Ложность

«Ну, вот и все. Теперь осталось только вызвать посыльного… Надеюсь, Она обрадуется подарку. Зная Её, Она, получив посылку, одним точным движением снимет бантик и разорвет обертку, и долго будет гадать, что лежит внутри коробки. В такие моменты Она себя не контролирует, и, наматывая на свой изящный пальчик, плененный им золотистый локон, растреплет с любовью уложенную служанкой прическу, слегка нахмурит лобик и надует губки. Потом, перебрав в уме всевозможные варианты, Она не выдержит и сорвет крышку, желая побыстрее убедиться в правильности мыслей. Знаю, будет много радостных причитаний, разговоров со служанкой, может даже и с мамой, и их дом наполниться сказочным смехом. Наверно, Она тут же помчится к себе в комнату, прихватив тяжелую коробку со сшитым специально для нее шелковым пеньюаром, закроет двери и примется поспешно скидывать с себя платье и… Она проведет долгое время около зеркала, всматриваясь в свое отражение, выискивая несуществующие недостатки, разглаживая невидимые складки. И только вдоволь налюбовавшись собой, Она возьмет в руки клочок бумаги и прочтет записку: «Хотел я, чтобы ты была моей Навечно – дольше просто не бывает. Не ведал раньше я любви сильней Чем эта, что во мне к тебе пылает. И все же я на муки обречен, И пусто мне без нежности касаний. Сбылась мечта – с тобою обручен, Как жаль, что только меж своих мечтаний…» О, как же Она улыбнется! А потом опять побежит в комнату, пряча подарок до лучших времен, и примется гадать, кто же даритель… Как бы я хотел сбросить с нее ненужные шмотья, оголяя гибкое юное тело, и самолично оценить всю прелесть дара. Я бы легонько провел пальцами по нежным изгибам, остановившись на ещё маленьких грудках, нарисовал языком тонкое кружево на Её горячей коже, выцеловал каждый пальчик, утонул бы в Ней, утонул бы с Ней, умер в ней и в Ней же воскреснул... Я бы сделал её счастливой, но должен лишь смотреть и не прикасаться, вдыхать её и ждать, пока бутон превратиться в цветок… Да дождусь ли?..» * * * Сиэль любил смотреть на рождественский снегопад из окна теплой и уютной гостиной, где никакая стужа нипочем, попивая Эрл Грей с «Наполеоном». Вот и сегодня, завершив все дела, мальчик уселся в любимое кресло, куда заботливый дворецкий уже положил взбитую подушку, взял в руки кружку и… увидел, как во двор въезжает знакомая карета, запряженная четверкой лошадей. Враз было забыто и кресло, и чай, и сладость. «На кой я ей понадобился?» - думал граф, спускаясь по лестнице, ведущей в холл. Он собирался встретить взбалмошную девченку, объясниться и… действовать по обстоятельствам. Но поздняя гостья, будучи то ли проворней, то ли менее терпеливой, бросилась навстречу графу и, едва не сбив того на пол, с криком повисла на его шее, говоря что-то о каком-то подарке и благодаря. А потом, слегка краснея, Лиззи робко прижалась холодным губами к теплой щеке Сиэля… А в тени колонны яростно кусал локти демон, проклиная ложность мнений и время, которого у него уже не будет…