Твоя (не)забытая

Она понемногу приходила в себя. Постепенно становилась той Лали, которую Себастьен знал и когда-то любил. Они уже три дня были вместе круглосуточно, но никак не могли наговориться. Они болтали обо всем на свете, вспоминали студенчество и своих друзей, тяжёлые времена и светлые моменты. Они снова стали близки — душевно, где-то на уровне подсознания. Их связывало нечто большее, чем общие воспоминания, и оба это понимали. Вечером, уже привычно, они сидели в номере Лали, неспешно потягивали красное вино и разговаривали.  — А помнишь, как Джоанна решила сделать из вас танцоров? — рассмеялась Лали, снова пустившись в воспоминания, пригубив из бокала терпкий напиток. Себастьен тоже развеселился, вспомнив эту историю:  — Ещё бы! Такое не забывается! Не знаю, кто из ребят что запомнил, но я лучше всего помню ту адскую боль, что пронзала меня ещё два дня.  — Зато Кристиан просто летал от осознания того, что смог угодить своей Джоанне!  — Это только при вас, чтобы не ударить в грязь лицом! На самом деле ему было ещё хуже, чем мне. Они снова рассмеялись. Лали допила вино, поставила бокал на столик и поднялась:  — Уже поздно. Я пойду. Себастьен опрокинул в себя вино и тоже встал:  — Да… Спокойной ночи.  — Тебе удобно спать на этом диване?  — Да, вполне. Тем более, здесь самое выгодное место для охраны. Не забывай, я на работе! — подмигнул он.  — Честно говоря, я давно об этом забыла! — ответила Лали и скрылась в спальне, плотно прикрыв за собой дверь. Я тоже об этом напрочь забываю, подумал Себастьен, застилая диван постельным бельём. Он разделся и, забравшись под лёгкое одеяло, потянулся и закрыл глаза. Но сон все никак не шёл. И его мысли то и дело возвращались к Лали. Себастьен ловил себя на том, что его неудержимо тянет к ней, ему хочется, как раньше, крепко прижать её к себе, прильнуть губами к её горячим губам, ощутить лёгкие прикосновения её нежных рук и снова, как прежде, сойти от них с ума, с головой бросившись в омут их любви и страсти. Он видел, что и её тянет к нему, что она не забыла его. В её глазах таилась светлая грусть по прошлому и печаль по их беспросветному, несбыточному будущему. Внезапно Себастьен услышал едва уловимый шорох. Он весь превратился в слух, сунув руку под подушку, удостоверился, что пистолет на месте. Открыв глаза, но не шевелясь, он посмотрел на входную дверь, которая вдруг начала медленно открываться. Вот уже из коридора в гостиную проник тусклый свет, и в проёме показался мужской силуэт. Мужчина тихо проскользнул в номер, и дверь за ним неслышно закрылась. Себастьен видел, что незваный гость прекрасно ориентируется в номере даже в кромешной темноте, ловко обходя препятствия, возникающие на пути к спальне Лали. Значит, он здесь уже был? Но времени на такие размышления у него не было. Его натренированное тело напряглось, натянулось, словно струна. Он извлёк из-под подушки заранее снятый с предохранителя пистолет, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, и стрелой, мгновенно метнулся к темному силуэту. Рукоятью оружия Себастьен с силой ударил мужчину в область виска. Как и предполагалось, тот сразу повалился на пол, потеряв сознание. Теперь у него было немного времени, чтобы обезвредить пришедшего. Себастьен щёлкнул выключателем, и гостиную залил яркий свет потолочной люстры, больно ударив по привыкшим к темноте глазам. С трудом разлепив веки, попутно достав из кармана наручники, он перетащил мужчину к батарее и пристегнул его. На шум из спальни выскочила Лали. Она тоже прищурилась, но, превозмогая резь в глазах, все-таки попыталась осмотреть гостиную:  — Что здесь происходит? Себастьен бросился к ней и обнял её за плечи:  — Ты только не волнуйся! В номер проник мужчина…  — Господи! — простонала она, в ужасе глядя на Себастьена. Глаза уже привыкли к яркому свету, и в них заблестели слезы. — И где он?  — Обезврежен. — усмехнулся тот, кивнув головой в сторону окна. Лали повернулась туда, куда указывал ей Себастьен, и вдруг, вскрикнув, бросилась к мужчине, все ещё в беспамятстве лежащему на полу и прикованному наручниками к батарее.