Федоров пощадил царя, умолчав о главном: гемофилия является ярким признаком вырождения. В. С. Пикуль «Нечистая сила»
Последние вести с Восточного фронта были неутешительны. Японские войска продолжали наступление, дошли до Порт-Артура и открыли по нему огонь. Русские моряки храбро сражались, но все же потери были велики. В эти напряженные июльские дни в Петербурге тоже прозвучали залпы — орудия Петропавловской крепости выстрелили триста один раз. Это означало одно — у императора наконец-то родился наследник.* * *
Император, не веря своему счастью, осторожно взял на руки новорожденного сына. Ребенок недовольно закряхтел и зажмурился — солнечный луч упал ему на лицо. — Аликс, он красавец! — восхищенно прошептал Николай. — Такой большой… настоящий богатырь. — Теперь я совершенно спокойна, — отозвалась императрица. Она была белее пуховых подушек и выглядела измученной, но, несмотря на это, лицо светилось радостью. — У России есть будущее. — И это благодаря тебе, — улыбнулся император. — Уверен, он будет прекрасным царем. Николай передал сына жене и оставил их отдыхать. Было необходимо издать и подписать указы о всеобщей амнистии и об отмене телесных наказаний. Но тексты документов упорно не составлялись: Николая переполняли счастье и облегчение. Даже донесения с фронта перестали его волновать. Он вертел в руках общую фотографию четырех дочерей и, казалось, до конца не верил в случившееся. После стольких лет, стольких попыток, бесчисленных шарлатанов, спиритов и магнетизеров, разочарованных телеграмм родственников — сын, наследник, будущее империи. Его мальчик. Николай верил, что рождение сына — доброе предзнаменование. Мальчик обязательно принесет победу на Восточном фронте и спокойствие в страну. А он будет, как и подобает отцу, защищать и укреплять Россию, чтобы однажды передать ее сыну. По всей стране радостно звонили колокола, народ ликовал, а император подписывал указ об амнистии подследственных и политических заключенных.* * *
Шли недели. Донесения с фронта приходили одно хуже другого — началась осада Порт-Артура, японцы овладели двумя редутами и Длинной дорогой, потери увеличивались, начались перебои со снабжением. Среди солдат раскинула свои щупальца цинга. Но Петергоф был далеко от Порт-Артура. Фонтаны все еще били и искрились в лучах осеннего солнца, дворцовые парки оделись в золото, а император Николай II и Александра Федоровна были беззаботно счастливы. Их мальчик подрастал и постоянно радовал. Николай удивлялся, каким спокойным ребенком был Алексей — почти никогда не плакал, даже если ему что-то не нравилось. А вчера он в первый раз неловко улыбнулся. Малыш доставил первое беспокойство лишь на шестую неделю. Неожиданно началось кровотечение из пупка, которое никак не останавливалось. Прибывший доктор Федоров наложил повязку, но наутро она насквозь пропиталась кровью. Пришлось вновь послать за Федоровым. Все время, пока он осматривал Алексея, императрица нервно расхаживала по комнате. — Прошу, Аликс, успокойся, — сказал Николай, закуривая. — Может быть, все в порядке и это временное явление. — А если нет? — голос Александры дрожал. — Не думаю. Все будет хорошо. Александра крепко сцепила руки в замок, словно старалась сохранить последние остатки самообладания. Сигара превратилась в окурок и нашла свой покой в пепельнице, а доктор все не появлялся. Наконец, когда Николаю казалось, что прошло уже несколько часов, из детской вышел Федоров. Николай вскочил. — Ну? Что с ним, Сергей Петрович? — Сядьте, Ваше Величество. — Тихо попросил хирург. — Сядьте. Государь, государыня… будьте мужественными. Кровотечение должно было давно остановиться, как бывает у здоровых детей. — Что это значит? Александра ахнула и прижала руку ко рту. Федоров помедлил и произнес. — Гемофилия. Очень редкое заболевание крови, она не свертывается, как у здорового человека. Отсюда частые кровотечения и гематомы. Болеют мужчины, женщины обычно только передают болезнь. Николаю показалось, что мир рухнул. Алексей выглядел совершенно здоровым, что пошло не так? Почему? Но, наверное, есть какое-то лечение? Он поспешил спросить об этом Федорова, но тот покачал головой. — Никакого. — Не может быть! Сергей Петрович, я сделаю все, я заплачу любые деньги, лишь бы он был здоров! — Бесполезно, — глухим и каким-то чужим голосом сказала Александра. — Лечения нет. Алексей может умереть от любого пореза. — Открытые раны не так опасны, Ваше Величество, — возразил доктор. — Гораздо хуже внутренние кровотечения. Пустячный для обычного ребенка ушиб в этом случае вызывает обильное внутреннее кровоизлияние, часто они бывают в коленные и локтевые суставы. Появляется очень болезненная опухоль, поднимается температура, кровь скапливается в суставе, разрушая хрящ и приводя… — Хватит! — воскликнула Александра так, что Николай вздрогнул. — Замолчите! — и она спрятала лицо в ладонях. Яркий осенний парк за окном в одно мгновение стал серым и чужим. Значит, гемофилия… — Спасибо, Сергей Петрович. Я провожу вас. Уже находясь далеко от детской, Николай наконец-то решился. — Скажите мне, Сергей Петрович, только честно. Я правильно понял, что любая травма может стать для Алексея смертельной? Доктор молча кивнул. — А если нет, то он может стать инвалидом? Снова кивок. — Что же делать? — беспомощно спросил Николай. — Попытаться оградить мальчика от падений, насколько это возможно. — Еще раз спасибо, Сергей Петрович. Благодарю за честность. До свидания. С тяжелым сердцем Николай поднимался к жене. Гемофилия, любая травма смертельна, рано станет инвалидом. Этого не будет! Они этого не допустят. Он найдет еще врачей, будет согласен на любое предложенное лечение, лишь бы его мальчик остался жив. Он нашел Александру в детской. Не в силах больше сдерживаться, она плакала у кроватки сына. — Аликс! Она порывисто и крепко обняла его, словно он был ее единственной защитой. — Ты слышал его, Ники? Слышал? Все напрасно, это я виновата… — вновь подступившие слезы помешали ей говорить. Николай обхватил лицо жены руками. — Я слышал. Посмотри на меня! Ты не виновата, Аликс, ни в чем не виновата. Значит, так угодно Богу. Послушай меня, Аликс — я не допущу, чтобы с ним что-то случилось, мы не допустим. Алеша проживет долгую и счастливую жизнь и станет… — Нет! Ты еще не понял? Будет так же, как с Фритти, и с Генрихом, и с дядей Леопольдом*, я знаю! — Не будет. — Твердо сказал Николай. — Мы позаботимся об Алексее, мы найдем новых врачей и лечение. С ним все будет в порядке, верь мне. Он будет жить. Успокойся, родная. Александра снова зарыдала на его плече, а Николай подумал, что даже если бы Порт-Артур сдался, и война была бы проиграна — ему и вполовину не было бы так плохо, как сейчас.