Учитель на замену

      Вечерами, после того случая, я накидывала в уме по несколько вариантов оправдывающих меня речей и проводила сложную мыслительную работу со всевозможными возражениями. Но просыпаясь утром на следующий день, понимала, что ни один из них не годится. Стоило мне только закрыть глаза, как передо мной всплывал образ насмехающегося преподавателя географии, поэтому я твёрдо решила, что никогда больше не покажусь в универе. Родителям скажу, что бросаю, они поймут. К тому же у меня часто случались слёзные истерики на фоне всех этих тестов и исследовательских лабораторных, свидетелем которых становилась мама, раз от раза твердившая мне, зарёванной и опухшей:       — Ну уходи тогда. Не хочешь учиться — пойдёшь работать.       Так и поступлю. Заберу документы по-тихому. Главное ни в коем случае не пересечься в Кёнхи с учителем У. Иначе умру от стыда на месте. Божечки, как же так получилось, что я поцеловала его?       А ведь в начале того злополучного дня всё так ладненько выходило. Зико троллил меня, подкалывал, гасил и диссил. В принципе, ожидаемо от такого отморозка, как он. Разлёгшись на полу и подперев рукой свою неоднократно битую братом дредастую башку, он выдал мне надменным тоном:       — Не думай, что сможешь состязаться со мной в рисовке. В художке я был лучший. Меня хотела даже учителка.       — Тогда вопрос: в чём именно ты был так хорош? — я выдернула из-под его худой и жилистой туши пальцы своих ног, на которые он посмел лечь. Фу, на его футболке ещё и пятно от лапши. А может и не от неё вовсе.       — В изобразительном искусстве же, овца, — Чи Хо улыбнулся своей маленькой победе надо мной немногословной и брезгливой, и указал пальцем на блокнот, который столь завлекающе торчал из моего рюкзака. — Дашь заценить?       — То, как я рисую? — я малость растерялась. Не рассчитывала на то, что кто-то будет оценивать мои художественные способности.       — Нет, блин, обложку с Twice, — младший брат сонбэннима сделал ловкий перекат и уже через мгновение нагло листал тетрадь с моими набросками. — Да ты портретист. Воу. Это какие-то селебы?       — Это мои однокурсники, — одно то, что он не сказал, что это хреново или как-то ещё не очень хорошо, вогнало меня в краску. А ведь я не из робкого десятка. Иногда бываю. — Я люблю сидеть на задних партах и наблюдать за лицами.       — Сталкерша, значит.       — Типа того.       — О! Вот этого пацана я точно видел, — Зико развернул блокнот на странице, где был изображён Ю Квон в фас, анфас и профиль. — Кто он?       — Это Квонни, — в надежде, что он вернёт мне, я протянула руку за тетрадью. Но Зико не думал отдавать.       — Твой парень? — Чи Хо повёл прореженной посередине бровью, не отрывая глаз от набросков.       — Мой друг, — хоть бы он не долистал до конца, там две трети рисунков посвящено Квонни. — У него идеальный нос, я на нём оттачивала навыки. Но У сонсэнним пересадил нас на первый ряд, поэтому сейчас особо не разрисуешься.       — Я поговорю с ним, — Чи Хо в последний раз серьёзно взглянул на Ю Квона в моём исполнении и вернул мне блокнот.       — Ты правда сделаешь это для меня?       — Конечно же нет, я что, похож на самоубийцу?       Затем мы расстелили с ним лист ватмана на полу, наметили области работы и приступили к творческому процессу. Чи Хо очень удавалась характерная карикатурная рисовка, мне же — детализированное, реалистичное отображение действительности. Несмотря на это, мы не стали делиться на рисовщика человеческих персонажей и фонового художника, а просто лепили всё подряд, смешивая, казалось бы, разнонаправленные и несочетаемые стили. Если что-то выходило плохо, мы корректировали это друг за друга, после оценивали результат и, если нам нравилось, переходили к следующему этапу. Спустя пару часов напряжённой и кропотливой работы Чи Хо сказал, что устал.       — Слышь, я подзаебался, — он потёр пальцами затёкшую от перенапряжения шею. Руки у него были испачканы разноцветной краской и маркерами до самых локтей. — Может по пивку? Ну, типа, пиво-брейк.       — Я не против, если ты выпьешь. Я не хочу.       Пока Зико гонял за напитком, я поправила неудачные, на мой взгляд, линии в его прорисовке, относительно которых мы не сошлись в едином мнении. Всё равно он не заметит разницы.       После мы вновь продолжили трудиться. Чи Хо в часто делаемых паузах наслаждался ими, глотая прохладный CASS, капли которого струились по отпотевшей жестянке. В тот момент я поняла, как мне жарко, как отсидела свои ноги и как адски я хочу есть.       — Чи Хо~я?       — М, — он обводил чёрным маркером контуры типочка с микрофоном в руках, смахивающего на него самого, оттопырив нижнюю губу от стараний.       — А есть что-нибудь попить, кроме пива?       — Не-а. Хён не сходил в магазин. А я под арестом, как видишь, — он на секунду поднял на меня глаза. — Сок мы весь выдули за обедом. Спустись, пошарься в холодильнике, может что-то тебе и перепадёт. Сорян, что не провожаю, а то ты тут без меня вообще всё поменяешь. Думала, я не просеку вот это место? — он постучал пальцем по тому фрагменту, который я подправила на свой вкус.       Я кинула в Чи Хо крышкой от тюбика с тушью для рисования и пошла грабить чужую кухню. Глянув в сторону Тэ Уна-щи, которого засекла лежащим на диване в наушниках и слушающим музыку с ноутбука, я удостоверилась в том, что глаза у него закрыты. Он подёргивался в такт звучащей в ушах мелодии и, казалось, не замечал в те минуты ничего на свете, кроме неё. Значит, спокойно можно полазить по холодильнику. Меня ожидало разочарование века: кроме пива в этом доме ничего не было. Что за братья такие, а? Не умирать же от жажды… Я схватила ближайшую банку с пивом и рванула без оглядки обратно наверх.       Хлебая пиво, глоток за глотком, да ещё и на пустой желудок, я поняла, что косею. Перед глазами всё стало куда-то уплывать, а комната закачалась, точно корабельная палуба.       — Чи Хо~я?       — Для тебя «Зико».       — Зико~я, кажется мне плохо.       — В каком смысле? — он перестал водить кистью по бумаге и настороженно на меня посмотрел.       — Я, по-моему, опьянела…       — И? — его взгляд поменялся на более тяжёлый и устрашающий, как будто если бы я отрывала его от важных вещей по сущим пустякам.       — Голова кружится.., — я попробовала встать на ноги, но меня повело и я стала крениться к полу. Точнее падать.       — Так, — Чи Хо вскочил, схватив меня за плечи. — Давай без фокусов, девочка. Пойдём к окошку, подышишь свежим воздухом.       Он довёл меня до окна, точно маленького бестолкового дошколёнка, и велел держаться за подоконник. Ветерок действительно обдул моё лицо, но трезвее-то я от этого не стала. А дальше всё покатилось в тартарары из-за появления Тэ Уна-щи.       Я смутно припоминаю, что говорила и делала тогда. Помню только то, что мне было безумно весело наблюдать за тем, какие братья У забавные, как сходна их мимика, и как вообще можно быть настолько разными и одинаковыми одновременно. Но очень скоро состояние эйфории улетучилось и сменилось на гнев, когда учитель-садист устроил мне пытку холодным душем. Признаться честно, в голове мгновенно прояснилось, однако моя нелюбовь к преподавателю географии после этого поступка только возросла. Не уверена, какая сила двигала мной в тот момент, я думала только о том, как насолить ему побольнее. В моей памяти всплыл тот фрагмент, насколько жалким учитель выглядел, когда спалил наши с Ё Чжин трусики. Мне очень захотелось воспроизвести то чувство доминирования, владения ситуацией, почувствовать победу над очкастым лоховским преподом буквально на вкус. Я больше всего в жизни хотела отплатить ему тем же унижением, какому он подверг меня на глазах у своего младшего брата. Поэтому я притянула его за уши и… поцеловала. Но тогда я совсем не думала, что эта затея может обернуться против меня.       Пока отсиживалась дома, меня не покидали воспоминания об этом дурацком происшествии. Я испытала на себе всё разнообразие эмоций: от стыда до… удовольствия? Да, знаю, это было глупо, неумело, невпопад, и чёрт знает как ещё. Но чем больше я истязала себя думами о том поцелуе, тем чаще меня стало посещать чувство… заинтересованности в личности преподавателя.       Утром я делала вид, что собираюсь в универ. Делала мейк, разыгрывала перед родителями, успевшими к тому моменту вернуться из поездки, как сложно мне даётся выбор серёг и заколочек, которые смогли бы подойти тупой университетской форме. Затем я выходила из дома, и шла в абсолютно противоположном Кёнхи направлении завтракать в кафе, гулять, смотреть кино и заниматься всей той фигнёй, какой страдают заядлые прогульщики. Но когда всё это надоедало, я возвращалась домой и что бы я ни делала: заваривала бы улун, смотрела бы как в микроволновке плавится сыр, или наблюдала бы за тем, как пенные пузырьки лопаются в ванне — я ловила себя на мысли, что не могу перестать думать об этом чёрте Тэ Уне.       Задело ли меня то, что учитель У вообще никак не отреагировал на мою выходку? Определённо. Он должен был хотя бы как-то отзеркалить мне. И то, какую отчуждённость он строил из себя, стоя тогда в прихожей, в то время как Квон пришёл забрать меня, раздражало до невозможности.       Кстати, о Квонни. Стоило мне только вспомнить о нём, как вот он, тут как тут. Маячит в Line.       «может пора вылезти из своей комнаты? погодка офигенная. солнышко на улке. погнали погуляем?»       Сразу же настрочила ему ответ:       «мне и дома неплохо сидится. у меня солнечная сторона, поэтому ультрафиолета я получаю в избытке. погуляем, когда я заберу документы из кёнхи. там хоть каждый день будем делать гули»       «ын соль~я, не вынуждай меня зайти. твоя ма опять начнёт расспросы, насчёт того встречаемся мы или нет. ты помнишь чем это в прошлый раз закончилось»       А я очень хорошо это помню. Нам обоим было так стыдно, что после одного такого вечерочка, мы избегали общения друг с другом больше месяца.       «пожалуй, ты прав»       Написала так: ни да, ни нет. Пусть думает, что хочет. Понимает, как знает.       «тогда в 16:00 в нашем парке»       Айщь! Ким Ю Квон, какой ты прилипчивый!       «хорошо»       В конце концов, Квонни — парень по которому я давным-давно сохну. Да и друг мой, прежде всего. Парень-друг. Может быть время, проведённое с ним, поможет мне отодвинуть на задний план ту хрень с учителем, в которую я влипла по собственной дурости. С этими самыми убеждениями, я начала готовиться к самому ожидаемому свиданию всей моей жизни.       Волосы накручивать не стала, это перебор. Зато вырядилась в тунику с лосинами. Вроде бы стиль девчонки-пацанки, а вроде и немного женственно. Чуток красных теней, а-ля «заплаканные глазки» и бледного тональника на губах завершили мой страдальческий образ. Перед выходом ещё нацепила бейсболку для конспирации. Сверив время на мобильном с часами на стене, я прикинула, что дорога до парка займёт у меня минут 40. Ничего страшного, если опоздаю. Пускай Ким Ю Квон подождёт.       Но пришла я как всегда на полчаса раньше. Покупать чего-нибудь в передвижном ларьке и пачкать едой макияж что-то не хотелось, поэтому я решила скоротать время праздным шатанием по парковой аллее. По истечении целого часа безделья, я накатала Ю Квону злостное сообщение о том, как вообще он посмел опаздывать, ведь эта встреча была в его интересах. И только я, разочаровавшаяся в очередной раз в этом ненадёжном парне, собралась уйти, как меня окликнули.       — Ын Соль? Прошу прощения, меня задержали дела.       Застыв на месте, я неторопливо обернулась, чтобы шок не так резко смог меня захлестнуть. Передо мной стоял запыхавшийся от бега У Тэ Ун.