Я больше никогда не забуду

Дай прикоснуться мне к твоей щеке, Взглянуть в твои печальные глаза. Пусть мы с тобою далеки, Но друг без друга нам нельзя. Дай прикоснуться мне к твоим губам, Почувствовать твое дыхание, Прильнуть к твоей груди, рукам И ощутить тепло и понимание. Дай прикоснуться мне к твоей душе, Изведать в ней глубины, дали, Понять, поверить и довериться тебе, Что б мы с тобою ближе стали.

      Темнота окружает, окутывает сознание бархатистой пеленой. Убаюкивает, умоляет остаться в этой безопасной с виду мгле. Но что-то другое на краю сознания пытается пробиться отрывками воспоминаний, кусочками звуков и адской болью. Прилагая невероятные усилия, открываю свинцовые веки и вижу белоснежный потолок. В голове неприятно пусто. Где я? Кажется, больница. Но как я здесь оказался? Руки как будто хотят подсказать и тянутся к голове, пальцы касаются повязки, и невольно морщусь. В голове лишь осколки воспоминаний: топот ног, оглушительный визг шин и чей-то крик, наполненный ужасом. "Лизандр!".       Головная боль усиливается и скребется изнутри. Делаю глубокий вдох и нащупываю кнопку вызова медсестры. Женщина в белом появляется в палате незамедлительно вместе с мужчиной, судя по виду, врач. Осмотр проходит без проблем, честно отвечаю на вопросы о самочувствии, получаю стандартные указания "Не перенапрягаться, сообщать об ухудшении состояния", а так же спасительную таблетку обезболивающего. Со слов разговорчивой медсестры узнаю, что меня сбило авто. Неужели настолько погрузился в мысли, что перестал замечать окружающее? Так на меня похоже. К сожалению, собственные воспоминания возвращаться отказываются. Откидываюсь на подушку и стараюсь не думать об этом.       Тишину в палате нарушает лишь тиканье часов на стене, поднимаю взгляд, чтобы посмотреть время. "15:16". Надо же, с осмотра врача прошло порядка трех часов, видимо, я отключился. Через несколько минут раздается нерешительный стук, и в помещение входят две девушки.       Присматриваюсь, и мое сердце приятно сжимается и, кажется, начинает биться немного чаще. Розалия. Я помню ее и ощущаю непередаваемое счастье от осознания, что она пришла навестить меня.       - Здравствуй, Роза, - улыбка появляется на моем лице сама собой, и мне не оторвать взгляда от белокурой красавицы. Но мозг подсказывает, что Розалия пришла не одна, и стоит поприветствовать вторую гостью. - Не представишь меня своей подруге?       Незнакомка меняется в лице, но быстро берет себя в руки. Роза бросает обеспокоенный взгляд, но девушка лишь кивает в ответ, словно говоря: "Я в норме".       - Лиз, это Лиара, твоя одноклассница, ты совсем ее не помнишь?       Я хмурюсь и пытаюсь напрячь память, но ничего, абсолютно ничего об этой девушке не вспоминаю.       Поднимаю взгляд на незнакомку, и от меня не ускользает ничего: уголки губ дрожат, когда она пытается улыбаться, руки нервно мнут носовой платок, и вся она кажется натянутой струной.       - Прости... - я виновато смотрю на Лиару, а вид у нее, будто она собирается прыгать со скалы.       - Ничего, - тихо шепчет девушка и пытается улыбнуться в ответ, но глаза ее предательски блестят, и она то и дело кусает губы. Лиара делает глубокий вдох и, явно собравшись с силами, продолжает. - Я перевелась восемь месяцев назад, и мы, - замечаю, что ее руки еще крепче сжали платок, - неплохо общались, - выдыхает она.       - Прости, - повторяю я вновь, потому что чувствую себя виноватым, что не помню ее. Я вижу, что ей больно, но не могу понять, почему. Не могло же ее так сильно зацепить отсутствие воспоминаний о ней? Мы же ведь просто общались... Или могло?       Попытки вспомнить вызывают новую головную боль, и я без сил опускаюсь на подушки. Розалия с Лиарой видят мое состояние и прощаются, обещая позвать медсестру по дороге, а я лишь сдержано благодарю их и закрываю глаза.       Перед глазами встает образ одноклассницы. Каштановые непослушные волосы вьются при малейшей влажности, а при виде голубого неба она нежно улыбается. Еще мне откуда-то известно о том, что она любит читать классическую литературу, и о маленьком шрамике возле большого пальца левой руки. А еще о том, что ручки у нее маленькие, очень аккуратные и невероятно мягкие. Неужели мы были настолько близкими друзьями, и я это забыл?       Следующие несколько дней проходят более спокойно. Меня навещает мама, брат и лучший друг - Кастиэль. Последний смотрит особо хмуро, словно хочет что-то сказать, но не может.       - Какая же дура, - бурчит Кас себе под нос и достает из кармана изящный черный блокнот. - Да пошло оно все... - друг передает записную книжку мне. - Меня просили не отдавать ее тебе, потому что если память вернется слишком резко, это может тебе навредить.       Кастиэль продолжает хмуриться, но он уже все для себя решил.       - Если станет плохо - зови медсестру, - парень покидает палату, продолжая что-то бурчать себе под нос.       Обложка приятно шероховатая на ощупь, и я еще несколько раз провожу по ней пальцами перед тем, как открыть книжицу. На первой же странице глаза цепляются за красиво выведенную надпись "Лизандру в день рождения". Волнение странной дрожью пробежалось по телу, а руки сами перевернули страницу. Гладкие листы бумаги были наполнены черными строчками стихов и песен. Глаза бегали по тексту в поисках ответов. Чем свежее были записи, тем сильнее слова отзывались в сердце, словно подталкивая память, раскрывая ее слово за словом. Как я мог забыть ее? Почему сразу не вспомнил все те вечера, когда мы сидели на диване: она с книгой, прижавшись к моему плечу, а я с блокнотом. Почему не вспомнил прогулки по парку ясным весенним днем? Почему не вспомнил тепло ее губ и мягкость голоса?       Боль пронзила голову раскаленной стрелой, но мне было все равно: ручка уже бегала по чистому листу, запечатлевая слова.       Спустя час я решил немного пройтись, так как стены палаты начинали давить на сознание, словно бумажный пресс. В одном из коридоров я стал свидетелем разговора...       - Прости, Роза, это выше моих сил... Слишком... больно, - Лиара развернулась, чтобы уйти, но Розалия крепко держала ее за руку.       Ноги сами понесли меня вперед, к ней, пока не стало слишком поздно.       Девушка увидела меня и словно окаменела, застыла бледной мраморной статуей и, кажется, даже боялась дышать.       Сил что-то сказать не было, моя способность четко выражать мысли неожиданно покинула меня, поэтому я не придумал ничего лучше, чем вырвать из блокнота недавно исписанный мной листок и протянуть ей. Лиара неуверенным движением взяла этот клочок бумаги, ее руки были холодными, хоть на улице и было достаточно тепло.       - Прости за все, Лиа... - девушка вздрогнула и непослушными пальцами развернула листок.       Ее глаза бегали по строкам и наполнялись слезами. Дочитав, Лиара подняла взгляд и широко улыбнулась мне. Я сократил расстояние, разделявшее нас, и крепко обнял ее, заглушая своей грудью поток девичьих рыданий. Рука будто бы сама стала гладить Лиару по непослушным волосам, а мои губы тихо шептали, словно заклинание: "Я больше никогда не забуду".