Последнее письмо

      Очередной день. Очередная ссора родителей. Истерические крики, бесконечные слова брани, лязгающий звук бьющейся об стены и пол посуды — все эти звуки наполняли квартиру. Беспокойные жильцы не на шутку разошлись в тот день, совсем позабыв про маленький, мелко дрожащий комочек, что жался в углу детской комнаты с обшарпанными стенами. Ребёнок, который привык и смирился со всем происходящим вокруг. Человечек, рождённый не любовью, а обоюдной ненавистью двух супругов.       Отец имел большие проблемы на работе, повяз в долгах и потянул за собой всю семью. Мать, склонная заглушать душевную боль алкоголем, теряла от него же рассудок и контроль над собой. Эти двое сцепились в ожесточённой схватке, последней для них. Разбиты окна, вся посуда превратилась в одни черепки, кухонный пол в крови, там же валялся помятый, растоптанный букет нежных цветов — подарок на годовщину свадьбы. Казалось бы, ничего плохого в знаменательный день, подобный этому, и быть не может, но жизнь преподнесла жестокий урок: нельзя ничего предугадать или быть в чём-то уверенным. Как итог, отец покинул этот дом навсегда и больше никогда не возвращался, мать покончила жизнь самоубийством, перерезав себе вены всё в той же кухне.       Мальчик, дрожа от ужаса, не мог полностью осознать произошедшее, но он чувствовал, что его семьи больше нет и не будет. В ту ночь он долго и горько плакал. Плакал навзрыд. Так сильно, что даже хрип был еле слышен. Настолько всепоглощающей была горечь его печали, что казалось, будто безмолвные свидетели-стены ему сочувствуют своими каменными сердцами.       На поминки пришли не все родственники — всего лишь несколько человек, да и те со вздохом облегчения проводили умершую, ведь теперь никто не будет укоризненно провожать их взглядом, крича вслед, мол, вырастили «такую, да сякую». Не будет и слухов, перемолвок, тишь да покой. И лишь потом вспомнили про мальчишку, что сидел всё время в сторонке от всех, смиренно и тихо, не проронив ни одного слова, ни одной слезинки — в ту ночь, казалось, он выплакал всю душу, всего себя, не оставив ничего внутри, кроме гулкой пустоты разъедающего одиночества.       Никто не захотел его брать, но и так просто сдавать в детский дом было… «не по-людски», а потому он, как иждивенец, был то у одних, то у других. Бесконечно так продолжаться не могло, кому-то нужно было взять его под свою опеку. И вот, когда пришло это самое время, все, как один, сказали, что ничего поделать уже нельзя и отдали ребёнка в приют, ссылаясь на занятость или малые доходы, после чего, к слову, переходили на брань в адрес государства и вовсе забывали про изначальную цель беседы.       Так мальчик и попал в приют, где началась его новая жизнь. По крайней мере, он придерживался этой мысли поначалу, цепляясь за последние надежды на жизнь, как за спасительную тростинку. Увы, и тут его ждало разочарование. Его не приняли с распростёртыми объятьями, не приласкали и даже не улыбнулись тепло, искренне, сочувственно. Он был очередным голодным ртом. «Ещё один нахлебник…» — как говорили местные.       Быстро поняв, что ему тут не особо-то и рады, мальчик прекратил попытки сдружиться с кем-то или понять кого-то. Уже не обращая внимания на фальшивые растянутые улыбки воспитателей в первые дни его пребывания, он начал углубляться в себя, пока полностью не изолировал сознание от окружающего мира; он закрылся в себе, начал постоянно размышлять о разных вещах. Сначала это были, казалось бы, самые незначительные мысли, вроде: «Интересно, сегодня снова подадут на завтрак ту отвратительную на вкус жижу, которую они зовут овсянкой?», а позже предметом размышлений становились вещи, куда более серьёзные, чем простая овсяная каша.       Мальчик своим, ещё не окрепшим, умом затрагивал тему смысла жизни, судьбы и своего места в этом мире, уже понимал, что он — лишь маленькая частичка, которая не может повлиять на мир, но тем не менее ему хотелось проверить, может ли он вообще хоть что-нибудь или же его существование абсолютно бесполезно? И начались бесконечные дни планирования, как это осуществить.       С утра до глубокой ночи сирота с жестоким жизненным опытом за спиной «ломал голову» над задачей, что поставил перед собой. Она стала для него целью, смыслом, мечтой. Не замечая ничего и никого вокруг, он перебирал в голове кучу вариантов, но ни один не подходил. Всё не то. Всё не так. Всё неладно. Местные решили, что у него с головой не всё в порядке, поэтому сторонились и даже издеваться не пытались, кроме тех, что были агрессивней остальных и заводились с пол-оборота, однако нашему маленькому герою чудом удавалось избегать встреч с такими, по-здешнему, «отморозками».       И вот, в один прекрасный вечер, наконец, пришла мысль написать в будущее письмо, где было бы собрано всё то, что есть у него: все выводы, к которым он пришёл за свою короткую жизнь в результате долгих ежедневных размышлений. Благо писать он давно научился, ещё до роковой ссоры родителей. Его папа научил: он очень умный, сын безмерно им гордился и любил совместное времяпровождение. «Жаль, что папочка не любит меня и больше не вернётся…» — с досадой подумал мальчик. Жаль и то, что раньше не смог додуматься до своей идеи о письме, ведь сейчас он смертельно болен и жить ему осталось совсем мало. Вот почему, недолго думая, он нашёл пожелтевший от старости лист бумаги и покусанный кем-то простой карандаш.       «Лист всего один, надо как-то уместить всё,» — рассуждал ребёнок, принимаясь за работу. Закончить успел в срок — смерть забрала его в тот же день. Последней мыслью в этой маленькой светлой головке было: «Мамочка… Папочка… Я люблю вас… И всегда любил… Ма…ма…я иду… к тебе…».       Спустя несколько лет в ту же палату попала девочка с не менее трудным прошлым. Уставшая от жизни, а в частности от вечных скандалов, побоев, презрения и домогательств, она хотела покончить с собой, свести счёты с треклятой жизнью. В поисках подходящего инструмента она заглянула в ящик стола, стоявшего тут же. Там оказался какой-то неприметный клочок старой бумаги. «Старьё», — с отвращением фыркнула малышка и продолжила осмотр, который так и не увенчался успехом.       Обречённо вздыхая, она тянется маленькими пальчиками к «старью». Аккуратно разворачивает комочек и замечает очертания букв. Заглавием послужила пара слов: «Последнее письмо». Равнодушно начав читать, продолжает уже с особой жадностью, впиваясь взглядом в каждое слово, с трудом выведенное когда-то и кем-то, незнакомым ей.

Последнее письмо

      За свою недолгую жизнь я понял, что смысла в ней нет. С нашего рождения и до самой смерти мы одиноки. Меня бросил отец, оставила и мать… Я не нужен им. Дети в этом месте тоже не нужны никому. Мы просто существуем, переводим еду и воду. Я смертельно болен, меня никто не вылечит, никто не придёт ко мне и не поддержит. Хоть врачи и скрывают, но я-то знаю, что умру вот-вот. И я рад, что меня не станет. Как рад и тому, что всё-таки оставил после себя небольшой след — это письмо. Мамочка, папочка… Я люблю вас, даже если вы не любите меня в ответ. Простите меня, если был перед вами виноват… Простите и прощайте.

Ваш любящий сын.

      Дочитав, девочка заметила, как слёзы безостановочно текут по её молодым розовым щёчкам. Это письмо перевернуло всю её жизнь с ног на голову. Она замотала головой из стороны в сторону в знак неприятия такой истины. Ей хотелось согласиться с мальчиком, но огонёк надежды всё ещё теплился в юном сердце. С этого дня девочка решила найти свой смысл жизни, доказать давно умершему мальчику и самой себе, что он, смысл, есть, что не зря люди живут.