрном строгом костюме он выглядел не менее соблазнительно, чем с оголенными руками и грудью. А прищуренный взгляд золотистых глаз из-под чёрных прядей волос разной длины, хаотично падающих на лицо, невольно вызывал ответную улыбку и трепет внутри. И да, я всё ещё помнила, как признавалась ему в любви и как потом его материла. Очень откровенно материла и даже не краснела, зато сейчас почувствовала, как запоздалый румянец ползет по щекам… — Опять купаться пойдём, — строго пригрозил он и повернулся к мигом нахмурившемуся василиску. — Привет, Эллиан. Ты же зарекся к ведьмам близко подходить. Что случилось? — Она случилась, — хмуро ответил он, указав на меня. — И она, — следом ткнул пальцем в сторону недовольной Грэдис. — Очень информативно, — усмехнулся лорд Арен Тиан. — А конкретнее? — Профессор Грэдис, — подчеркнуто официально и холодно начал василиск, — Не может научить своих адепток ни технике безопасности, ни предмету, ни поведению… — Магистр Гадтер, — перебила она его таким же тоном, — Не может обеспечить своим адептам безопасность и позволяет им калечить друг друга. — И отчисляет ни за что, — внесла я свою лепту. При этом понимая, что стоило бы промолчать. Василиск скрипнул зубами. Негромко и один раз, но я услышала. — Как вы меня достали! — не вытерпела я и бросилась вон с кафедры. Мне нужно было немного времени побыть одной, чтобы прийти в себя. Успокоиться. — Что это с ней? — удивлённо спросил декан факультета Тёмной Магии. Смотря видимо мне вслед. Уже будучи за дверью услышала ответ гада: — Приступ жалости к себе родимой! — его голос так и сочился ядом. — Я не понимаю, как могла полюбить такого жестокого мужчину! — шептала себе под нос и брела в свои апартаменты. Как можно дальше от мужчины. Которого в данный момент хотелось задушить своими руками. — Саманта! — послышался рык совсем рядом. Догнав меня и схватив за руку крепкой, но нежной хваткой. — Пойдёшь со мной. — сказал, как отрезал и потащил меня за собой обратно на кафедру Зельеварения. Не обращая никакого внимания на мои жалкие попытки вырваться. — Какие же вы жестокий, — не выдержала я. И вырвав свою руку из его стального захвата, и отойдя на безопасное расстояние прошипела: — И злой, — и посмотрела непосредственно на василиска. В очередной раз замирая от восхищения. Улыбка с его лица стерлась, и очки чудом не лопнули под физически ощущаемым взглядом. — Ведьмочка совершенно бесстрашная, Эллиан! — восхитился лорд Тиан. — Вот когда этим бесстрашием будет руководить разум и чёткое осознание силы соперника, я буду готов сделать комплимент… а пока, увы… в ней звучат лишь глупость и эмоции. Ни то, ни другое не достойно адепта моего факультета. Холодность голоса и сами слова задели мою гордость не на шутку, словно, ни за что, ни про что, окатили ледяной водой. — Так избавьтесь от недостойной адептки! — с вызовом посмотрела я на него, а тело от напряжения и гнева била дрожь. — Всё равно я не превращусь в бездушного исполнителя, которого вы хотите видеть в каждом выпускнике. Не буду вас позорить! Я! Ведьма! Потомственная! Господи, что я несу. Какая к чёрту ведьма? И не достойна какого-то гада? Нет скорее он меня не достоин. Свою симпатию к нему задвигаю куда подальше. И его гадского факультета? А вот тут обидно мне нравиться на его факультете. И пусть отказную подписывает! Я ожидала, что мои слова послужат катализатором для нового витка ругани, но ответом мне стало напряжённое тягучее молчание всех присутствующих. — Зачем? — спокойствие в его голосе явно показное. — Вы сами всё поймете и докажете, что сможете соответствовать… От злости и его самоуверенности чуть не задохнулась. Вот ещё, размечтался! — Или сдадитесь? Поджав хвост, переведётесь на факультет, где вас будут щупать при любом удобном случае. Зачем вам учиться? Красный диплом обеспечен, не так ли? Ух, сколько яда! И вызова! И… в общем, он зря разговорился! — Ведьмы не сдаются, — процедила сквозь зубы основательно разозленная я. — Лишь уступают место рядом с собой в кровати, да? В глазах моих потемнело. Я решительно преодолела несколько шагов, отделяющих меня от декана, и влепила ему пощечину. Звонкую, обжигающую, без тени сомнения. И самым нахальным образом повернула на пальце кольцо, пользуясь его же советом. Сказанным мне совершенно недавно. В самый последний миг мою руку накрыла широкая ладонь, и под градом я оказалась не одна. Да да меня поселили в самом последнем секторе. Руководствуясь тем, что поблажек нет даже родной внучке ректора. — Кажется, я предупреждал о последствиях, — прошипел василиск, крепко сжимая мое запястье. По его лицу расплывался красный след от моего удара. — Считайте, что один раз вы уже умерли. — Вы… вы… как? — заикаясь, поразилась я его присутствию. — Неправильные вопросы задаете, адептка, — усмехнулся декан. — А о правильных мы поговорим с вами внутри. С этими словами он буквально впихнул меня своим телом в палатку, не обращая внимания на мой жалобный писк. — Миленько, — коротко огляделся и бросил меня на кровать. — Что вы делаете? — испуганно прикрылась я подушкой, вжавшись в стену. Он не ответил и рывками принялся расстегивать пиджак, стоя напротив меня. — Вы что задумали? Он промолчал и, разобравшись с последней пуговицей, стянул его с себя. — Я, между прочим, девственница! — взвизгнула, когда он швырнул пиджак на пол. — Я помню. Но меня сейчас это в высшей степени не волнует! — отрезал он, торопливо расстегивая запонки. А меня волнует! Меня ещё как волнует! — Вас уволят! — пригрозила я и подтянула к себе остальные подушки, скрывшись за ними, как за стеной. Потом уволят, обязательно, но мне-то не легче! Для меня будет уже слишком поздно… — А вас отчислят, — нисколько не испугался он и принялся одну за другой расстегивать пуговицы и на рубашке. Раздался треск разрываемой ткани, от которого я чуть не потеряла сознание. — Ч-чёрт! — выругался василиск. — Не успел! Я сознание терять передумала и от любопытства приоткрыла глаза, которые почему-то оказались плотно зажмуренными. Тëмно-зелёный гребень разорвал рубашку на спине на две очень ровные половинки, и декан с недовольным видом по очереди их снял, точнее, стряхнул с себя. Критично на них посмотрел, приложил одну половину к другой, снова выругался себе под нос и швырнул их прямо в меня: — Зашьёте! — Я не умею! — подхватывая ткань двумя пальцами и брезгливо бросая бывшую рубашку на пол, ответила я. Вот ещё! Шить! — Ничего, научитесь, многому научитесь! — он перешел на свистящий шепот и сделал шаг вперёд. — И шить, и вязать, и крестиком вышивать, если потребуется! Я даже испугалась, но тут заметила ЭТО, торчащее из его штанов. Страх сразу прошёл, сменился омерзением, смешанным с любопытством. — Ф-фу! Уберите эту гадость, — сморщилась я и вместе с подушками передвинулась на кровати ещё дальше, хотя дальше некуда, вообще-то. — Он вам совершенно не идёт! Василиск замер на месте, напрягшись всем телом. Только бы не лопнули очки, только бы не лопнули очки, только бы… — Что, по-ва-ше-му, га-до-сть, а-де-пт-ка? — медленно, по слогам спросил он. — Хвост этот ваш, — меня даже передёрнуло слегка. — Пакость же самая натуральная. Толстый, зелёный, в чешуе и блестит, словно липкий… уберите его куда-нибудь, а? Спрячьте, чтобы больше не видела. На его обнажённой груди одна за другой с бешеной скоростью начали появляться золотисто-зелёные чешуйки. Прикольно. А вот сам декан задержал дыхание и потом медленно выдохнул. И так несколько раз. Может, комплексует? — Не, ну сами-то вы довольно ничего, симпатичный даже, так что не обижайтесь, но хвост… — я решила сгладить неловкость и задумалась ненадолго, переведя взгляд с уже медленнее покрывающейся чешуей груди на совершенно ненужную, по моему мнению, часть тела. Пытливый ум ведьмы тщательно искал решение проблемы. — Может, его можно как-нибудь удалить? Не думали, не? Или бесполезно — новый отрастёт? Чешуйки от груди дорожками резко побежали по ключицам к плечам, по рукам, вниз до самых ладоней. Вены на висках вздулись. А что, собственно, происходит? Хороший совет ему дала. — Хвост… — глухо повторил он. Я радостно кивнула, а он сделал шаг ко мне. Хвост, извиваясь словно упитанная змея, перемещался из стороны в сторону. — Пакость… — процедил он сквозь зубы. Ещё шаг. Я напряглась. — ДАЖЕ! — ой, какой-то совсем нехороший тон. — Симпатичный… И ещё шаг. И… — Отпустите! — закричала я, когда он прижал меня к себе. — А-а-а-а-а! — заверещала ещё громче, когда противный хвост обмотал мои ноги. — Я говорил, что не надо меня злить, — наклонившись, шепнул на ухо василиск. — Я — предупреждал. Я — просил. — Уберите хвостяру! — не слушая его, визжала, с ужасом косясь вниз. — Я его боюсь! — И от страха продолжаете оскорблять меня всё больше и больше, — усмехнулся он мне в висок, не обращая внимания на мое сопротивление. — Я поражаюсь, честно. Но с этим нужно что-то делать. Чешуйки засветились зеленоватым цветом, и декан что-то пробормотал себе под нос. Вспышка! Я сразу перестала вырываться и сама прижалась лицом к груди василиска, судорожно стискивая его тело. Ощущение, что с бешеной скоростью летишь вниз и сейчас разобьëшься, длилось бесконечно долго, но потом внезапно исчезло. Почувствовав под ногами опору, я осторожно открыла глаза и повернула голову в сторону, не отпуская декана. Первым, что я увидела, была широкая пасть, которая лязгнула острыми зубами в непосредственной близости от меня и пропала. — Это кто? — спросила я, прижимаясь к нему сильнее и уже совершенно не имея ничего против хвоста, обвивающего мои ноги. Даже ощущение надёжности придаёт, нормальный хвост. И сквозь мои штаны не понять, теплый он или холодный, но на груди чешуйки были тёплыми и даже слегка шелковистыми на ощупь — я успела одну поковырять пальцем, пока перемещались. — Рыбки. Наслаждайтесь их обществом и думайте над своим поведением. Потом поговорим. Эти «рыбки» с выпученными жёлтыми глазами, клыками, торчавшими в разные стороны, по очереди выпрыгивали из чёрной воды и щелкали зубами, стараясь дотянуться и отхватить от нас кусок. И куда ни глянь — волны до самого горизонта, ни одного островка суши. Крохотный каменный пятачок, на котором мы сейчас стояли, оказался единственным в зоне видимости. Ну как пятачок, скорее обломок скалы, торчащий из воды. — Вы решили оставить меня здесь? — поняла я, когда оказалась отлеплена от мужского тела и на вытянутых руках отставлена в сторону. А поняв, очень испугалась. — Одну? — Да, — безразлично подтвердил василиск. — Счастливо оставаться. Чешуйки снова засветились, но я вцепилась в его локоть, фактически повиснув на нем. — Вы не посмеете! Нет-нет, не посмеете бросить меня здесь одну! — А что, адептка? — наклонился он к самому моему лицу и, понизив голос, ответил: — Поговорите с рыбками о хвостах, уверен — они оценят. Или попробуйте дать им пощечину, вы же смелая. — Вы сами виноваты! — возмутилась я, но отпускать его даже не подумала. — Надо было вам две пощечины дать! Сначала унизили при всех, а потом пугать стали, сильный, да? Сильный? Можно что угодно делать? Как хочешь издеваться, да? — А вы как хотели? — он тоже повысил голос. — С вами и так любой может сделать что угодно, а вы ещё и провоцируете! И не только меня, между прочим! Пока я задумалась над его словами и, нахмурив брови, вспоминала, кого, когда и как я провоцировала, он с легкостью выдернул свой локоть из плена моих рук и повернулся спиной, собираясь перенестись обратно. Стая рыбок явно расстроилась, что количество добычи может резко сократиться, и усилила свои атаки. Так как я была ближе к краю, несколько пастей выпрыгнувших из воды монстров попытались сомкнуться на мне, а одна рыбина пролетела мимо моего лица, коснувшись влажным плавником моей щеки, но ещё бы чуть-чуть, и… — Не бросайте меня! — взвыла я, забыв про обиды, и кинулась к василиску, обхватив сзади за плечи и прижавшись к его спине. Такой слабой себя и беззащитной почувствовала, что носом захлюпала и глаза слезами наполнились. Он, услышав мои всхлипы, издал сдавленный стон и тягостно вздохнул, но сияние зеленоватое пропало. — Осторожнее, поцарапаетесь, — не оборачиваясь, пробурчал василиск. — Чего? — переспросила я в его спину. — Гребень острый, поцарапаетесь, — пояснил он. — Вы переживаете из-за моей царапины? — поразилась я. — А ничего, что меня сейчас тут сожрут? — А вы к воде близко не подходите — и, может быть, не сожрут. А вот если кровь учуют… Я с досады тихонько шлепнула его по спине. — Вы же шутите, да? — спросила я, шмыгнув носом. — И мы сейчас вернёмся обратно? Вместе, да? Декан отрицательно покачал головой. — Никаких шуток, адептка Ведьмовская, — спокойно, слишком спокойно ответил он. — Вам это только на пользу. Потом мы с вами поговорим. Без пощечин и без перехода на личности. А сейчас разговора не выйдет. — Я готова хоть сейчас поговорить! — уверила я, впиваясь пальцами в его кожу, и попыталась развернуть к себе. Стоит ли уточнять, что это было мне не под силу и он даже не пошевелился? — Я не готов, — отрезал декан. — И уберите руки, не хочу случайно столкнуть вас в воду. И поранить тоже не хочу. Я подавила наступающую панику, вспомнила о гордости, неохотно отняла ладони от его напряжённой спины и сделала шаг назад. Зелёная вспышка немного ослепила меня, и я осталась одна. Неизвестно где, в компании рыбомонстров. Несколько рыбешек снова выпрыгнули из воды, звонко щелкнув зубами, и я отошла в центр пятачка, но всё равно до воды было слишком близко. Даже брызги бьющих о скалистый берег волн долетали до лица. Я вздохнула, утерла слëзы и села на камень. Солнце припекало, и пришлось снять куртку, подложив её под себя. Тут я вспомнила про колечко и расплылась в улыбке. Решили перевоспитать ведьмочку? Так она лучше будет перевоспитываться за чашкой чая, уплетая пирожки собственного приготовления. Подхихикивая над деканом и представляя его лицо в тот момент, когда он меня здесь не найдет, я повернула на пальце колечко, и… вокруг меня полыхнула зелёная магия, а я осталась на месте. Как? Повернула ещё раз — в другую сторону. И ещё. И ещё… вокруг меня каждый раз при этом вспыхивали зелёные нити контура. Вот гад! Блоки наложил! И успел-то когда? Так нечестно! Вдруг на меня сверху упала какая-то тряпка. Пока я ее разглядывала, следом упала и вторая тряпка — обе половины знакомой рубашки. А потом так же из ниоткуда брякнулась шкатулочка, скромно украшенная чёрными узорами на коричневом фоне. Из любопытства открыла: иголки, нитки, для вышивания в том числе, ножницы, мелок даже. Намёк прозрачнее некуда. Значит, меня отсюда не заберут, пока я ему рубашку не зашью… хо-ро-шо… взяла нитки, иголку, зашила аккуратненько, чтобы никаких претензий по этому поводу не возникло, а то ведь переделывать заставит. Полюбовалась на свою работу — всë-таки ведьмы талантливый народ! Вот, задание выполнено, пора и инициативу проявить… хотел, чтобы я крестиком научилась вышивать? Хо-ро-шо… сейчас и научимся… на его рубашке и буду учиться, хоть бы любимой оказалась. Тщательно подобрала самые яркие кричащие цвета и принялась творить. Оказывается, делать корявые крестики не так-то просто, особенно когда следишь, чтобы они были разного размера, а сам рисунок угадывался. Так увлеклась, что на рыбин внимание перестала обращать. Да и сами они притихли, лишь глазами выпученными из воды лупали, морды высунув. Любопытно им? С гордостью показала зрительницам результат, всё равно, кроме них, оценить некому. Две рыбёшки сразу всплыли кверху брюхом, остальные выпучили глаза ещё больше и скрылись в глубине, возмущенно подняв кучу брызг. Никудышные из них ценители. Мне вот даже нравятся ярко-розовые жабы с голубыми глазами, порхающие вокруг ромашек. Ну и что, что непохоже? Ну и что, что рядом с жабами мои лупоглазые рыбки летают? Ну и что, что разноцветные! Зато оранжевые зубки очень мило смотрятся, не так страшно, как на самом деле. А может, им декан не понравился? Ну да, опознать-то его только по хвосту зелёному и можно… похож же хвост? А сам декан получился чуток странным… и кособоким… короче, не получился он. Рыб и жаб проще было вышивать. Ну и ладно, всё равно он эту рубашку носить не будет. Постепенно захотелось есть. И тело всё затекло от усердной работы по украшению деканской одежды. Где же он сам? А он ведь не сказал, через сколько вернётся… что-то мне стало жутко, даже радость от вышивки крестиком пропала. И рыбок нет, совсем грустно, все меня бросили. При мысли о рыбках заурчал желудок. Да, определённо, жаль, что они такие чувствительные к искусству оказались. Расстроенная, бросила камушек в одну из рыбок, которая так и качалась на волнах, сдохнув от переизбытка красоты на квадратный сантиметр василисковой рубашки. Рыбка оказалась симулянткой или в глубоком обмороке — хвостом сразу забила, глаза открыла, меня увидела и нырнула в глубину. У-у-у-у-у… неблагодарная! Стало темнеть. И холодать. И есть хочется. И страшно как-то. И одиноко. И пить тоже хочется, но вдруг рыбки караулят под водой? Или ещё кто похуже? Издевательство самое настоящее — сидеть посреди моря, слышать мягкие перекаты волн и не иметь возможности выпить хотя бы глоточек воды. Где он там? Бросил, совсем бросил, нелюдь! На целый день! И ночь уже подкрадывается… Совсем стемнело. А я совсем замёрзла, пришлось вышитую рубашку на себя же и надеть поверх блузки и обмотаться ею почти в два слоя — хоть какой-то толк от размеров василиска. А сверху куртку надела — всё равно холодно. Села на камень, обхватила ноги руками, лбом в коленки уперлась. Брызги волн летели за шиворот, на волосы, на одежду, заставляя съеживаться от каждой капли. Мерзко, влажно, холодно. Скоро я застучала зубами и начала дрожать. А вдруг я останусь здесь навсегда? Как же так? Я не поняла, как уснула, но разбудил меня чей-то взволнованный голос и руки, обхватившие за плечи: — Саманта… прости… — Явился, — сквозь сон буркнула я, вспомнив, как подобает ведьмам с василисками здороваться, а сама поближе к теплу придвинулась — к обладателю тёплого, хоть и чешуйчастого тела. Сначала согреюсь, потом убью. — Прости… — шепотом повторил он, прижимая к себе ближе и растирая спину широкими ладонями. — Я… забыл… так получилось. — Как вы… могли… так со мной? — заикаясь и дрожа от пронизывающего холода, спросила я, уткнувшись в него носом. — Как можно забыть? — Поверь, я не собирался держать тебя здесь столько времени, — заметно сдерживая раздражение, оправдался василиск. Видимо он на меня уже несердиться раз вновь обращается по имени и на ты. А мне-то что? Я замёрзла! Я хочу есть, пить, спать в тепле и не бояться, что из темноты появится что-то жуткое с клыками! Я не заслужила такой жестокости, ведьмочки не приспособлены к таким условиям! — Я не верю, ты специально, ты хотел, чтобы я умерла! — истерично выкрикнула, молотя кулачками по нему. — Ты меня ненавидишь! И я тебя тоже теперь ненавижу так и знай. — вовремя сумела прикусить свой язык, и не брякнуть, что люблю его. Несмотря на то что порой мне хочется его прибить. — Ты замёрзла… — словно не расслышал декан, полностью проигнорировав всё, что я сказала, и мои удары тоже не заметил, лишь сжал крепче, пытаясь унять мою дрожь и успокаивающе гладя по спине. Я недолго сопротивлялась, наоборот, жалобно выдохнула, пару раз ещё ударила, поняла, что бесполезно, и прижала ледяные руки к горячей груди, согревая их в первую очередь. Он прикрывал меня своим телом от холодных брызг и ветра, успокаивая, а я быстро пригрелась и опять стала проваливаться в дрёму. — Вставай, нельзя спать, простынешь же, — он потормошил меня слегка и заставил подняться на ноги, придерживая за талию и локоть. Затем снова сжал в объятиях, обмотал хвостом, и мы, к моему счастью, наконец покинули это жуткое место.