Проскальзывающее чувство

      Габриэль Агрест снова осмотрел свой эскиз, а затем с раздражением отбросил карандаш и устало откинулся в офисном кресле. Господи, как же все надоело! Кругом сплошная рутина, которой, кажется, нет конца и края. Дни настолько похожи, что порой события можно предсказать с точностью до минуты. Модельер глубоко вздохнул и окинул взглядом кабинет. «Мой дом — моя крепость», ― гласит народная мудрость. Но Габриэль ощущал себя в собственном особняке пленником. Сняв очки, мужчина устало потер лицо. Как дошло до того, что весь мир не в радость, а слава и успех, которыми он так кичился, висят на нем, будто тяжелое ярмо?       Ответа не было. Другой человек, случись ему услышать вопрос, предложил бы много «объективных причин»: «затяжная депрессия», «кризис среднего возраста», «творческое истощение». Но Агрест чувствовал: у его подавленности другой источник. Вот только никак не выходило его отыскать. Поднявшись, мужчина подошел к окну и слегка сдвинул черную бархатную штору. Уже декабрь. Совсем скоро Рождество, а там до Недели моды рукой подать…       Габриэль чертыхнулся. Почему все мысли заняты только работой? Неужели ему трудно просто посмотреть в окно, не зацикливаясь на суете? В нем зарождались отвращение к самому себе и невесть откуда взявшийся гнев. Да когда же это закончится? Почему он не может позволить себе быть самим собой? Модельер мотнул головой и устремил взгляд на улицу. Внутренний двор вычистили от снега настолько идеально, что само присутствие зимы выдавали лишь белые шапки на верху поистине монументального забора.       Агрест тяжело вздохнул. Как же хочется на улицу. Почувствовать свежесть холодного воздуха, ощутить касание ветра, пройтись вдоль заснеженных деревьев. Снова стать частью целого мира, а не наблюдать его через экран дорогущего гаджета. Но у него еще столько дел на сегодня… А что, собственно, мешает послать планы к черту? Хотя бы на час или несколько? Вдруг развеется тяжелое чувство внутри? Решение было принято. Спустя пятнадцать минут Габриэль покинул особняк и побрел к Елисейским полям.       Он не переживал о том, что его могут узнать. Во-первых, никто бы не поверил, что эксцентричный модельер добровольно покинул дом. А во-вторых, отсутствие очков порою здорово меняет лицо человека. Хотя, наверное, не стоило выбирать ярко-голубые линзы. Его серые глаза становятся в них похожими на две льдинки. Немного неестественно… Однако хорошо сочетается с голубым шерстяным пальто, черным шарфом и белыми брюками. Палитра не самая любимая, но одежда таких оттенков увеличивает шансы остаться незамеченным. Мало ли в Париже платиновых блондинов его возраста, облаченных подобным образом? Как минимум сотня.       Очутившись в саду Нувель, Габриэль вздохнул полной грудью и неожиданно расслабился. Сколько же он не выходил на улицу? Месяц, полгода, год? Неважно. Теперь уже глупо вспоминать. Мужчина не спеша двинулся по пешеходной дорожке вдоль проспекта Мариньи к Елисейскому дворцу. Гнетущее чувство отступало, хоть и не покидало совсем, и становилось легче внутри. Впервые за долгое время он ощущал себя свободным. Не умиротворенным, не счастливым, а просто свободным…       Незаметно для себя модельер очутился у площади Бово. Оживленный перекресток сразу нескольких дорог гудел, словно встревоженный улей. Пожалуй, стоит вернуться и еще прогуляться по парку. Но не успел Агрест сделать и нескольких шагов, как вдруг услышал звук скольжения по льду, а затем кто-то врезался ему в спину.       — Ради Бога, простите! Тротуары сегодня такие скользкие, — услышал Габриэль девичий голос, причем довольно знакомый.        Обернувшись, мужчина увидел свою младшую ассистентку — Маринетт Дюпен-Чен.       — Месье Агрест? — удивленно и отчего-то шепотом спросила она. Модельер слегка поджал губы, однако кивнул в ответ. Глупо притворяться, что ты какой-то другой человек, если тебя все равно узнали.       — А я как раз спешу к вам, для отчета, — сказала девушка, поправляя сумочку на плече. — Ткани, которые вы заказали, доставят уже в конце этой недели.       — Так быстро? — изумился Агрест, разом забыв свое недовольство.       — Месье Удо сказал, что не собирается торчать в офисе все праздники и поэтому будет лично контролировать ваш заказ.       Мужчина удовлетворенно кивнул. Замечательные новости. Чем раньше начнется пошив новой коллекции, тем лучше.       — Я хотела спросить, — прервала его мысли Маринетт, — будут ли на сегодня еще поручения?       Модельер внимательно посмотрел на свою ассистентку.       — Просто… если вы ничего не запланировали… то я хотела уйти сегодня… пораньше.       Габриэль не переставал удивляться этой черте Дюпен-Чен. Обычно уверенная и хваткая в работе девушка отчаянно смущалась и лепетала, когда доходило до ее личных просьб. Со всеми ли она себя так вела или только с ним, Агрест не знал.       — Нет, я ничего не планировал. На сегодня можете быть свободны, — сказал он, глядя, как улыбка Маринетт становится шире.       — Спасибо, — тихо поблагодарила она. Модельер лишь пожал плечами. Если работник добросовестно выполняет обязанности — а по отношению к Маринетт это было верно на сто процентов, — почему бы не поощрить?       — Тогда я пойду? Хорошего вам дня!       Дюпен-Чен поравнялась с мужчиной и уже хотела обогнать его, как снова поскользнулась. От падения девушку спасло то, что Габриэль успел подхватить ее.       — Простите, я такая неуклюжая, — виновато потупилась Маринетт.       — Скорее отчаянная, — резюмировал Габриэль, окидывая ассистентку взглядом. — Высокий каблук, да еще и в гололед — прямой билет в больницу.       — Красота требует, — Маринетт расправила невидимые складки на длинном черном пальто, а затем посмотрела на него и слегка улыбнулась. — Спасибо за поддержку.       — Не стоит, — отмахнулся мужчина. — Благодарите высшие силы за то, что они надоумили меня прогуляться.       — В такую погоду грех не пройтись. Вот только, боюсь, мне сегодня не удастся.       Агрест посмотрел на расстроенное лицо Дюпен-Чен, и ему в голову неожиданно пришла идея. Не то чтобы ему стало комфортно, претворись она в жизнь, но бросать девушку вот так посреди улицы было не по-мужски. Габриэль осторожно взял ассистентку за руку.       — Идемте.       Он сделал несколько шагов, но Маринетт осталась на месте. Обернувшись, модельер увидел на ее лице крайнюю растерянность.       — Вы же не хотите провести так весь день? — поинтересовался он.       Дюпен-Чен отчаянно замотала головой.       — Вот и славно. Мы вернемся в особняк, а затем вы вызовете такси.       — Спасибо, — тихо пролепетала девушка и шагнула навстречу мужчине.       Через несколько метров ассистентка вновь поскользнулась, но в этот раз ей пришлось ухватиться за Агреста обеими руками.       — Простите, — Маринетт уже хотела отстраниться, но Габриэль остановил ее, сгибая руку в локте.       — Держитесь крепче, — посоветовал модельер, и они продолжили путь.       Всю дорогу до парка он испытывал нервозность. Что, если помимо Маринетт его узнает кто-то еще? Модельер не любил пересудов. Пущенная сплетня — мол, дизайнер-затворник не гнушается прогулками с красивыми барышнями — изрядно бы подпортила ему жизнь. Но, на счастье, они с Дюпен-Чен остались неузнанными. Девушка, к слову, тоже была в напряжении. От боязни ли вновь поскользнуться или потому, что он нагло вторгся в ее личное пространство, — Агрест не знал. Но иного выхода не было. В попытке немного сгладить неловкость Габриэль начал расспрашивать ассистентку о ходе сегодняшних переговоров. Беседа немного успокоила ее, и она перестала сжимать его руку так сильно. Вскоре Маринетт полностью расслабилась, и модельер тоже почувствовал себя комфортней.       До бульвара Габриэль оставалось совсем немного, когда неожиданно пошел легкий снег. Мужчина едва подумал ускориться, чтобы не догуляться до простуды, как Маринетт вдруг чихнула.       — Будьте здоровы! — он повернул голову. — Забытая дома шапка тоже дань красоте?       — Ну, тогда мы с вами оба в тренде, — слегка улыбнулась Дюпен-Чен и тряхнула головой, сбрасывая с волос снежинки.       — После этого мы еще говорим о каком-то «здоровье нации», — закатив глаза, Габриэль размотал свой шарф. — Держите. Еще не хватало, чтобы по особняку гуляла инфекция.       Он накинул шарф ей на голову, один конец обернув вокруг ее шеи. Видимо, жест несколько шокировал девушку. И без того зарозовевшие от мороза щеки вспыхнули ярко-красным румянцем.       — Спасибо, — Маринетт вдруг окинула модельера внимательным взглядом. — А как же вы?       — Я не умру, если один день побуду джентльменом. Или вы предлагаете ввести в моду чалму?       — А вам бы пошло.       Подобный ответ удивил Агреста.       — Пожалуй, в этом что-то есть, — сказал он после недолгих раздумий. — Я учту это, создавая следующую осенне-зимнюю коллекцию. Спасибо за идею.       — Не за что, — Маринетт вдруг потянулась и смахнула с волос Габриэля шапочку налетевшего снега. Жест был достаточно интимным, но не вызвал отторжения. И это слегка насторожило.       — Пойдемте. Иначе вы рискуете превратиться в сугроб.        Взяв модельера под локоток, Дюпен-Чен уверенно потянула его за собой. Ему оставалось только покорно пойти следом.       Состояние Агреста было необъяснимо. Необычайное умиротворение.... В обществе девушки нисколько не притуплялось чувство свободы, испытанное в парке. Габриэль изредка поглядывал на спутницу. Занятая какими-то своими мыслями, Маринетт не обращала на это внимания. Держа его под руку, она, кажется, даже слегка прижалась к нему, но мужчина абсолютно не смущался. Нонсенс, особенно для человека, избегающего чужих прикосновений.       Маринетт вообще была удивительной девушкой. При огромном трудолюбии и ответственности она не обладала сухой сдержанностью, присущей Натали Санкёр. Дюпен-Чен открыто выражала эмоции, достаточно часто улыбалась. Даже ее «доброе утро» звучало как-то по-особенному: тепло, нежно, будто лучик весеннего солнца. Она была, возможно, единственным человеком, чье присутствие его не раздражало, а общение — не было в тягость...       Эта мысль настолько поразила его, что он даже остановился.       — Что-то случилось? — поинтересовалась девушка.       — Нет, ничего, — отмахнулся Агрест и продолжил путь, лихорадочно обдумывая происходящее.       С каких это пор его волнует поведение младшей ассистентки? Может, ее достоинства лишь придуманы? Ответ возник сразу: нет. Маринетт всегда располагала к себе. Каждый жест, кому бы ни предназначался, излучал только добродушие. Причем неважно, делала ли она какой-нибудь рутинный отчет, бегала ли по городу, выполняя очередное поручение, или просто приносила кофе. Дюпен-Чен сияла изнутри. Габриэль ловил себя на мысли, что хотел бы коснуться ее сияния. Подержать в ладонях, ощутить в душе зарождающееся тепло — почти навсегда, кажется, позабытое…       Возможно, потому ему было сегодня так отвратительно — ассистентки не было на рабочем месте? Он тосковал без ее общества? Звучит более чем глупо. Но Агрест неожиданно успокоился. Да, пожалуй, именно так. А сейчас, в достаточной близости к Маринетт, его вновь посетили эмоциональный подъем и желание работать. Вот только он разрешил ей уйти с работы пораньше. А значит, надолго прилива не хватит. Жаль…       — Мы пришли, месье Агрест, — девичий голос прервал череду его мыслей. Габриэль вздрогнул и остановился.       — Уже? — растерянно спросил он, озираясь по сторонам.       Действительно. Вот ворота его особняка.       — Спасибо, что проводили. Я бы без вас пропала, — улыбнулась модельеру Дюпен-Чен, а он не нашел, что ответить.       Ассистентка еще держала его руку. Агрест до боли не хотел, чтобы она отстранялась. Ведь тогда они разойдутся каждый своей дорогой.       — И спасибо вам за шарф, — девушка потянулась к своему импровизированному головному убору. Но Агрест остановил ее.       — Не надо, — торопливо выдал он, затем чуть тише добавил: — Завтра вернете.       Маринетт удивилась, но все же благодарно кивнула.       Дюпен-Чен поймала проезжавшее мимо такси, а затем машина скрылась из поля зрения. Агрест, грустно вздохнув, направился домой. Можно прогуляться еще, но больше не было смысла. Его цель достигнута. Гнетущее чувство в сердце отступило, сменившись умиротворением. А еще — невесть как поселившимся теплом, вызывающим тихую улыбку на губах...       Завтра Маринетт, как обычно, приедет, пожелает ему доброго утра и справится о планах на день. А получив разнарядку, спохватится и убежит в приемную. А затем вернется и протянет Агресту шарф. Дюпен-Чен снова поблагодарит его, но Габриэль лишь слегка улыбнется. Ведь у него вновь появилось желание работать. И еще один повод симпатизировать этой девушке.