Ненормальная любовь

      Они прошли чудовищно длинный путь. От ненавистных семейных уз, которые должны были сделать их на веки врагами, до терпкого «отличница» и секса в душе.        Никто не думал, что потомки двух враждующих семей полюбят друг друга, что их занесет в один университет. Пьяная очередная вечеринка на последнем курсе приносит свои последствия в виде одной постели и жуткого похмелья на двоих.       У неё были проблемы с преподавателем Зальцманом– любовником, который так вовремя вспомнил, что у него есть семья и ответственность перед ними, вспомнил и про муки совести, а может ему попросту приглянулась просто другая, более миловидная сводная сестра — Кэролайн, Хейли не знает. Но в конечном итоге отношения оказались разорваны, отношения, которые длились с первого курса, на минуточку самые долгие, за всю её жизнь. Может быть она закрывала свои детские гештальты этим козлом. Ведь отец ушел из её жизни, когда ей было четыре и лишь чеки с нехилой суммой, были напоминаниями о его существовании, пусть не в её жизни, но в этом мире. С каждым годом её взросления цифры на чеки увеличились, от чего она стала стервозной самодуркой, но обучавшаяся в самом дорогом универе страны — Калифорнийском на программиста. И единственный минус университета была сестра, которую она ненавидела всем сердцем, может быть потому что не терпела блондинок, а быть может просто из-за того, что именно из-за неё их отец бросил Хейли. Причины зачастую не важны, если итог — секс на столе в мастерской с самым хреновым выбором, который она сделала под таким количеством абсента, что даже мать родная — алкоголичка со стажем, у виска покрутит.       У него же были проблемы с девушкой. Никогда не везло с ними. То милая Татья, то сумасшедшая Аврора, то лёгкая Кэролайн. Пожалуй, последняя возглавляет список его шлюх, потому что спать с его лучшим другом-Тайлером на протяжении большей части их отношений, параллельно заигрывая с преподавателем, смогла лишь она. А поступал он в этот гребанный Калифорнийский только из-за неё, ведь отношения со старшей школы стоят того, верно? Оказалось, нихера. Он пытался держаться, даже не сорвался, набить морду лучшему другу — не значит сорваться, но его нервы сдали, когда он узнал от матери, что не родной. Что эта шлюха матушка изменила Майклу после или до (уже не так важны временные рамки) нервного срыва старшей сестры — Фреи. Изменила она с партнером по работе, Энселом, его блядь крёстным отцом. Клаус всегда считал, что нет оправданий плохим поступкам, как учил его старший и благородный брат — Элайджа, но именно в ту ночь он сделал исключение, нажравшись крайне хреновым виски. В который раз на утро убеждается, что алкоголь — зло, потому что рядом в комнате стоит самая горячая стерва и по совместительству сестра его бывшей девушки. То, что сводная, проблему не меняет. — Правда, что моя сука сестра изменила тебе с Локвудом?       Хейли хмыкает, прохаживаясь в нижнем белье в поиске воды и сумки — там ведь спасающий аспирин. Уже одевается, когда бросает таблетку на тумбочку Клаусу и рядом ставит немного минералки.       «С неё бы рисовать шлюховатых ангелов на новый манер» — проносится в его мыслях, до заветного глотка воды. Художник — всегда художник, но сушняк адский. — Правда. А правда, что тот препод расстался с тобой из-за его хуёвой семейки и воображаемой возможности спасения собственной души?       Хейли усмехается. Криво, косо, Клаус отплачивает тем же самым. Замечает настенные часы и тихо матерится. — Мы опаздываем на первую пару. — Смотрит по телефону расписание. — Блядь, история, общая.       История у того самого Зальцмана. Присаживается на кровать — Меня лично до второй пары хрен куда поднимешь. — Подтягивается к ней на локтях, скользя по мягкой ткани лифчика. –Если надоело быть сукой-отличницей с иголочки, то может займёмся чем-то более интересны, чем история? — Я в душ, а ты как хочешь.       Скидывает с себя Рубашку, заходя в ванную комнату. Клаус откидывает одеяло на пол и берет из тумбочки несколько презервативов, хитро улыбаясь.       Они выходят из комнаты под окончание первой пары, проходят вместе первый корпус. На нём порванные джинсы и серая майка вся в акварели, выглядит неряшливым художником, собственно каким и является. Маршалл же выглядит более опрятней. Клаус удивлен ее умению быстро собираться. Аккуратный пучок, юбка и белая рубашку. Выглядит как ботаничка с математического, которой она и является.       Хейли так занята чем-то у себя в телефоне, что не замечает его руку у себя на плечах, как собственно и рядом стоящих Кэролайн и Зальцмана в роли преподавателя. Хейли чертыхается, снимает солнцезащитные очки, поворачивает голову к Клаусу и начинает шептать на ухо. — Знаешь, мы можем над ними поиздеваться. — Читаешь мои мысли, отличница. — Мисс Маршалл, мистер Майклсон, почему не присутствовали сегодня на лекции?       Хейли разворачивается к Клаусу, целуя того в губы. Игнорирует заданный ей вопрос. Её клубничный блеск немного приторный, но ради их изумленных взглядов можно немного потерпеть нелюбимый вкус во рту. Девушка подмечает ловкость его языка, вспоминая сегодняшнее утро. Прикусывает губу, слегка оттягивая её. — Просим у вас прощения, мистер Зальцман. Были немного заняты, — чуть тише. — Друг другом. — До скорой встречи, художничек. — Не слишком приторно, чтобы убедились. И уже более стервозно и холодно. — Здравствуй, сестрица. — Дорогуша, я заеду за тобой в пять.        Так начинается их чудовищно длинный путь.