Ставка на любовь

POV Соня Как же хорошо, что эта заочно бесящая меня рыжая эстонская ведьма не поехала и всё купе в моём распоряжении! Вытащив из рюкзака треники и огромную майку, я сменила амуницию и решила, что хочу кофе. Поезд тронулся. За окном замелькали деревья и дома. Я заварила мерзко-сладкий три в одном в фирменном РЖД-стакане, забралась с ногами на полку и задумалась. На что, интересно, посылая нас таким составом на расследование, делали ставку? На то, что две несостоявшиеся парочки «Битвы» наконец выяснят отношения? Если так, то Керро сломала эту схему нахрен и после её отказа пешкой в этой игре стала я. Нет, не зря Костя тогда хотел эту рыжую в камине на Басманной сжечь. Ну, и хорошо хоть Похабов, а не Шепс. С ним и его любовью к молодым красивым ведьмочкам было бы труднее. «Друг и наставник или соперник, уведший у влюблённой в него по уши девушки победу — кто выиграет битву за её сердце?». Я нервно хихикнула, прикинув, каким будет закадровый текст. Хорошо хоть, что никто кроме нас с Лёшей не знает, что несколько лет назад мы были чем-то большим, чем друзья. Если говорить конкретно — любовниками. Нас хватило на полтора года — начав жить вместе, мы стали просто «душить» друг друга. Лишними эмоциями, какими-то своими странными загонами… Расстались друзьями. И это, наверное, было нашим лучшим совместным решением, принятым за весь срок отношений. Я махнула головой, отгоняя навязчивые мысли и сделала глоток остывшего кофе. И как люди пьют эту растворимую гадость? Поморщившись, поставила стакан на столик и снова погрузилась в себя. Было немного противно от того, что я наврала Лёше. Не терплю вранья, а сама… Направо и налево просто. Но в самом деле, не говорить же ему, что Кирилл жуткий скептик и вообще не принимает того, чем я занимаюсь. И на расследование меня со скрипом отпустил, не говоря уже о веренице поездок по городам с семинарами и приёмами. Да и если честно, наша любовь, на которую я зимой зарядила найденного Барсика, продержалась только пару месяцев. Сейчас это всё скорее было просто привычкой. А ещё мы как назло ехали в Сочи. В тот город, где у нас с Гецати в своё время могло что-то получиться. Но не получилось. Из-за моей глупости. Я просто побоялась ответить ему взаимностью, не понимая тогда до конца, что я к нему чувствую и чувствую ли вообще что-то. Мы же не в школе, чтобы говорить друг другу «Ты мне нравишься». Мы — взрослые люди. И всё должно быть либо по-взрослому, либо никак. Я выбрала вариант «никак». Костя его принял и простил меня. А в себе я так и не разобралась, нырнув с головой в омут новых отношений, которые только сейчас показались мне неважными. И ненужными какими-то даже, что ли… Бывший, недонынешний… Вот ты попала в маргарин, конечно, Егорова… Умеешь, чего. И ведь мозгов даже не хватило спросить, с кем тебя расследовать-то посылают. Сдаёшь, Сонечка. Глотнув ещё немного того, что называлось кофе, я закрыла глаза и попыталась выбросить всё из головы. Но мне это не удалось — в дверь моего купе кто-то постучал. И этим кем-то оказался Гецати собственной персоной. — Я чай тебе принёс, — не дожидаясь приглашения или чего-то ещё, аланский провидец оказался в моём личном пространстве, заполнив его ароматом жасмина, своей энергетикой и спокойствием. — Ты чего такая грустная? — перед Соней на столик опустился ещё один фирменный стакан, а Костя занял место на полке напротив. Надо же, он помнит о её любви к зелёному с жасмином, а ведь они — чужие друг другу люди. А Кирилл всегда заваривает для Сони чёрный. Или и вовсе кофе. Благо, нерастворимый. — Я не грустная, я задумчивая, — Егорова обняла руками стакан, источающий приятное тепло и дурманящий жасминовый аромат. — И о чём же ты задумалась? — пальцы Гецати отцепили ладошку девушки от стакана и накрыли её своей. Она и не подумала вырваться. — Да так… — понимала, что мужчина не отстанет, пока не узнает всего, что её тревожит. Но ей самой почему-то хотелось открыться ему. Излить душу. Рассказать о сокровенном и, возможно, не стесняясь, заплакать. — Скажи, Соня, — она успела отвыкнуть от этого щекочущего слух «ссс» в начале своего имени. Так его произносил только он. — Я же вижу, как трудно тебе держать всё это в себе, — ровный голос провидца внушал доверие. — Что тебя беспокоит? — Противно, Кость, — выдохнула Соня. — Просто противно. Неужели вы с Лёшей ещё не поняли, что нас, против нашей воли, втянули в игру?! — Не нервничай, — Гецати провёл кончиками пальцев по тыльной стороне её ладони. — В какую игру? Кто втянул? — А ты всегда так тупишь или только изредка? — фыркнула девушка, убирая руку и снова вцепляясь в стакан с чаем. — Смотри. Ты, я, Похабов, Керро. — Провидец, экстрасенс и две ведьмы. Что не так-то? — Помолчи и послушай, пожалуйста. Лёшка не раз уже с Мэри работал и пытался к ней клинья подбивать — она ему нравилась. Но она была с Шепсом в то время и мол «мы друзья, Лёша». И мы с тобой. Вспомни финальный выпуск нашего сезона. «А чего это они не вместе-то? Фанаты же до того дошли, что начали их шипперить и выдумали себе каких-то дурацких Гецаровых!». — Шип… Что они делать начали? — у Константина округлились глаза. — Шипперить. То есть делать из нас парочку. Ты не уловил связи? — Егорова закатила глаза так сильно, что ей на момент показалось, что она сейчас увидит собственный мозг. — Честно говоря, нет. — Керро и Похабов — несостоявшаяся парочка. Гецати и Егорова — несостоявшаяся парочка. Соображаешь? — Не совсем. — Нет, Гецати, ты всё-таки тупой, — Соня со смешком отхлебнула немного чая из стакана. — Лёша и Мэри — давние друзья. Ты — мой главный соперник и якобы моя тайная любовь. — Ты намекаешь на то, что они придумали это всё для того, чтобы мы могли выяснить отношения и дать им какую-то сенсацию? — Бинго! Сектор «Приз» на барабане! — издевательски воскликнула девушка. — Но смотри, в чём фишка: Керро из этого квадрата выпала, превратив его в треугольник. Лёша — мой наставник и друг, ты… — Соперник и якобы тайная любовь, — её же фразой продолжил Гецати, затем замолчав и задумавшись. — Чёрт, Соня, ты права. Это действительно мерзко! Но мне кажется, что ты перегибаешь и никому это не нужно. Расслабься, — он снова отцепил её руку от стакана и накрыл своей. — Мы едем работать. Наша задача — помочь людям, а остальное… — Возможно, ты прав, — Егорова опустила глаза. — Костя, — нервно сглотнула — было очень страшно. Она никогда ещё никого о таком не просила. — Ты не мог бы?.. Гецати видел, как ей трудно. Не понимал, чего она хочет от него и почему боится сказать. — Что я не мог бы? Говори, — чуть сильнее сжал её руку, передавая через это чуть своей уверенности. — «Посмотреть» меня, — выдохнула девушка, не поднимая глаз. — Просто я не понимаю что-то, что в моей жизни происходит. А сама не вижу ничего толком. Видения какие-то есть, но я не могу понять — прошлое это, будущее или вообще не про меня, а про соседку бабу Зину. — Ну, если ты перестанешь закрываться, тогда поговорим, — усмехнулся Костя, поднимаясь и затем садясь с ней рядом. Он уже попытался понять, что помимо этих дурацких выдумок и домыслов её тревожит, но не смог — будто на кирпичную стену налетел, больно ударившись лбом. — Не бойся меня, Соня. И девушка доверилась ему — вложила свои маленькие холодные ладошки в его протянутые большие тёплые ладони и безбоязненно установила зрительный контакт. Костя вдохнул поглубже, ловя энергетический поток, исходящий от неё и таким же ровным, как и обычно, голосом, глядя (как Соне казалось) прямо ей в душу своими шоколадно-карими, заговорил: — Парень какой-то тёмненький такой, высокий. На меня чем-то похож. И зовут тоже на К. Не нравится ему то, чем ты занимаешься. Не понимает он этого. Девушку с ним рядом вижу. Блондинку. Изменяет тебе, по ходу, — заметил, как у Сони влажно заблестели глаза от подступивших слёз. — Головой ты с ним, а душа и сердце другому принадлежат. Сонь, если ты думаешь, что это судьба, а ты так думаешь, точнее, пытаешься себя в этом убедить — ты ошибаешься. Не тот это, кто рядом должен быть. Не плачь, — он выпустил руки девушки и поспешил прижать её к себе. Егорова, обняв Костю за талию и уткнувшись носом в его крепкую грудь, дала волю слезам. И ей за них было совсем не стыдно. Тут же дверь в её купе с тихим щелчком открылась, и на пороге тесной комнатушки появился собственной персоной Похабов с двумя стаканами чая. — Лёш, выйди, — не оборачиваясь, спокойно сказал ему Гецати. — Почему Соня плачет? — оценивая обстановку в помещении, спросил Алексей. — Ты её довёл, Гецати? — он переживал за боевую подругу, зная, насколько она ранима и как легко её задеть и вывести из положения равновесия. — Я непонятно сказал? — всё также не оборачиваясь, уже рыкнул Костя. — Закрой, пожалуйста, дверь с той стороны! — Не разговаривай с ним так, Костя, — заступаясь за друга, Соня наконец оторвалась от мужчины, однако сцепленных за его спиной в замок рук не расцепила. — Лёш, давай попозже поговорим, ладно? И спасибо за чай, но я не хочу, — кивнув в сторону трёх почти пустых стаканов на столе, улыбнулась. Мужчине пришлось уступить (слово женщины — закон) и, пожав плечами и бросив на Гецати полный недовольства взгляд, удалиться восвояси. Костя подушечкой большого пальца стёр слезинку с Сониной щеки: — Не плачь, Сонь. Ты же у меня сильная. У Егоровой по щекам снова потекли слёзы. Так ей всегда говорил папа. Мужчина, поняв, что задел в хрупкой девушке что-то больное, снова прижал её к себе, уткнувшись носом в её волосы. От неё пахнет малиной и ванилью. Сладко, но не приторно. И обнимать бы её всё время. И вдыхать этот запах, пропитываться им. И сделать бы так, чтобы она больше никогда не плакала. Из Сониного купе аланский провидец вышел через час. Зарёванная городская ведьма, прихватив из рюкзака тщательно припрятанную от посторонних глаз пачку сигарет (она вроде как бросала курить), отправилась в туалет — приводить себя в порядок и нарушать существующий запрет курения. Возвращаясь обратно, вытирая раскрасневшиеся от холодной воды щёки, Соня решила ещё немного постоять в коридоре и услышала то, чего явно слышать не была должна. Дверь в купе её напарников по расследованию была чуть приоткрыта. Но общались эти двое столь громко, что их, казалось, только на Камчатке не слышно. — Я тебе ещё раз говорю: я час назад её смотрел! И себя с ней рядом видел! Чётко! Не мог же я ей в лоб сказать, что я — её судьба! — послышался голос Гецати. — Да какая ты судьба? — скептически фыркнул в ответ Похабов. — Тебе вон, духи твои дебильные женщину запрещают. «Слишком много энергии тратится», бла-бла-бла, — ох, вот это он зря. Не знает, видимо, что Костя — бывший боксёр. — А я вообще её бывший! Но это не мешает мне стать нынешним. Тем более, мне кажется, она меня ещё любит. — Дважды в одну реку? Не думаю, что Соня настолько глупа. Ну и когда кажется, сам знаешь, что делать надо, — чёрт, Константин Константинович, где ваша хвалённая сдержанность? — А спорим, что за то время, что мы будем в Сочи, я смогу вернуть Соню? — Егорова аж в поручень крепче вцепилась, чтобы не упасть от услышанного. Она что, вещь какая-то, что ли? — А ничего, что она как бы занята? — флегматично-скептический тон. — Этот её этот не стенка — подвинется. Ну так что, спорим? Дальше слушать сил не было, поэтому ответа Гецати Соня уже не слышала. Оно и к лучшему. Наверное. Зайдя в своё купе, девушка плюхнулась на полку и невидящим взглядом уставилась в пространство перед собой. Цензурных мыслей в голове просто не было. Было лишь одно слово, коротко и ёмко описывающее сложившуюся ситуацию. На неё поспорили. Вообще отлично. Ох не думала она, что дело примет такой оборот. Ох не думала. Телефон пиликнул новым сообщением: «Подслушивать нехорошо, Соня».