Сашенька Третий Македонский

*** — Что случилось? Сашенька! Почему мой мальчик плачет? Обняв малыша, Ланика беспомощно причитала около него, тщась получить ответ. Она уже сама всхлипывала от жалости к ребёнку, а тот всё не переставал рыдать. Она с трудом нашла его и теперь с ужасом гадала, из-за чего мальчик так надрывается. — Ла… — всхлипнул он, — Ланичка… Это правда? — Что правда? Что, мой маленький? — Это правда, что персы были даже в Пелле? Даже здесь? — Ну… Добрая кормилица растерялась. Врать царевичу, хоть он и ребёнок, она не могла. А честно сказать «Да» она не решалась, боясь нового приступа рыданий. Она-то знала, как горько и безутешно иногда рыдает её любимец, если рядом никого нет. Хотя обычно он старается крепиться. Даже при ней с некоторых пор. А раньше только при ней и плакал. Но всё же Ланика слегка успокоилась. Она-то боялась, что случилось что-то более серьёзное. Ребёнок терпеливо ждал ответа, пристально смотря на кормилицу. И было видно, что надеется на ответ «Нет». — Да, — вздохнула Ланика. — Да, царевич. — Прямо в Пелле? Там, где мы сейчас? — Ну да... — Ты уверена? — Меня тогда ещё не было на свете. Но говорят, что персы здесь были. Губы ребёнка задрожали. — Почему мне не говорили об этом раньше? — слегка приглушив голос, но с напором спросил Александр. Ланика закусила свою губу. Что она могла на это ответить? Не она решала, о чём и когда рассказать царевичу. И вообще она предпочитала рассказывать сказки да петь нежные песенки. А не пугать ребёнка разными ужасами. И тем более рассказами о том, как в его Пелле гостили персы. Да ещё и не давно-давно, а совсем недавно. Ещё многие помнили лично, как хозяевами Македонии были чужестранцы. — Я… не знаю, мой маленький… — Я не маленький! Не называй меня больше маленьким! — Хорошо, больше не буду. Даже эта мелкая уступка и покорность слегка остудили запальчивость мальчика. Он уже совсем другим тоном продолжал: — О таком нужно рассказывать сразу! — заявил мальчик со всей серьёзностью. Таким тоном, словно он взрослый царь, от которого утаили важные сведения. — Ты прав, Саша. Надо было сразу. Она не сказала «как только мне принесли тебя кормить в первый раз». Хоть и представила себе эту картину — она кормит младенца и рассказывает ему о персах в Пелле. — Ла… Но как же так? Как это получилось? Ланика и на этот вопрос не знала ответа. Она была простой женщиной. — Так бывает, мой царевич. — Этого не могло быть! Только не в Пелле! — Почему? — Это же Пелла! Это же НАШ дом! Здесь же мы живём. Ты, я, мама, отец, сестра, все. А персы… Они же только и делают, что разоряют Элладу, разрушают её города, уводят в рабство её жителей. Но я и не предполагал, что персы были даже в Пелле! Почему македонский царь тогда не помешал этому? Почему мужчины не остановили персов и впустили их в Пеллу? — Они старались. Но не получилось. Так бывает. — Ты только это и повторяешь — «Так бывает!» Хотя тебе можно, — тут же милостиво уточнил царевич. — Ты же женщина. Но вот остальные… — Не всегда хватает сил не пустить чужеземцев в свой дом. — Не хватает? Значит, надо сделать так, чтобы хватало. — Да, надо. Но не всегда это получается. — Всё, Ланика. Не говори больше «не получается». Теперь получится. Я не допущу, чтобы в Пелле снова были чужеземцы. Не бывать этому! Ни за что! Ты поняла меня? *** Ланика любовалась своим воспитанником. Как интересно он говорит. Такой маленький ещё, а уже думает о таких вещах. Но ей верилось, что всё будет так, как говорит этот мальчик, который ей казался пока довольно маленьким. Она считала, что он будет великим царём. Иногда он напоминал ей героев древности. Настоящий маленький Геракл. Или Ахиллес, о котором ему так много рассказывала его мать Олимпиада. Александр и сам обожал Ахиллеса. Тот стал его кумиром. А кумиром самой Ланики уже стал её воспитанник. — Да, мой царевич. Я поняла. Я знаю, что ты не пустишь чужеземцев в Пеллу. Неожиданно мальчик снова прижался к ней, как в детстве. — Ла… Ты никому не скажешь? — Не скажу, мой царевич. — Мне так не понравилось бояться, Ла. Обычно я ничего не боюсь. Ты же знаешь. Но когда я представил, что у нас в Пелле были персы… Те самые персы, которые разрушили Афины… Мне стало так страшно… Я понял, что люди чувствуют, когда боятся. Это такое неприятное чувство, Ла! А самым неприятным был страх, что персы снова могли бы прийти в Пеллу. И разрушить её, как Афины… *** Ланика молча гладила ребёнка. Она бы всё отдала, чтобы ему не было страшно. Чтобы его страхи никогда не реализовались. И очень хотела бы сказать ему, что персы в Пелле не могут появиться. Но она всё же жила в царском дворце. И по обрывкам разговоров могла сложить представление о том, что повторное появление персов в Пелле — не такое уж маловероятное событие. И хотя сейчас благодаря отцу Александра Филиппу вероятность заметно снизилась, но не исчезла. О нет, не исчезла. Эллада всё ещё не объединилась. И вряд ли объединится. Города-полисы Эллады не желают объединиться в единый союз даже ради своего спасения. Они готовы скорее погибнуть, чем подчиниться одному командиру. Хотя не очень-то и верят в возможность гибели. Несмотря на то, что те же Афины уже бывали разрушено персами. Не говоря уже о бесчисленных колониях эллиеов, давно и прочно попавших в подчинение и рабство персам, особенно на берегах Понта. А без объединения Эллада не сможет устоять, если персы надумают вернуться. И тем более Македония в одиночку не сможет их остановить. Всё это мальчик скоро сам узнает и поймёт... — Ланика… мне так не хочется, чтобы персы убили кого-то в Пелле. Особенно тех, кого я знаю… Хотя, если бы я знал всех, наверное, мне всех было бы так же жалко. *** Мальчик снова всхлипнул. Явно против своей воли. Это заставило его замолчать, чтобы не разрыдаться снова. Было ясно, что, едва он со всей живостью своего воображения представляет все эти ужасы, о которых говорит, он не может удержаться от слёз, а горе мучает его. Ланика хорошо понимала чувства Александра. Она лучше всех знала, как добр и чувствителен её мальчик. Как тяжело он страдает из-за горя людей. Но как она могла его утешить? Что сказать ему? Ведь ему не помогли бы её простые слова утешения. Он стал уже слишком умненьким. Его не отвлечёшь конфеткой или песенкой. Он сразу чувствует фальшь или поверхностность. — Ты такой добрый, Сашенька, — нежно сказала Ланика то, что продиктовал ей прилив симпатии. — Ты даже переживаешь не за себя, а за других. *** Александр посмотрел на неё с оттенком недоумения. Мол, ну да, но разве может быть иначе? Он ещё не знал, что у других бывает и иначе. Ещё как бывает. Эх, если бы не бывало. Если бы все были такими добрыми к другим людям, как её Сашенька, то какой счастливой и светлой была бы жизнь на земле для всех людей! — Знаешь что, Саша. Это очень хорошо, что ты так любишь Пеллу. Мне кажется, что это поможет тебе защитить её. Я тоже очень люблю её. И тоже хочу, чтобы Пелле ничего не угрожала и все были живы. — Но персы… — едва не простонал мальчик. Со странным смешением детского и взрослого. Ланика вздрогнула. Ох не для детской души такие переживания. Не для детской… К чему же они приведут её мальчика? — Сейчас персов здесь нет. — Но они могут прийти! Неужели ты не понимаешь? До них же совсем близко! — Понимаю. Но пока не пришли. — А если придут? — А зачем им идти, если они знают о том, что у твоего отца сильная армия? — Но раньше же приходили. — Да. Но раньше армия была ещё не такая сильная. — Сейчас намного сильнее? — Говорят, что да. Ты же понимаешь, что я не разбираюсь в этом. Тебе лучше спросить об этом у отца. — Что тут происходит? — раздался холодный голос. — Мама! — обрадовался Александр. — О чём тебе надо спросить у отца? — полюбопытствовала Олимпиада с оттенком подозрительности. — О том, достаточно ли у нас сильная армия, чтобы не пустить в Пеллу персов! — Ах это… Ланика, что это за тема для разговоров? — Мам, но я сам спросил у Ланики! — заступился за кормилицу Александр на всякий случай. — А что ты, мама, скажешь? — У нас сильная армия, — спокойно ответила царица. Но несколько официальным тоном. Словно говорила не с сыном, а с послом Афин. И без особого интереса к теме и к тому, что она волнует её сына. — Сильнее, чем у персов? — По численности наша пока уступает. Но ты знаешь, что численность — это не главное. Вспомни Ахиллеса и его сражения. — Я помню, мама, — задумчиво ответил Александр. — Почему у тебя глаза красные? Ты плакал? Александр обернулся на Ланику, словно прося её не выдавать его. — Он плакал? — повторила царица вопрос, обращаясь к Ланике. — Да, мама, плакал, — тут же поспешил ответить Александр, чтобы не ставить кормилицу в неудобное положение. Понимая, что Ланике неудобно отвечать и «да», и «нет». Олимпиада нахмурилась. — Что на этот раз? — Я узнал, что в Пелле были персы. И представил, что они могли бы вернуться. И… кого-нибудь обидеть. Александр стеснялся добавить, что больше всех переживал за обожаемую мать. Но она словно почувствовала это. Так как холодное выражение лица слегка смягчилось. — Персов в Пелле больше не будет, — уверенно заявила мать. — Можешь не волноваться. — Почему ты так думаешь? — Потому что мой сын успеет разгромить их армию. — Я? — А разве у меня есть другой сын? — О, мама… Раз ты говоришь, что я успею… — Да, сын. Успеешь. — Ланика, ты слышала? Мама говорит, что я успею! У нас есть время успеть! И считает, что сил нам хватит. — Да, царевич. Слышала. — Мам…, а что ты хотела сказать мне, когда искала? — Просто хотела увидеть своего сына. Иди мой руки. Давно пора обедать. — А можно чуть позже? — Нет. — Ну мааам! — Хорошо. Можешь не обедать, а снова до ночи носиться с мальчишками. Но откуда тогда у тебя будут силы побеждать персов? Александр вздохнул. Силы в самом деле ему понадобятся. И раз уж для этого нужно поесть прямо сейчас — что ж, он готов и на это. — Ла, ты поможешь мне умыться? Ланика быстро кивнула, готовая исполнять все просьбы царевича. Александр помчался вперёд, изредка оглядываясь на спешащую за ним Ланику. Конечно она с трудом поспевала за ним. Она могла только быстро идти. Не бежать же за мальчиком. А он-то именно что бежал. Глядя вслед этой странной парочке, Олимпиада покачала головой. Она не понимала этих манер сына. Виданное ли дело, чтобы царевич задавал вопрос в такой ситуации? Он должен просто отдать приказ, а не спрашивать. Впрочем, он ещё ребёнок. И успеет стать более властным. Да и сейчас у него уже вовсю проскакивают командирские нотки. Это он с Ланикой да друзьями обычно такой… — Олимпиада затруднялась подобрать подходящее слово, — такой непосредственный и дружелюбный. ***