Крутой Колдун

Глава о том, как Том ломается пополам.

В Тайной Комнате обитал василиск — огромный клыкастый змей, способный взглядом убить любого, кто на него в ответ посмотрит. Тому, правда, столь мимолётная смерть не грозила ввиду того, что в венах его текла кровь создателя столь смертоносного существа. Случайно оказавшаяся в туалете Миртл Уоррен такими преимуществами перед древним созданием не обладала и незамедлительно отправилась в царство мёртвых, не успев даже пискнуть. После Том ещё некоторое время задумчиво рассматривал лежащее на холодной плитке остывающее тело, пытаясь понять, что ему делать теперь. Осознавая случившееся, с каждой секундой погружаясь разумом и сердцем в глубокое, не имеющее дна, потрясение, Том наблюдал за безжизненным телом, поглаживая василиска по гладкой чешуе у лба. Тихое шипение вывело его из подобия транса. — Я могу с-с-съесть её, если хочешь. Или унести с-с-с-собой, в чертог Салазара… — Нет, — тут же отозвался Реддл, ладонь его замерла на шипастом загривке. — Это будет бесчестно по отношению к ней. — Она мертва, — напомнил Тому змей. — Ей всё равно уже, поверь. — Это не так. Том не хотел верить. Он много слышал о смерти вокруг, много думал об этом и размышлял, но он никогда не чувствовал её дыхание так близко. Меропа, его мать, умерла, рожая его, но тогда он ещё совсем ничего не понимал. Сейчас же… Дурочка Уоррен с Рейвенкло была жуткой занозой и плаксой, постоянно раздражающей практически всех своим присутствием. Она была отвратительна на вид и до одури заносчива, была магглокровкой, но смерти она не заслуживала. И, тем не менее, девчонка лежала сейчас заплаканная у его ног, расширившимися от ужаса стеклянными глазами смотря перед собой. — Ис-спользуй её, — подначивал Тома неизвестно к чему змей. — Используй, пока можешь. Я чувствую в твоих мыслях опас-с-сные мотивы. Том непонимающе нахмурился, наконец, оторвав взгляд от неподвижного тела. Его в плен тут же взяли ярко-жёлтые белки щелевидных глаз. — Пока твоя душа нес-с-стабильна. До Реддла услышанное доходило медленно. Осознав, что василиск имеет в виду создание хоркруса, он поджал губы. Душа раскалывалась, когда человек испытывал огромное потрясение, когда жизнь его разделялась на «до» и «после» страшным событием, когда человек понимал, что прежним уже не станет. Как и Том разделился сейчас на «до» и «после» смерти Миртл на его глазах. На «до» и «после» смерти вообще. Теперь он ощущал свой близкий конец всем своим существом. Сунув руку в карман мантии, Том вытащил из него то, во что он собирался немедленно, пока ещё чувствует душащие его тиски страха и безысходности перед смертью, заключить часть своей души. Голубые глаза упали на аккуратную надпись в середине обложки: «Бюджетный фотоальбом Томми». Сердце предательски сжалось, обливаясь кровью. В голову полезли дурные мысли о Спинкс — картина, в которой её бездыханное тело лежит на полу девчачьего туалета. Тяжело вздохнув, Том поклялся себе защитить Трикси от подобной участи во что бы то ни стало. Кончик волшебной палочки указал в сторону тела Миртл, губы уверенно стали проговаривать заученное заклинание, лишь глаза то и дело в поисках поддержки обращались к мудрому змею, с интересом наблюдавшему за сим действием. Рука Тома не дрожала.

Некоторое время Том не находил себе места.

Он настороженно ходил по коридорам, не позволяя себе оглядываться на шорохи: опасность в виде василиска ему в любом случае не грозила, а кто, будучи в здравом уме, мог заподозрить лучшего студента-префекта в убийстве? В этом юноша убеждал сам себя, пытаясь унять неуместную в его ситуации нервозность. Тело Уоррен, конечно же, нашли. «Преступника» же Тому пришлось находить самому, поскольку совсем неожиданно для всех встал вопрос о закрытии академии. Хогвартс стоял на ушах, окутанный страхом и паникой, поговаривали о вернувшемся наследнике Салазара Слизерина. Магглорождённые старались меньше выходить из своих гостиных и аудиторий, держаться вместе. Рубеус Хагрид, постоянно таскающий в замок опасных существ, нелепый и слишком огромный среди своих одногодок, подошёл на роль преступника больше всего. Тому претила мысль о том, что другие будут видеть в этом неотёсанном гриффиндорском создании наследника Салазара, но он был уверен, что позже мир узнает, кто истинный наследник Слизерина. Нужно было лишь пару лет подождать, и тогда почтение вернётся к его роду, а былое величие заставит прочих преклонить колени и сложить волшебные палочки. Порой такие мысли о господстве пугали, но поделать с ними Том ничего не мог — они словно стали частью его. Ведь Том хотел найти свои корни и понять, зачем он вообще появился на свет. Совсем недавно к этому прибавилось желание вечной жизни для себя и Спинкс, но о подчинении магического мира Том стал задумываться… когда? Пустота в душе дала ему ответ на этот вопрос. После смерти Уоррен Том очень часто просыпался от ночных кошмаров, неосознанно благодаря Слизнорта за отдельную комнату для префектов — просыпаясь так среди своих друзей, он бы быстро попал под ненужную сейчас опеку. Очень часто Реддл ощущал, что находится за гранью «после», и новый он пугал его. Том чувствовал себя неполноценно такими бессонными ночами, а взгляд его часто падал на альбом, лежащий в окружении множества учебников. Он хотел, быть может, вернуть часть себя обратно, снова почувствовать нужду в простых радостях, но дружеские перепалки с Малфоем и Эйвери больше не приносили былого удовольствия, а магические сладости перестали вызывать почти детскую эйфорию. Злосчастный альбом всё чаще находился в его руках, ожившие рисунки то и дело печально глядели на него, а однажды из плохо прорисованного уголка глаза одного из них скатилась серая слеза. Том понимал, что вернуть обратно уже ничего нельзя. Оставалось смириться со случившимся, окончить Хогвартс и непременно найти для Спинкс менее травматичный способ обретения бессмертия.

Одним летним утром, почти перед отъездом из академии, к сидящему во дворе Тому подлетела пожухлая сова.

«Милый Томми, Я нахожусь в предвкушении твоего прибытия на летние каникулы. К твоему сведению, в подобном предвкушении находится и миссис Коул, с разницей ожидаемого объекта. Я около месяца назад очередной раз сбежала из приюта в поисках некоего мистера Томаса Реддла. Хочу со всей важностью сообщить тебе, что мои поиски дали свои поздние плоды. Нашла я также и жилище Марволо Мракса, твоего, как ты выяснил, дедушки по линии матери. Информация тебя ждёт по адресу: Англия, Лондон, Приют Вула, комната Трикси Спинкс.

Самый прекрасный в мире детектив — Трикси.»

Прочитав послание, Том едва не завыл. За этот учебный год они отправляли друг другу письма в духе «как поживаешь?» около пятнадцати раз, и, если бы Том только знал, что Трикси сбежала из приюта, он немедленно заставил бы её вернуться обратно. Но теперь смысла в этом не было, поскольку она возвращалась туда сама. Во время пути, когда Джером Эйвери и остальные закрылись в одном из вагонов с горой Берти Боттс и Шоколадных лягушек, Том стал обходить поезд, как ему велели обязанности старосты. Однако, вместо того, чтобы после обхода вернуться в вагон к префектам, Том закрылся в свободном купе, расположился на сиденьях и, укрывшись мантией, попытался уснуть. Шум поезда и его размеренное покачивание по рельсам успокаивало, но сон к Тому так и не шёл вопреки предыдущей бессонной неделе. Он волновался о Трикси, вернее, о своём отношении к ней. В голове с прекрасной чёткостью всплывало ощущение признательности ей, чувство глубокой привязанности и опеки. Кто кого из них больше опекал было для Реддла загадкой. Но вдруг те чувства остались лишь в воспоминаниях? Вдруг новый Том, ополовиненный, не чувствует к Спинкс того же доверия и тепла, которое уже семь лет сопутствовало ему? Отбросил Том эти дурацкие и пугающие догадки сразу же, как только встретил Трикси. Она устало сидела в столовой, положив голову возле чашки. — У тебя ужасный вид, — сказал он, слабо улыбаясь. Прежние чувства и ощущения вернулись, стоило Реддлу переступить порог потрёпанного здания, и исчезать обратно не собирались. Краски снова заиграли в глазах, выбрав фоном безликие стены порой ненавистного приюта. — Томми, я почти неделю убирала всё здесь, — простонала Трикси, поворачивая голову на бок. — Оказывается, злить миссис Коул своим неожиданным исчезновением опасно. Подняв Трикси на ноги, Том повёл её в свою комнату, где она упала на кровать и непонятно как завернулась в одеяло, заявив, что ближайшее время из него не вылезет. Кинув пиджак на стул, Том со вздохом присел на край кровати и стал разувать подругу. — Так что ты узнала? — спросил он у неё, поставив девичьи ботинки рядом со своими и примостившись возле Спинкс. — Мраксы, — начала она, как только Том улёгся поудобнее. — Реддлы это богачи. А Мраксы жили в какой-то хибарке в лесу. Жители Литтл-Хэнглтона сказали, что Меропа, твоя мать, была так себе по виду. А у твоего отца была невеста. И он ни с того ни с сего сбежал вместе с «оборванкой» и женился на ней. А потом, спустя где-то семь-восемь месяцев, вернулся обратно. — Хочешь сказать, Меропа околдовала его? — нахмурился Том, перебирая волосы Трикси на макушке. Задумчивый взгляд был направлен поверх неё в сторону окна. Серый пейзаж за ним был как никогда ярким и светлым, хотелось провести так если не всю жизнь, то все каникулы точно. — Она была сквибом… То есть, Мракс использовала приворотное зелье?.. — Говорили, что твой отец был красивым… — протянула Спинкс, разглядывая потолок. Том расслабленно усмехнулся. — Поэтому я Меропу понимаю. — Ты бы тоже могла использовать приворотное зелье на ком-нибудь? — поинтересовался Реддл, скептически приподнимая бровь. Трикси этого не видела. — Я ещё слишком юна, чтобы об этом думать, — хмыкнула она. — Но в скором времени мне придётся искать себе мужа. И я бы непременно хотела, чтобы он был красивым и умным. Всё это, конечно, относительно, но главное, чтобы мне нравилось. — Не нужно тебе никого искать, — нахмурился Том, разом потеряв всё веселье. Мысль о том, что Трикси в скором времени выйдет замуж за какого-нибудь смазливого ещё более, чем он, юнца, чтобы после стать хозяйкой в чужом доме и завести собственную семью, Тому совершенно не понравилась: в подобной перспективе времени для Тома у неё не оставалось. Трикси подняла голову к другу, вопросительно на него взглянув. — Когда я доучусь, я заберу тебя к себе. — Я бы непременно в это поверила, если бы у меня не было привычки сомневаться едва ли не во всём, — нахмурилась Трикси, утыкаясь ему в плечо. — Ты во мне сомневаешься? — тихо спросил у подруги Том. Он даже не заметил, как затаил дыхание в ожидании ответа. — Да, — небрежно протянула Трикси как само собой разумеющееся. Рука Тома замерла на её волосах. — Почему? — ещё тише спросил он, практически переходя на шёпот. Трикси нетерпеливо вздохнула. Закрыв глаза, она повернулась на спину и спокойным тембром произнесла: — Томми, ты — крутой колдун, а я — маггла. Ты никогда не откажешься от магии ради меня, это будет не рационально. Да и ты сам говорил, как тебе не нравятся грязнокровки. Так вот, спешу заметить, что я даже хуже. Возражать Том не спешил, но и подтверждать слова Спинкс тоже. Она этого по всей видимости и не ждала. Обняв подругу, Том прикрыл глаза и уткнулся носом в пахнущие обычным мылом волосы. Была ли Трикси хуже магглорождённых? В какой-то степени, и Реддл на мгновение даже удивился, поняв, что прежде и не квалифицировал её как нечто жалкое и беспомощное. Трикси была для него в первую очередь твёрдым плечом, на которое прежде всегда можно было опереться, была гидом по опасным местам Лондона, генератором безумных идей и сборником неординарных, но точных высказываний, меняющих его восприятие мира. Впервые после смерти Уоррен Том спал спокойно.