Джон и Маргарет: дорога домой (сиквел романа "Север и Юг")

Диксон осторожно постучала и открыла дверь. Джон сидел в той же позе, что и час назад, придвинув стул к кровати, наклонившись к Маргарет и держа ее безвольно свисающую руку в своей. Голова его была склонена, как для молитвы. Доктор заверил его, что физически она скоро поправится, но предупредил, что такое жестокое нападение могло нанести ей невидимые раны, которые исчезнут только со временем. Джон разрывался между нежеланием оставлять ее и стремлением немедленно найти того, кто на нее напал, но в конце концов любовь к Маргарет победила ненависть и не позволила ему уйти от нее. - Сэр, пришли Хиггинс и констебль Мейсон. И ваша мать все еще ждет вас, чтобы поговорить… Джон повернул голову к ней. - Она подождет. Диксон, вы посидите с ней, пока меня не будет? Услышав, что он не собирается говорить с матерью немедленно, Диксон одобрительно кивнула. Сколько сил ей потребовалось, чтобы не хлопнуть дверью перед ее носом! Если бы она не расстроила госпожу, ничего этого бы не случилось. Диксон ненавидела эту женщину по стольким причинам, и хотя ее госпожа никогда не подтверждала ее догадку, она была уверена, что именно мать Джона испортила свадебное платье старой госпожи. А эта Фанни! Мисс Маргарет обладала ангельским терпением. Но по собственному мнению Диксон, ни один мужчина не стоил того, чтобы уживаться с этими мегерами. Когда Диксон вошла в комнату, она увидела, что мистер Торнтон взял руку ее госпожи и нежно ее поцеловал. Он и правда любил ее, и это напомнило Диксон о том, как любили друг друга старый господин и госпожа. Ради такой любви можно было смириться со многим. Но эта миссис Торнтон… Джон поднялся со стула. - Если она очнется, немедленно дай мне знать! - Да, сэр. Я не спущу с нее глаз. Джон взглянул на Маргарет. Ее волосы, освобожденные от шпилек, обрамляли ее бледное лицо в тусклом свете. Он чуть не потерял ее навсегда. Больше всего на свете ему сейчас хотелось лечь рядом с ней, прижаться лицом к ее локонам, почувствовать ее тепло и ровное дыхание, убедиться, что она жива. Теперь она была в безопасности, и его мысли обратились к необходимости найти того, кто на нее напал. Он положил руку на плечо садящейся на стул Диксон. - Спасибо, Диксон. Он с неохотой вышел из комнаты и обнаружил, что на лестнице стоит его мать. - Джон, как она? Он почувствовал новый прилив злости. - Можно подумать, тебя это действительно волнует. Иди домой. Она крепко схватила его за локоть и остановила его. - Джон, это сделала я. Я испортила платье, я готова в этом признаться, и я знаю, что мне не следовало этого делать, но я никогда не желала ей такого. Я знаю, что ты винишь в этом меня, но я этого не хотела… - Мама, перестань! Джон поднял руку и с досадой потер лоб, глядя в умоляющее лицо матери. Он не знал, чему верить, когда дело касалось ее, но он вспомнил слова Маргарет: «Я видела, как вы отдаляетесь друг от друга, но я этого не хотела. Теперь мне жаль, что я рассказала тебе обо всем». Он глубоко вздохнул и спокойно сказал: - Я виню себя. Я не могу об этом сейчас разговаривать. Мне надо идти, - он высвободился из ее рук и напряженно пошел дальше. Ханна не могла этому поверить. Слова Джона о вине практически полностью повторяли последние слова его отца в тот день, когда он покончил с собой. Ее начало трясти. Если бы мисс Хейл сегодня погибла – не повторил бы Джон поступок своего отца? Не успела она прийти, как увидела, что ее сын ходит взад-вперед по первому этажу, не зная, что делать. Он не заметил ее присутствия – все его мысли были заняты потерявшей сознание женщиной, которую наверху осматривал врач. Ханна пошла было к нему, чтобы его утешить, но на ее пути встала Диксон, скрестив мощные ручищи и сказала, что лучше ей не подходить или вовсе уйти. Ханна увидела, что лицо толстухи необыкновенно серьезно и не стала двигаться дальше. Но она видела Джона. Она видела, как его состояние в эти минуты говорило о его глубокой любви к мисс Хейл. Никогда раньше не видела она его таким. На его лице отражалась безумная тревога и боль. Он без конца твердил, что она могла погибнуть, и он бы этого не пережил. Ханна видела, что он находился на грани срыва. Услышав, что наверху открылась дверь, он мгновенно взлетел вверх по ступеням, чтобы поговорить с врачом. Диксон последовала за ним, сделав Ханне знак оставаться на месте. Ханна села на стул рядом с входом. Это было час назад, и с тех пор Джон не появлялся. Диксон спустилась, чтобы проводить врача, и молча, неприязненно поглядывала на нежеланную гостью, не обращая на нее внимания, и только потом неохотно предложила ей чаю. Сидя на стуле, Ханна размышляла о своих поступках в последние месяцы и думала, что бы сделал Джон, если бы мисс Хейл погибла. Толкнуло ли бы его отчаяние на страшный поступок? Ханна начала осознавать, что такое было вполне возможно. Ей оставалось только надеяться и молиться, что она никогда не узнает это точно. Мисс Хейл поддерживала в нем волю к жизни, а что делала она? Пыталась ее уничтожить. Смогла бы она пережить потерю Джона? Когда пришли Мейсон и Хиггинс и Диксон пошла наверх доложить Джону, Ханна последовала за ней, не обращая внимания на ее протесты. После короткого разговора Джон ушел, оставив ее на лестнице. Она слышала, как Джон внизу разговаривает с пришедшими мужчинами. Обычно она была бы рядом с ним и участвовала бы во всех этапах расследования. Она бы успокаивала и утешала его и… И тут на нее снизошло озарение. Она уже его потеряла. И это было делом ее собственных рук. * * * Войдя в комнату, Джон увидел встревоженного Хиггинса, который мял в руках свою кепку. - Сэр, мисс Маргарет… - Она отдыхает, Хиггинс. Она еще не очнулась, но доктор говорит, что она поправится, - Джон протянул руку стоящему рядом констеблю. – Мейсон… - Сэр, я хотел бы выразить глубокое сожаление по поводу того, через что пришлось пройти молодой леди, - ответил Мейсон, пожимая ему руку. – Мы немедленно начали расследование, и сейчас опрашиваем людей, которые могли что-нибудь видеть или слышать. Я надеялся побеседовать с мисс Хейл, но раз она отдыхает, я спрошу вас о том, что вы знаете. Джон кивнул и рассказал все, что знал о произошедшем. - Жаль, что мне известно не так много, потому что я обнаружил мисс Хейл уже после того, как нападавший скрылся. - Возможно, она расскажет нам что-то еще о преступнике. - В отношении этого, Мейсон, позвольте мне расспросить ее самому, как близкому человеку, - помимо прочего, Джон не хотел, чтобы Маргарет вспоминала о том, как Мейсон допрашивал ее насчет Леонардса. - Я понимаю, сэр. - Я сообщу, что мне удастся узнать, и ожидаю, что меня также будут информировать обо всем. Мейсон кивнул. - Мы нашли мешок, который, по-видимому, использовал нападавший. В нем прорезаны дыры для глаз и рта. Также на нем следы крови мисс Хейл. Джон стиснул зубы. Ему удалось сдержать ярость и спокойно расспросить констебля, где была найдена маска, какие были оставлены следы и прочее. Мейсон заверил его, что они не успокоятся, пока негодяй не будет найден и привлечен к суду. - Мистер Торнтон, могу ли я вас спросить, нет ли у мисс Хейл врагов? - Никто никогда не пожелал бы зла мисс Маргарет! – вмешался Хиггинс. Джон тут же подумал о своей матери, но, разумеется, согласился с Хиггинсом. - А у вас, сэр? Есть кто-нибудь, кто желал бы зла вам? Джон ужаснулся при мысли, что на Маргарет могли напасть из желания отомстить ему. У него были враги, но даже для них пасть так низко, чтобы трусливо напасть на женщину, было бы невероятно. Он был уверен, что произошедшее было случайностью, но он перечислил имена деловых партнеров и бывших рабочих, которые могли бы его ненавидеть. Мейсон ушел, и в комнате остались только Джон и Хиггинс. На лице Джона было ясно видно напряжение последних нескольких часов. - Хозяин, присядьте… - Хиггинс, вы не должны больше называть меня хозяином, особенно когда мы не на фабрике. Мы должны быть на равных. - Хорошо, мистер Торнтон, сэр. Присядьте. Губы Джона чуть дрогнули в еле заметной улыбке, когда он услышал новое обращение, и, к удивлению Хиггинса, он подчинился и сел на ближайший стул. Он явно был слишком утомлен, чтобы подробно обсуждать варианты обращений. Хиггинс налил большую порцию бренди в стакан и протянул ему. - Выпейте и постарайтесь успокоиться. Уж если я что знаю о мисс Маргарет, так это то, что она сильная. С виду хрупкая, но очень сильная, и телом, и духом. Джон ссутулился и покачал головой. - Хиггинс, если бы вы видели, как она была напугана; что он с ней сделал… - Джон поставил нетронутый бренди на стол и прикрыл глаза ладонью. Его тело затряслось, давая выход сильным переживаниям. Он взглянул на своего друга увлажнившимися глазами. – Она чуть не погибла. Хиггинс, без нее я бы… я… - он снова опустил голову, не в силах закончить фразу. Хиггинс положил руку ему на плечо, не зная, что сказать. Он дождался, пока Джон возьмет себя в руки, и спросил, как она оказалась на темной улице одна. Тогда Джон рассказал ему все о своей матери и Маргарет, о коттедже, о платье и о скандале за ужином. Все без остатка. - Жаль, что вы не рассказали мне раньше; как ваш друг, я знаю, что вам бы пошло на пользу облегчить душу. Джон кивнул. - К сожалению для меня, Хиггинс, я не привык иметь друзей. Спасибо вам за вашу дружбу. Вы и отец Маргарет – больше друзей у меня не было. - Так вы выпьете бренди, или мне выпить вместо вас, чтобы не переводить добро? Джон улыбнулся, передал стакан Хиггинсу, налил себе еще один. Они подняли стаканы, и Хиггинс объявил: «Строго для медицинских целей!» Джон осушил бокал в два глотка, ощущая, как алкоголь взбодрил его, подарив прилив тепла и энергии. В это время вбежала Диксон. - Сэр, она просыпается! Джон уронил стакан, который разлетелся вдребезги на полу, и пулей вылетел из дверей, оставив остолбеневшего Хиггинса и нахмурившуюся Диксон в комнате. * * * Маргарет кричала, но из ее горла не вырывалось ни единого звука, а на ее глазах человек в капюшоне вонзил обоюдоострый нож в спину Джона. Джон выкрикнул ее имя и осел на землю. Она не могла шевельнуться… не могла к нему подойти. А убийца снова и снова ударял его ножом, и из-под капюшона слышался зловещий смех. Джон! Джон! Потом, подняв нож, он медленно пошел к ней, но она видела только безжизненное тело Джона. Она должна была подойти к нему, но не могла двинуться, и злодей постепенно приблизился к ней. Ей было все равно. Теперь, когда Джона не было… Джон! Мотая головой из стороны в сторону, она кричала, зовя его по имени. - Мэгги! Я здесь! Откройте глаза. Я здесь. Ее веки задрожали, и мало-помалу ее взгляд встретился с его пронзительными голубыми глазами, находящимися всего в нескольких дюймах от ее лица. Он сидел на краю кровати, опираясь рукой по другую сторону от нее, и касался другой рукой ее горячего лба. - Джон! – она обвила его руками за шею, прижалась лицом к его груди и заплакала от облегчения. Он положил руку ей на затылок, его пальцы скользнули ей в волосы, а его губы коснулись ее лба и замерли. Его голос был исполнен глубокого переживания, но тверд, когда он успокаивал ее словами любви и нежности. Он позволил ей выплакаться, он был рад тому, что она нашла исцеляющее облегчение в слезах на его груди. Через некоторое время ее плач перешел в одиночные всхлипы, а еще через несколько минут она просто прижалась к нему в молчании. Помня о ране на ее шее и о том, как ей, должно быть, больно, он подал ей стакан с водой. - Маргарет, выпейте воды. Вот так. Она подняла взгляд на него, он заглянул в ее прекрасные глаза, держа стакан с водой у ее губ. Хиггинс был прав. Сейчас он ясно видел ее силу. Он опустил стакан и легонько поцеловал ее в губы. Ее нежные мягкие губы двигались вместе с его губами, и они оба обретали утешение в этом союзе. Оторвавшись от нее, он прошептал: - Вам лучше? Она кивнула, и он нежно прижал ее голову к своей груди, осторожно подбирая слова: - Вы можете рассказать мне о том, что произошло, Маргарет? – он осторожно коснулся пальцем повязки на ее шее. – Вам не больно разговаривать? Ее голос был еле слышен. - Нет, Джон, мне не больно. Он притянул ее ближе к себе и откинул ее голову себе на руку, чтобы видеть ее лицо и понять, правду ли она сказала. На ее все еще бледном лице была решимость. - Вы можете рассказать мне, что произошло? Если будет слишком тяжело говорить, скажите мне. - Он… он хотел меня ограбить. У меня ничего не было, он не поверил и… начал угрожать мне. Это все, Джон. Ничего страшного не произошло. Она задвигалась, чтобы встать, но он крепче прижал ее к себе. - Вы останетесь в постели, и я за вами присмотрю. Я не позволю вам встать, - он подождал, пока она не уступила, и спросил: - Вы видели лицо человека, напавшего на вас? - Нет, у него на лице был мешок с прорезями. - Вы можете рассказать хоть что-нибудь о нем, Маргарет? Она покачала головой и виновато, запинаясь, ответила: - Было так темно, Джон, а он… он не сказал и двух слов… - Она отвела глаза, пряча взгляд. - Маргарет? - От него очень дурно пахло… Хотя бы это было правдой. Она не могла сдержать слез, которыми наполнялись ее глаза. Лгать Джону было просто ужасно. Это противоречило всем фибрам ее души. Но кошмар, в котором Джона убивали, был так свеж в ее памяти, и едва проснувшись, она знала, что угрозы того человека были серьезными. - Маргарет, вы чего-то не договариваете. - Джон, что еще вы хотите, чтобы я рассказала? Это все, что я помню. Пожалуйста, можно мне еще воды? Он взял стакан и подал ей. Она продолжала избегать его взгляда. Он внимательно всмотрелся в ее лицо и тут же догадался. - Вы лжете, Маргарет, - спокойно констатировал он. Маргарет ничего не ответила, но приподнялась в его объятиях и поставила стакан на стол. Если его заявление ее обидело, она этого не показывала. Вместо этого она легла снова на кровать и повернулась к нему спиной. - Джон, я устала. Можем мы поговорить об этом завтра? - Вы только что подтвердили мои подозрения, Маргарет, - он укрыл ее одеялом, задержав руку на ее плече. Потом он склонился над ней и откинул волосы с ее лица. - Помните, я знаю, что вы лгали, защищая брата. Но кого вы защищаете сейчас? – склонившись еще ниже, он прошептал: - К счастью для меня, вы совершенно не умеете лгать. Вы обманули Мейсона насчет Леонардса, но вы не обманете меня, – он поцеловал ее в щеку. – Спите. Я не отойду от вас. - Я хочу, чтобы вы ушли, Джон. Ей придется его оставить. И для этого надо его отослать. Диксон, она должна поговорить с Диксон. Где она? Под внешним спокойствием она лихорадочно соображала. - Я не уйду. Спите, Маргарет. Он встал с кровати, придвинул кресло, сел в него и скрестил руки на груди, не сводя с нее глаз. Он знал, кого она защищает, и любовь к ней переполняла его. Во сне она выкрикивала его имя, а при пробуждении так болезненно отреагировала, увидев его. Он понимал, что она защищает его. Кто бы ни напал на нее, должно быть, угрожал причинить ему зло, если она заговорит. Он понимал, что если бы это чудовище угрожало ей самой, она бы рассказала всю правду и ему, и всем остальным. Он знал ее. Она думала не о себе, а о других. Ее самопожертвование пугало его. Через что ей пришлось пройти ради брата, а теперь и ради него в ситуации с его матерью. Она была так бескорыстна, так необыкновенна, и она выбрала его. Его глаза заволокло слезами. - Джон? – ее голос отвлек его от его размышлений. Она продолжала лежать к нему спиной и не двигалась. - Да? - Я рада, что вы остались, - и после небольшой паузы она добавила: - Я люблю вас. Он улыбнулся и вздохнул. - Я люблю вас, моя Мэгги. Вскоре ее дыхание замедлилось, и она уснула. Он знал, что делать. Никаких пышных церемоний и никаких промедлений.