Сияние жизни

— Пас.  — Пас…  — Вскрывайся, жулик. Судзухара с ленцой выложил карты на стол, и Синдзи застонал:  — Надо тебе немного лицо поправить, Тодзи. Больно уж хорошо блефуешь.  — А это идея, Синдзи-кун, — поддержала расстроенная Кацураги, наблюдая за тем, как Судзухара сгребает смятые купюры, среди которых было немало ее собственных.  — А я вам предлагал…  — Кенске, заткнись, ­- посоветовал Икари сидящему на диване лейтенанту. — Ты предлагал свою сеги. Посоветовал бы лучше исконно японскую благородную игру, в которую можно играть в кают-компании. Вчетвером. Скучающим офицерам.  — Легко, — оживился Кенске. — Вот, к примеру…  — Майор Кацураги, срочно в рубку, — громко сказало внутреннее радио. — Повторяю… Майор поднялась, бросила последний уничтожающий взгляд на Судзухару и эффектно удалилась. Да так эффектно, отметил Синдзи, что господа лейтенанты даже от закрывшейся двери взгляд оторвать не могут.  — Тодзи, — недовольная Хикари подергала за рукав победителя.  — А? Икари ухмыльнулся и посмотрел на Аянами. Девушка сидела с ногами на диване и читала какую-то ерунду из стеллажа кают-компании. Почувствовав его взгляд, она оторвала глаза от книги и вопросительно подняла брови. Синдзи помотал головой и улыбнулся.  — Икари, а ты не плавал проведывать свой «Тип»? — спросила Хикари.  — Нет. Зачем? Куда он денется?  — Ну, не знаю, мог бы нас с собой взять, — кокетливо улыбнулась девушка. — Я еще не видела твою ЕВУ. Синдзи пожал плечами:  — По расчетам, мы прибываем сегодня ночью, так что скоро увидишь.  — Скучный ты, Икари, пока не выпьешь, — засмеялась Хикари.  — Хм, — Синдзи картинно почесал подбородок. — А ведь это мысль… Есть у кого?.. Тодзи выкатил глаза и назидательно поднял палец:  — Икари! Я не понимаю, как человек с твоей ответственностью перед Империей может быть таким легкомысленным. Твое здоровье…  — Судзухара, — предостерегающе сказал Синдзи. — Я когда трезвый, еще и очень раздражительный. Я ведь говорил тебе, кажется?..  — Слушай, когда ты прекратишь оправдываться своими травмами и перегрузками? Синдзи изумленно посмотрел на него, будто видя впервые: выходец из низов, кадет, рьяный материалист, верный имперец… «В Райх бы его, там такие в цене… Какая муха вояку укусила? Он что, хочет побед и на воспитательном фронте?»  — Тодзи…  — Судзухара, прекратите, пожалуйста, этот разговор. Воцарилась тишина, как всегда, когда Аянами что-то говорила. Даже Синдзи был слегка изумлен: Рей еще никогда прилюдно не вступалась за него в спорах. Что же до остальных, то эта небольшая речь просто сразила их наповал. Судзухара склонил голову и действительно замолчал.  — А не пойти ли нам на смотровую?.. — нарушил неловкое молчание неунывающий Кенске.  — Действительно, — подхватила Хикари и встала. — Может, и Майю проведаем? Тодзи и Айда поднялись, а Рей в раздумье посмотрела на Синдзи. Икари тоже встал, кивнул, призывая ее присоединяться, и девушка отложила книгу, поправляя растрепанные волосы. На смотровой площадке боевой рубки было людно: свободные от вахты офицеры собрались, чтобы рассмотреть в бинокль уже видимые на горизонте знаки Атомных земель — серую мглу и столбы дыма. Синдзи поморщился: подобострастные приветствия, шепотки за спиной и изучающие взгляды он так и не полюбил. Судзухара вежливо раскланивался с офицерами, держа за руку смущенную Хикари, а Кенске, завидев знакомых мичманов и капитан-лейтенанта, буквально побежал к ним выспрашивать новости. «Видимо, такие же маньяки», — подумал Икари. Он заметил, что двое майоров морской пехоты очень уж откровенно пялились на «пилотов Микадо». Ответив им недружелюбным взглядом, Синдзи подошел к ограждению. На предзакатном горизонте на востоке ночь наступала куда быстрее, чем полагалось. К тому же, далеко на севере чернильная стена была заметно выше, будто там сам край неба поднимался к небесам — настолько огромен был столб дыма. Берегов Атомных земель еще не было видно, но их испарения уже стояли перед головным кораблем конвоя во всей отравленной красе.  — Красота… — протянул Синдзи. — Там солнце хоть бывает?  — Нет, — сказал Кенске тихо. — Очень редко можно увидеть закат, и то — на самом побережье.  — Как там можно воевать? — так же тихо спросил мичман.  — Там всегда все ясно. Никаких шпионов, никаких засад. Идеальный фронт. Икари обернулся, ничуть не удивленный: «Тодзи в своем репертуаре».  — Ты недооцениваешь врага, лейтенант. За спиной у Тодзи стояла Кацураги, и Синдзи отчетливо видел тревогу на ее лице. Женщина напряженно вглядывалась в медленно растущую мглу на горизонте, сощурив глаза. Ощутив нетерпеливое молчание, майор окинула взглядом собравшихся и коротко приказала:  — Все по местам. Спорить не решились даже равные и старшие по званию, отметил про себя Синдзи, но он сам приказ выполнять не спешил: «Хотя бы потому, что у меня нет «места»»  — Мисато-сан? Что-то случилось? Кацураги посмотрела на него:  — Да. Мы получили радиограмму. На «Токио-3» напали.  — Но…  — Синдзи. Марш по месту службы. Синдзи как можно спокойнее поднял брови, ощущая, как внутри что-то сжимается:  — И куда?  — На «Мисиму». К своему «Типу-01» «Вот даже как… Похоже, еще до разгрузки мы куда-то вляпались». Синдзи посмотрел на Рей. Девушка спокойно поинтересовалась:  — Майор, мне тоже быть готовой?  — Нет. Медики не рекомендуют пока использовать тебя. Тревога, рождающаяся на дне души, уверенно вползала в самые дальние уголки сознания, и где бы Икари не пытался найти убежище, его всюду ждал противный липкий страх.  — Давай, — поторопила его майор. — Катер ждет. Вестовой, проводить. Синдзи развернулся и пошел вперед, полагаясь на спутника. Сама мысль о таком неожиданном боевом выходе, да еще прямо в открытом море, почему-то оказалась странно пугающей. Настолько пугающей, что страх сожрал само ощущение времени. Охваченный тревогой перед возможным боем, перед новой землей, ЕВОЙ, он сам не заметил, как оказался у трапа.  — Икари. Вздрогнув, он оглянулся. Оказывается, Рей молча шла за ним. Вестовой нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывая вниз на рычащий катер. Над океаном быстро воцарялась ночь, и корабли уверенно входили в нее.  — Аянами?  — Возвращайся, пожалуйста. Вот и все. Ни объятий, ни жарких поцелуев, ни признаний, ни прочей ерунды… Синдзи усмехнулся: «Что за замечательная у меня подруга».  — Обязательно, Аянами. Рей кивнула. Уже сидя в уходящем катере, Синдзи не мог оторвать взгляда от крохотной светлой точки на фоне пустынной, будто вымершей громады «Ясимы».  — Линкор разворачивается! — прокричал рулевой Икари стряхнул наваждение и осмотрелся: оставляя замедляющие ход транспорты позади, вперед продвигались другие тяжелые корабли охранения, обходя флагман. Сам «Ясима» становился бортом к совсем уже близкому берегу, разворачивая орудийные башни. «Миль шесть, не больше… Это почти что прямой наводкой». Рев низколетящего самолета накрыл их: с конвойных авианосцев во тьму ушли разведчики. И мрак немедленно отозвался, будто прорвало какую-то завесу. Судя по звукам, на берегу грохотал ожесточенный бой. Синдзи вгляделся и заметил редкие, приглушенные туманом вспышки, слишком тусклые для молний — насыщенные, оранжевые взрывы. От сдавленного рокота сражения его отвлек сильный удар: катер причалил к «Мисиме».  — Младший лейтенант, сюда! — прокричал знакомый рыжий техник с нашивкой «Проект ЕВА» на рукаве и побежал, указывая путь. Мгла уже скрывала корму огромного транспорта, но глыбу принайтованной ЕВЫ было отчетливо видно.  — Акира! Какие распоряжения? — крикнул Синдзи. Тревога мощно лупила в грудь изнутри, силясь сломать ребра, но он с некоторым облегчением узнал в ней лишь свой обычный страх перед посадкой в ЕВУ.  — Доктор Акаги сказала, что все инструкции получите позже, уже внутри — взволнованный техник указал Икари на палатку, разбитую прямо возле накрытого брезентом «Типа-01» — Давайте переодевайтесь. Синдзи приподнял полог палатки, и тут грянул первый выстрел флота. Потом еще один. И еще. А потом на полную мощь заговорила вся невидимая во мраке армада. Икари нырнул внутрь — к комбинезону, шлему, уколам. И без того наводящая жуть процедура подготовки проходила под аккомпанемент фуги «бога войны». Вокруг суетились техники и врачи, в кожу впивались иглы, суставы обматывались эластичными бинтами, а мысли кружили вдали, пытаясь дотянуться до хоть чего-то светлого и теплого, пытаясь спрятаться от всех и вся. На лице защелкнули глухой шлем, и техперсонал повел его наружу. Тьма, пронизанная канонадой и воем, ревом палубных штурмовиков, дрожью корабельных двигателей, криками и командами… Синдзи осторожно перебирал ногами, направляемый техниками. Леденящее даже сквозь комбинезон прикосновение к металлу «Типа-01»… Он поднялся по лесенке к кабине. В воющей тьме даже не было слышно свиста гидравлики, ворочающей мощные композитные бронелисты. Привычными движениями он взобрался на управляющий механизм, и уверенные руки принялись защелкивать зажимы на руках и ногах. Толчок в область подбородка, ощутимый даже сквозь шлем… «Кабели синхронизации…»  — Удачи, Икари. Он кивнул. Коротко зашипело, и в телефонах зазвучал ненавистный звонкий голос — голос доктора Рицко Акаги.  — Здравствуй, Икари. Готов?  — Здравствуйте, доктор. Как всегда — нет. Смешок, холодный, как… Как… Очень, словом, холодный.  — Хорошо. Начинаю трансорбитальную синхронизацию. Вспыхнули красные огоньки перед глазами. И, тот час же, — боль. Чувствуя, как вскипают мозги, Синдзи на секунду потерял себя и очнулся, уже глядя в брезент глазами ЕВЫ. На те — чужие и слабые — глаза капал укрепляющий и обеззараживающий раствор. -… успешно. Как самочувствие? — поинтересовалась доктор, выплывая из вязкого тумана.  — Оно… Есть. Все тело будто покрылось инеем, онемело. Икари пошевелил пальцами правой руки — нет, все в норме. Под пальцами заскрежетал металл палубы.  — Подтверждаю успех синхронизации. Реактор стабилен. Чувствуешь его? Синдзи послушно нырнул в собственные ощущения: вот он. Горячий, пульсирующий, могучий. Сила, питающая его тело. Сила, дарующая победу.  — Так точно, доктор.  — Хорошо. Инструкция номер один. Транспорт подходит как можно ближе к берегу, и ты самостоятельно высаживаешься прямо с него.  — В воду? — изумился Синдзи, наблюдая, как крошечные человечки стаскивают с него брезент.  — Да. И, к сожалению, довольно далеко от берега. Около мили. У «Мисимы» осадка под грузом почти пятнадцать метров.  — Понял. Дальше? В ушах послышалось шипение и приглушенный разговор, а потом зазвучал голос майора Кацураги.  — Синдзи?  — Здесь, Мисато-сан. Что вы там делаете?  — Приняла командование операцией. Слушай внимательно… …Синдзи дождался, пока бортовые краны разъедутся достаточно далеко, и одним перекатом послал громоздкое тело за борт. Подняв в воздух огромный фонтан воды, он погрузился и почти сразу нащупал дно. Ноги ушли по колено в донную кашу, и пришлось повозиться, прежде чем он принял устойчивое положение. Страшная иллюзия абсолютного слияния, как всегда, схлынула. Рядом покачивался транспорт. «Я управляю «Типом-01». Я не «Тип-01». Забавная мантра, помогающая выжить в безумии синхронизации, послушно зазвенела в мозгу и уверенно набирала обороты. Ближе к берегу жуткого вида туман немного поредел, но зато приволокло дым побоища, так что диспозицию Синдзи оценить по-прежнему не мог. Тяжело шагая, он направился к берегу, ведомый указаниями Кацураги:  — Так, теперь налево. Там будет разбитый мол… Нет, погоди, вон покатую плиту видишь? Синдзи скрипнул зубами и выдрал ногу из месива арматуры на дне. В двух кабельтовых грузно шлепнулось сразу два снаряда.  — Мать вашу! Кто до сих пор по району мола работает?! — майор орала явно не ему, но слышно было великолепно. — Накамура!!! Икари с трудом вывел ЕВУ на останки осевшего мола и тщетно попытался осмотреться. Дым, перемешанный с тяжелым туманом, скрывал все вокруг. Ориентируясь на слух, он сообразил, что бой кипит где-то правее, и послушно выскочившая в сознании карта это подтвердила — именно там и находились укрепрайоны «Токио-3».  — Синдзи, включай прожекторы, — распорядилась тем временем Кацураги. — Я приказала прекратить артобстрел в твоем районе.  — Слушаюсь. Четыре мощных ртутных прожектора прорезали тьму, расширяя поле зрения. Искалеченную воронками пустошь, развороченные огневые точки покрывал почти сплошной слой бурого месива. Синдзи запустил круговое вращение пулеметных башен, готовый открыть заградительный огонь, и вгляделся в то, что до падения снарядов корабельных орудий было останками теперешнего населения Северной Америки. Даже представить, как могли выглядеть эти твари, не выходило. «Фугасные и зажигательные», — определил он, приближая картинку одной из воронок. Над ним в темноте на бреющем полете прошел штурмовик, загремели тяжелые пушки. Он проследил трассу снарядов и увидел своего врага. В полумиле на юге что-то грузно ворочалось, едва различимое в вездесущей мгле — высокое, массивное, неповоротливое. Из самого центра этого сгустка беззвучно вырвался ослепительный луч, и невысоко в небе полыхнуло.  — Синдзи, в твоем районе потерян Ки-64… — немедленно отозвалась Кацураги.  — Вижу… Громада источала самый настоящий кошмар. Она не уступала по габаритам «Типу-01», двигалась с пугающей массивной пластикой и при этом была живой. Обмирая, Икари свел все лучи прожекторов своей ЕВЫ на противнике. Лоснящаяся розовая тварь имела сильно вытянутое в высоту туловище, и что-то похожее на короткие массивные ноги скрывалось в грудах бетонного крошева. Длинные верхние конечности с гибкими пальцами. «У него глаза… На груди?» — Синдзи напрягал все свое воображение, пытаясь вогнать соперника в рамки представлений о живом существе, но воображение упорно пасовало. Тем временем ярко освещенное существо вытянуло трехпалую руку и послало уже знакомый сине-зеленый луч куда-то в сторону. Взрыв. Еще один штурмовик.  — Что это за ХЕРЬ?! Лучевик-переросток?  — Мисато-сан, что мне делать??? Синдзи услышал свой голос будто со стороны. И это был жалкий перепуганный всхлип.  — Ты охренел?! — заорала Кацураги. — Огонь из всех стволов!!! Икари судорожно впился во все гашетки, какие только мог зажать одновременно. Отдача едва не свалила ЕВУ, и он поспешно упал на колено. «Восемнадцать стволов пулеметов разных типов… Три ракеты за один залп… Два стомиллиметровых снаряда каждые десять секунд…» Бронированное тело содрогалось, выплескивая на врага весь страх своего крохотного пилота. Противника сразу заволокло разрывами, но Синдзи заметил, что в воздух подняло и порвало еще с дюжину какой-то мелочи, окружающей розового титана. Синдзи кричал. Наверное, это был вопль «умри!» на каком-то древнем, первобытном языке, как, должно быть, кричал обреченный охотник, обнаруживший совсем рядом тень клыкастого хищника. Его сознание билось в тисках блюющей металлом машины и рвалось туда — к сводящему с ума непостижимому монстру — в последнюю самоубийственную атаку. Глухо лязгнули пустые механизмы подачи ракет, замолкли орудия, и только мерный рокот пулеметов продолжал впиваться в сплошную стену дыма, пронизанного языками пламени. Синдзи тяжело дышал, яростный страх покидал его, но зато вернулся слух: -…Икари! Отвечай! -…Синдзи! Мать твою, Синдзи!!! «Акаги… Кацураги…» Сдвоенный вопль, видимо, далеко не первый, выбил остатки безумия из мозгов. Синдзи отпустил гашетки и скосил глаза на счетчики боеприпасов: осталось полторы тысячи бронебойных для двенадцатимиллиметровых пулеметов.  — Младший лейтенант Икари докладывает, — сказал Синдзи ломким сорванным голосом. — Противник… Из чернильно-огненного облака выплыла ничуть не поврежденная розовая туша, окутанная странной синей дымкой. Тяжелая поступь врага ощущалась уже по вибрации корпуса ЕВЫ, и становилась все громче и тяжелее.  — Что за… Это же бурдюк с мясом! Как он уцелел?! — севшим голосом сказала Кацураги.  — Икари. Приблизь картинку, — неожиданно спокойно произнесла доктор Акаги. Синдзи автоматически выполнил приказ, но все его существо было приковано к жуткой туше, сокращающей расстояние с пугающей скоростью.  — Икари. «Я думал, что видел уже все кошмары…»  — Икари! «Черт побери, где тут экстренное катапультирование?!»  — ИКАРИ!!! Он вздрогнул и торопливо отозвался.  — Икари, — хладнокровно отозвалась Акаги. — Выдвигай высоковольтные клинки и форсируй реактор.  — Доктор?..  — Похер, ИКАРИ!! — сорвалась, наконец, на крик доктор. — Отстрелишь термонакопитель, если повысится температура. Всю избыточную энергию — на клинки!  — Клинки?  — Кацураги, заткнись!  — Что еще за КЛИНКИ?  — Заткнись, я сказала! Слушая перебранку командиров, Синдзи откинул колпачок и втопил кнопку извлечения энергоклинков. Запястья больно дернуло судорогами, когда манипуляторы ЕВЫ высвободили семиметровые витые штыри. Икари вдохнул. И выдохнул. «Реактор — это сердце. Сердце «Типа-01». А значит, мне опять ненадолго надо полностью раствориться в «Типе-01». Пожалуйста, сердце… Бейся быстрее». В животе стало горячо. «Пожалуйста, еще быстрее… ЕВА, ты ведь не хочешь умереть? Стать ломом?» Огонь дохнул, разбрасывая языки пламени по жилам. «Пожалуйста, мое сердце, бейся быстрее!»  — Икари… Область ионизации… Держи корпус подальше от него… Просто перегрузи его защиту… «Пожалуйста». Холод плясал в туго набитых раньше камерах боеприпасов. Неповоротливый разум ощупал сиротливые контейнеры ракет, огладил раскаленные пулеметные кожухи, с любовью коснулся орудийных люков. Пустота. «Так значит, это единственное оружие? Ну что же…» Между витыми стержнями прострелил дуговой разряд. «Враг мой, ты тут? Я иду». … ­- Синдзи!!! Синдзи!!! По подбородку текло что-то соленое и горячее, немилосердно саднили глаза, по ним уже непрерывной струей бил физраствор. А перед глазами с громовым треском плясал синий ад. Чувствуя, как грохочет кузница между висками, Синдзи тупо смотрел, как энергоклинки, погруженные во врага, тают, разбрасывая искры, как содрогается нежно-розовое, невозможно чистое в этой грязи тело, как светится что-то в жутких нагрудных глазах твари, что-то неразличимое за танцем разрядов.  — Синдзи! Позади тебя заходят на маневр четыре Ки-64 с фугасными ракетами. По команде отстреливай эти стержни и падай влево! Икари помотал головой. «Штурмовики? Ракеты? Падать?..»  — Икари, достаточно, его защита перегружена, — зазвенел голос Акаги. «Акаги?»  — Синдзи, как понял? Штурмовики будут стрелять почти в упор!  — Так точно, — прошептал он.  — СИНДЗИ, ДАВАЙ!!! Ломающая руки боль. Два пиропатрона взрывают крепления истончившихся стержней. «Влево? Пусть будет влево…» Синдзи резко сместил торс ЕВЫ, почти ломая малоподвижный в этой плоскости хребет «Типа-01». Машина тяжело завалилась на землю, вздымая грязь, и тут же затихший мир разорвали сполохи взрывов. Усилием воли поворачивая голову, Синдзи успел увидеть, как последний штурмовик не смог уйти в сторону и прямо над ним влетел в огненный цветок собственной ракеты. А потом пришла звонкая тишина. * * *  — Икари? Привычная чернота. Привычный шершавый бинт поверх онемевших глаз.  — Ты меня слышишь? «И привычный голос»  — Да, А… Аянами. Голос неприятно резал саднящее горло, и фамилия девушки вышла сплошным хрипом. Между затылком и подушкой просунулась рука и приподняла его голову, а губ тот час же коснулся влажный металл. Синдзи всосал в себя глоток теплой, пахнущей химией воды и закашлялся, чувствуя, как болит все тело.  — Где я?  — Госпиталь базы «Токио-3», пятый укрепленный район Тихоокеанского фронта, — сказала Рей и уточнила. — Палата номер четыре. Синдзи сосредоточился на последних четких воспоминаниях. Виски заломило просто немилосердно.  — Аянами… Как все закончилось? Девушка помолчала.  — Насколько я поняла, ты смог разрядами прорвать защиту Ангела, и штурмовики уничтожили его четырьмя тяжелыми ракетами. Кроме того, еще один Ки-64 повредил его собой — самолет почему-то не успел повернуть и тоже взорвался. «Понятно… Значит, я не помню только как меня достали из ЕВЫ. И слава Небу — жалкое, должно быть, зрелище…» Синдзи вдруг запоздало понял, как Рей назвала розовую тварь.  — Аянами… Ты сказала «Ангела»?  — Да. На основании анализа записей был сделан такой вывод. На завтра назначен брифинг по результатам операции, и тогда все уточнят. Икари озадаченно поднес руку к бинтам. «Ангел. Да, бедный Судзухара». Он хихикнул и снова закашлялся.  — Икари?  — Ничего. Представил, как я слепышом буду на брифинге смотреть сюжет о своей победе… На его руку легла теплая ладонь.  — Икари… Твои бинты снимут сегодня вечером. «Вечером? Как долго же я провалялся без сознания?»  — Сколько я…  — Один день, — голос девушки был очень спокоен. — Ткани орбит и веки почти полностью регенерировали к тому времени, когда тебя вытащили из кабины. «Регенерировали…» Синдзи помолчал, осознавая сказанное ею. Исчезновение руки и шорох одежды дали понять, что девушка поднялась.  — Икари, я скоро вернусь. Нужно сказать, что ты очнулся.  — Аянами… Тишина. Тревога, вызванная необычным поведением организма, испарялась. Синдзи улыбнулся, представив, как Рей замерла с внимательным выражением лица. А мысль о том, что он увидит это лицо уже сегодня, оказалась… Приятной. И пусть пока «ангельский» кошмар подождет.  — Аянами.  — Икари?  — Я все же вернулся.  — Спасибо, Икари. Тихо хлопнула дверь. Синдзи улыбался: он знал, что Рей очень рада.