Магия

Нам приговор суровый рок не кажет. Последнюю страницу, может, я открыл? Вернуть любовь, надежду, злато крыл… Пусть человек историю расскажет! Могу и сам! Но где найти слова, Чтоб к сердцу сердце прикоснулось сразу? Меркурий — это только чистый разум. Вот перед вами новая глава… *** Его уход заметили все… И сонм существ был потрясен решеньем. Ведь много так отдали звезды, подумав Кастора вернуть. Пусть не на Трон небес и не в обьятья Эридана. Но, все же, путь богов ему открыв. И у судьбы так испросив прощенья. Потерян снова Страж Небес для них? Лишь Бездна может воплотить знаменье! Но эта сущность без жертвы крови в нем не говорит… *** (Вот ОН каков игрок, сказал все тот же бог. Поставил все, призвав во смерти Бездну. Ему дано в сиянии воскреснуть иль Навсегда застыть недвижимым столпом! Но коль ЕГО вернут — венец вновь воссияет над челом!) *** Сфинкс отвернулся, морду лапой закрывая. Лючия с облегченьем улыбнулась, Чтобы сокрыть смятенье чувств. Рани Ракшаса вздрогнула, Морозным выдохом коснулся кожи и волос Кастора последний тяжкий вдох. Суровое лицо Луны хранителя, Скорпиона-Антареса покинули все краски, Он хмурится, сжимая губы в тонкую струну. В купели Ияриин слышны лишь горькие рыданья. Созвездия склонили голову в почтительном поклоне, Закрыв глаза и воскрешая в памяти Прекрасный шестикрылый облик Кастора Стража. Но к удивлению, страдает горше всех Альгена. Со смертью брата Вернулась к ней отброшенная часть души, Что издревле считалась слабой. Сентиментальна и ранима больше меры… Мелькают воспоминания пред ней, Как с братом были одним целым. Плечом к плечу сражаясь, Планировали править водами разом, небесами. Его мальчишеская, смелая улыбка, Задорный взгляд из-под ресниц. Движение и сила в каждом мускуле И магия, и дар камней, и ясновидца. Как он желал быть лучше, рисковал собой, Бросаясь в омут с головой. Кастор не трусил, не бездействовал. Не тух в прозрачной серости будней однообразных, подобно ей! Воительнице звезд! Не клял Богов, а лишь себя винил И жертвовал сияньем крыл. Она с Лючией сердце проклятьем отравили, Настолько страшно, что бесполезна магия Луны, Ее живительные силы воскрешенья… Альгену давят тяжкие сомненья. О том, чья в смерти Кастора вина. Завидовала Ияриин она, Когда любовь и плен супружества связал ее с Кастором. Вот так и счастья плен бывает приговором… И даже благословение священных Эридана вод, Судьбы благоволенье, прибрала смерть к рукам — Не изменить решенья! Прекраснейшего из богов-мужчин Отныне среди звезд и нет. Впервые за века ее стенанье подлинно и чисто, Как и вина, что сердце разъедает раной тлена. Не может успокоиться Альгена. Мысль зреет моментально в голове. И, павши на колени, Она так трепетно и искренне взмолилась Бездне: А: Молю тебя, Хранительница Магии, Божественных миров и звезд! Услышь меня! И волю павшей дочери своей прими. Я всей душой желаю эту жертву. То не безудержный порыв, Не хитрость и уловка. Я искренна, как никогда доселе. Пусть моё тело и душа, и кровь, что В венах холодно струилась, Кастору станут пищей — на века. Готова кануть в безызвестность мрака Я — вместо родного брата. Без права возвращения исчезнуть отовсюду. Что моя жизнь против его полета? Я всё кляла судьбу и рок, А он упорно шел вперед. Превозмогал проклятья путы, Себя и тьмы ужасные ловушки. Но вот, оставлен всеми, Брошен в ужаснейшем из всех миров. Сними же смерти пепельный покров! Он мертв по вашей воле, как же так?! И почему молчите вы, Когда изнемогал от боли и страданий он?! Несправедливо. И мне Кастор не нужен был, Пока дышал, летал, любил. Не думала, что без него так пусто в мире может стать. Я не согласна жить в тех небесах, Где яркая звезда его погасла. Пусть сгину я, зато он оживет. Я отменяю своё проклятие былое, Взамен него своё дыханье отдаю. И заклинаю, пусть воскреснет он! Восстанет, ярким светом убелен! Бездна: Однако неожиданно такое чистое раскаяние Стремление спасти другого слышать от тебя, Альгена. Все так похоже на игру! Но слезы твои льются не из глаз, А из сути сердца и магии забытой глубины. Так долго ты томилась изгоем средь богов. Бездействовала, руки опустив. Отчаялась в надежде, отвернувшись от богов и неба. И вот итог аскезы — жертва брату. Ну что же, посмотрим как далеко Зайти готова ты в своем желании. Но жертва -твоё право. Хоть ты без сил, но все ж одна из нас. Я отворю врата в мир Клипот на мгновенье. Чтоб к мертвому Кастору смогло попасть Альгены воплощение. Но там же встретишь отражение его — Свой темный брата идеал. Таким хотела видеть Близнеца всегда ты! Решительным и беспринципным. Ужасным В своей жажде побеждать! И у других их дАры забирать. Посмотрим, что захочешь выбрать: Все также брата Иль стать подругой Баланса темного Кастора. Альгена голову склонила и без спора. Тогда, ведомая посланцем Бездны-Антаресом, Она прошла чрез пасть дракона и устремилась к телу, Что кристаллом обернулось без дыханья. И возлежало средь песков и темных испарений смрадных, Подобно саркофагу короля. Кругом истерзанные земли и Кастор — как драгоценность Среди всех ужасов и подлости Клипот. Застывший, твердый, словно камень из глубин, алмаз нетленный. Она над склонилась, прикоснувшись губами к братову челу И нежа волосы руками. Когда-то золоту подобны, А ныне выцвели они, застыли серыми клоками. Заплакала что было силы, закричала. Он правда безвозвратно мертв И полностью лишился силы, магии и снов. Не отвечает на её мольбы И стихла Бездна за порогом тьмы. Но вот, к ним приближается Баланс. Лицо его мрачнее тучи, Шаги вальяжны и неспешны. Кичится преимуществом и статусом средь темных. К Альгене подойдя, ей руку протянув, приветствует. Но нет ответа, лишь крепче обнимает тело брата мертвого. Б: Кого я вижу здесь, Альгена! Ну наконец решилась появиться предо мной И тьмою брата. Однако, незадача! Он умер, а ты не приняла моей руки. В чем дело, ведь так хотела силу обрести? Вернуть утраченное и выскочкам на место указать. Я звал тебя и ты была не против мне компанию составить. Но не прошла, дракона убоялась. Да гнева Антареса грозного, что бдит у врат. А стоило Кастору помереть — и ты уж тут как тут! Не побоялась, бедная, ни смерти, ни дракона. Столь искренна, верна бедняжке брату, Что даже Бездна призадумалась в кручине: А вдруг Альгена вовсе не плоха? К нему ты беспрепятственно прошла. Скажи зачем? Поплакать над могилкой средь песков? Как глупо, от тебя не ожидал подобной слабости. Она противна мне! Ты — отвратительна вдвойне! Тьфу, не видел бы вас обоих! Лучше жить во тьме! А: Вставай же брат, открой глаза! Используй мою душу, выпей сил до дна! И докажи Балансу, что неправ он. Ты много больше, чем любой из нас. Отважен и силен, при этом сострадателен. Так что же, не одержишь верх над Отражением собственным, Над слабостью и тленом? Пора нам положить конец изменам! Прошу, Кастор, живи, очнись! В сияньи крыл, как прежде, возродись! Альгена с каждым словом исчезает, тает. Но магии не достает, чтоб сердце запустить И брата к новой жизни возродить. И видит мертвый странный сон, Или виденье то реально? Вот средь песков, рассеивая мрак, теплейшим Благородным синим светом сияя и струясь, Подобно шёлку на ветру, К нему ступает твердо и величественно Рани Ракшаса — Славная принцесса воин. Её лицо бесчувственно и холодно для всех. Взглядом острым, как ножом из стали, Кастора к месту пригвоздив — Удерживает, не отпускает. И не даёт ему очей отвесть. А у него едва хватает сил с земли подняться, Встречая деву как положено мужчине — Достойно прелести и доблести ее. Она остановилась, тигрица прекрасная, Воительница, преданная Кали, Живущая лишь страстью битвы до сего. Дистанцию меж ними сохраняет в пару шагов. То близко ведь? И очень далеко! Молчание. Сказать бы много должен и хотел Кастор, Но нет у мертвых голоса перед живыми. Лишь только мимикой владея, Являет сожаление своё, безмолвно руку к сердцу прижимая. Признал себя он недостойным поединка, тем оскорбив её, отвергнув. Сбежал от Рани в слабости души, о страсти и мечей, от брани брачной. Нанес ей оскорбление, от долга отступив, что воину положен. Он думал, что выше чувств любовных, Звездных судеб и Танзанита мощного велений. И вот теперь он где… В Клипот меж тьмы. Ненужный никому, оплаканный сестрой. «И Ияриин! Ты, все же, не со мной…» Но Рани здесь, явилась перед ним. Пусть лишь фантом живой воительницы-львицы, Но как же пышет магией и жизнью, Прекрасна и сильна, покрыта силой Кали! С Кастором так похожа: огонь и воздух, Магия камней, провидица и воин Света! Как продолжение его во всем. Наверно, быть им суждено вдвоём! Как глуп был он, когда увидев, отказался. И за любовь к ней даже не сражался! А слабости его ей очевидны, но не пугают, и не отвращают. Наоборот, он все еще желанен, интересен ей. Стоит в мерцаньи призрачных огней И смотрит на него горящим взором. Но смотрит страстно, а не с гибельным укором. Откуда связь меж ними, столь сильная и прочная, Что в мир теней и мертвых Рани за ним спустилась, Подобно его возлюбленной Луне? Так раньше лишь Ияриин его спасала, Протягивая бесконечно руку. Но что предпримет Рани? Для чего такая жертва? И словно мысли услыхав Кастора, Она ответила движением одной из правых рук. В ладони Рани — из огня Ракшасы, клинок является волшебный. Безмолвно протянув ему оружие, Она озвучила немой вопрос. Р: Меч-продолжение меня. И без него я под ударом, незащищена. Но все же, желаю подарить его тебе. Без клятв и обещаний, Оставив выбор за тобой. Ты можешь снова стать свободным, Я магию в тебя вдохну веленьем Кали. Очистишься от тьмы и одолеешь отражение. Так соверши своё предназначение! Иль хочешь ты в бесславии уйти? Такие стража звёзд ведут пути?! И взмахами руки она рисует символы, Что рунами ложаться на Кастора, Стирая Клипота отметины с лица и тела. С последним вздохом рассыпается Альгена, Став частью брата, его воинственною силой. Кастор вновь обретает крылья Мантикора, Огонь и яд, и магию камней. Но больше глупости не повторит, Учитывая Альгены жертву и Рани дар. К тому же, слабость поражения ему уже претит. Ей в след он четко отвечает так: Клянусь тебе, о Рани! Взамен меча вложить в твою ладонь свою. Мы станем неразлучны, И продолжением друг друга: В бою, любви, полете, сне и магии стихий. Глазами общими смотреть на мир мы будем И слышать голоса свои внутри. Верну твой дар любовью и супружеством достойным. Тогда она шагнула ближе, но всего на шаг. Рукой пустой, что будет ждать его, коснулась сердца. Единства унисон прорезал тишину. Она лицом все также холодна, Но в действиях прекрасной девы огня дерзанья и напевы. Взглянув в его глаза, ответила спокойно: Сражайся до конца! И вихрем подхватила душу, Обратно в тело возвратив. Баланс, не ожидая воскрешения, Сперва не мог поверить в то, Что огненный клинок холодной сталью плоть его груди рассек. Но что ему удар меча, пусть и самой Рани Ракшасы. Он — часть души Кастора! И только между них решенье спора. Бесплодный, беспощадный и жестокий в воле к власти — Баланс. Плюс — ненависть и страсти в нем. Все так! И только Он изгнаннику Является ключом к победе над собой. Б: Однако, с возвращением, Кастор. Ай да актер, какую панихиду скорбную развел! Скажу по-правде, все почти купились. Какая низменная хитрость, так разжалобить Альгену. Я б восхитился даже, но презрение к тебе сильнее. Что ж, коль все по-взрослому у нас теперь, И ты вернул удар мне в спину, Я вызов принимаю. Но учти, Над темными как лидер, предводитель — я. Не стану разоряться на такую бездарь и накажу иначе. Лицом с тобой едины и ключом от врат Клипот владею, а не ты. Поэтому убить твоих союзников труда мне не составит. От жалости, поверь, душа не тает. Он мерзко ухмыльнулся в лицо Кастору мантикору, Оскалился, как зверь. И зубы показал. Кастор же преисполнился желаньем из мира звездного Столь тёмное создание изъять! Б: Начну, пожалуй, с Рани. Жестоко изнасилую, убью! Затем покончу с Антаресом, клинок вонзая в глаза и сердце. Кому он нужен, этот скорпион? А отражения поглотят остальных! И сфинксов столь любимых, и драконов дорогих! Дорога к Ияриин открыта будет мне. И торжествую над тобой вдвойне! В рабыню Рани обращу и растерзаю! Отомщу! Готовься. Исчез Баланс и силы зла стекаются к вратам. Кастор бы мог сразиться с отражением своим, Но бой с самим собой заведомо проигран. Баланс по своей воле должен рядом встать, И продолжением силы стать его. Убить злодея? Застрять навечно в перекрестке меж миров. К такому Кастор не готов. Но и вредить друзьям он не позволит. А значит хитрость нужно применить. Никто не ведает о боли и печали, Которыми Альгены жертва обернулась для Кастора. Он не желал подобного исхода для сестры. И должен ныне за двоих жить дальше и бороться. Огнем своим и Рани силой, он сжигает мост, Что меж мирами воздвигли Ияриин и Скорпион. А следом рушатся врата из мира шелухи и темной стороны. Они Кастору не нужны, чтобы уйти. Баланс свирепствует и тёмный слышен вой повсюду. А с ним с ума и войско отражений сходит — от голода. Так долго без энергии огня, Что есть согласны и друг друга. И тут Кастору отзывается Венец луны обратной — Красного Клипот светила. Что ж! Снова в огненный дворец летит наш мантикор. Вот-вот разрушится мир темный, Расколется надвое. И хлынут полчища отродий Невозможных к Земле, и рухнет небеса. Потерян будет Малькут для людей. Война тут и без них ужасно тяжела. И бьет по всем мира, ломая, искажая Союзы разрушая, разводя влюбленных. Как их оставить здесь, отрезав от свободы В тёмном мире отражений? Что было, как и прежде? Ну разве есть предел надежде? Он вновь спускается через агаты, алые как кровь. Все глубже — вниз. И в подземельях темных блуждая, видит дверь. Точнее жуткий люк, что словно змей клубок отвратных. А что за ним — не ведомо герою. Но есть средь скользких гадов брешь, отверстие. Ну в точности для камня из венца. Как будто от темницы ключ? Но чьей? И стоит ли ещё одно чудовище ему в мир выпускать? Приходится не медлить и решать. Нет выхода, предчувствие туда зовет Кастора. И змеи из металла расползлись, Являя скважину. Так предназначено её открыть венцом кровавым. «Какое зло я выпускаю?» — Все больше с каждым шагом сомневается Кастор. Что это будет? Приговор для тёмных или крах Луне? И вот провал огромный, пропасть тьму, Что свет глотает словно воду бездна, он зрит. Шипение, шелест лапок из хитина И мерзкий смех со всех сторон. Из каждого угла жужжание, да клацанье зубов. Кастора ужас обуял впервые, И зашвырнув венец проклятый подальше, посильнее, Он бросился бежать отсюда прочь. Оно за ним стремиться и требует отдать тот камень, В который дух Огня он превратил. К: У трона мной разбит, нет больше силы в тех осколках. Ступай и посмотри, чудовище. И тронный зал уже не пуст, а темными кишит. Они — как тараканы, право слово! Везде и много, и отвратны! Иль глазу вашему вредители приятны? Баланс средь них, во всей красе. Но тут вступает магия за дело, Являя прежнюю Властительницу отражений, Освобожденную Кастором. Ну, можно на него смотреть с укором, Конечно. Уродлива сверх сил, но золото с роскошеством шелков Скрывают жуть нездешнюю от глаз. Нет ни волос, ни рук у страшной бабы! Одни лишь лапки насекомого, шипы. А вместо глаз — два окуляра Мухи! И множество рядов зубов, что словно иглы острые торчат. И то не слухи, а лично Мантикор такую ужасть зрит! План моментально зреет в голове Кастора. Он слышал о восстании, перевороте давнем, Что темный мир разбил на уровни во век. То совершил обычный человек, хоть маг. Теперь на каждом есть свой князь, владыка. Отвергнув Королеву-Муху, Её корону спрятали средь демонов, А силы запечатали во тьме. Но сколько мощи в ней скопилось за века! Ох, бездна. Ты темна и глубока… Пред нею пали ниц все отраженья. Никто из них не ведает сомненья, Кому служить — Балансу или Мухе. И вот она, надев венец, на трон садится. Миг, словно вдох, и изменился темный Клипот. В нем все отродья магией воды протухшей напитались. И, даже, в ширь и ввысь они раздались! А были как заморыши кругом. И вихри, темные и злые, из сотен тысяч плотоядных мух, Гуляют по пустыням страшным Клипот. Не рассчитала Муха, что накопленные силы, Которые для мести берегла, Впитает темная земля да войско отражений. Муха: Я так спешила к вам и трону, Что позабыла все законы. Ведь я за мать вам, от меня пытаетесь. И в магии, конечно, разрастаетесь. Но ничего. Я знаю быстрый способ энергию добыть. И отомстить, конечно! Изгнанию виновных ядом отравить! Кастор: Прошу внимания, мадам. Вы подоспели прямо к своей свадьбе. Она готовилась давно, Да всё венец сыскать мы не могли. М: Да? И кто жених мой, светлый муж? Я так давно не ведала утех любовных И сладкой плоти жертвенных мужчин. Не иссушала души их страданием. Не уж то ты? Я светлых не люблю, — они горчат. К: Ах, что вы. Вот же он! Мой брат Близнец желает вашим стать. Баланс: Ты обезумел, идиот?! Меня принять положено таким, каков я есть. А не скормить чудовищу, придурок! К: Да ну?! Так значит ты согласен вернуть мне ключ И мир Клипот покинуть без принужденья, добровольно? Единым стать со мной, явивши руку поддержки? Моею твердостью явиться в мире света? Прозорливостью четкой, ясной силой? Задумался Баланс, на Муху глядя. А у королевы из жвал уже течёт слюна И капает на грудь, что укрывает злато. И золото дымиться от слюны! Ну прямо яд! Она готова жрать супруга! Б: Черт с тобой, Кастор! Согласен я на все условия, Только избавь меня От Мухи, Королевы-Людоедки! К: Запомни, ты поклялся! И я в ответ клянусь тебе, Что буду осмотрителен отныне И не поддамся слабостям греховным. А ты меня поддерживай, И до конца дай мне дойти в любых компаниях, Не отвлекаясь на превратности судьбы. Баланс: Так вот и ты запомни, звёздный страж! Умея держать слово, что изрекли уста твои, Имей и разуменье! Кому его давать! И как придётся за слово данное расплачиваться миру! Должны быть силы взять его обратно, Коль велика цена для остальных! Свою же цену ты заплатишь так и так! Тут вспомнил Кастор слово, Что дал неосмотрительно, Эсмэ лаская. Тогда он, значит, потерял баланс! И магия стекала из него, подобно водам — Через трещину в сосуде! А в результате звезды затравили Ияриин, Виновною её считая «Я все верну! — сказал себе Кастор. — И Атлантиду для тебя создам! Как в небесах, так и сред чистых земель. И в этом — Слово новое моё!» Муха: А этот очень даже ничего, хорош! Я рада тебе милый, даже слишком! Ты — сочный, сладостно-порочный и магии в тебе с избытком! Иди скорей ко мне! Ты юбилейный у меня, сто пятидесятый! Наш брак так будет более приятный! К: А где же остальные сто сорок девять, леди Муха? Муха: Известно где! То демоны из подземелий. Ведь плотью только сыт не будешь. Я поглощаю всё, но душу обожаю больше остального. К: Ах, какая жалость. Увы, мне дорог братец, он вообще как часть меня! Я брак с условием таким позволить не могу. Родную от всяких неприятностей я берегу, простите! Спустилась Муха с трона, Встав к Кастору очень близко. Баланс же спрятался за спину и молчит, Не кажет даже носа. Муха: Ты ведь Кастор. Супруг-изменник, баламут, Каких не видел раньше свет. А если я убью тебя за эту дерзость? Как смеешь мне противоречить, Не обращаться должным титулом, А звать меня плебейски дамой, леди?! Я госпожа и королева! И власти моей нет предела! К: Ты мне не госпожа. Угодно — нападай. Пусть я умру, но знай. За мною явится Ракшасов войско. Они испепелят твой мир и подданных убьют! Ракшасы ненависть как воду пьют. Прихлопнут «королеву» словно надоевшую, назойливую тварь. Не так или с вами было встарь? Ведь если мне не изменяет память, Последний твой супруг переметнулся к Огненному Духу. Венец похитив и свергнув свою мучительницу с трона! И как на голове — уж не горит корона? Муха: Ишь, прыткий! Все ты знаешь. Но не тебе судить моих мужей! Над ними только я — хозяйка! И без мужчины вас не отпущу. Коль нужен тебе этот, Взамен найди достойного супруга! К: Что ж, есть один такой. Держи, не сдерживайся с ним. Тут, сняв комплект Александритов драгоценных, Освободил обратной магией он Джинна. И бросил камни ей. С Балансом в сей же миг покинули дворец, Под вопли ужаса и боли Джинна. У врат Баланс вернул Беломорит, исполнив клятву. Там соединились оба, явив собой одно! И за века — тысячелетия впервые собою стал он наконец. Вздохнул глубоко, глаза закрыв, внимая новой силе — Во сердце и душе. Не задержался на меже… И следующий вдох Кастора был уж в светлом мире, Что для людей и звёзд привычен. Без смрада тьмы и копоти перегоревших грез. Из глаз твоих — дорожка чистых слез… Внутри него покой, умиротворенье сил. И пара черных крыльев за спиной — В добавок к крыльям Мантикора. Не золотых, увы. Но что дарит судьба — он принимает. И ничего не забывает! Обрёл утраченный баланс души и разума, и сердца. Над страхами во тьме возобладал. Он изменился, но таким, как был — не стал. Всему — черед свой. Войнам и любви! Платить долги и сладости даров вкушать, Влечению отдавшись. Кастор встряхнулся, устремляясь к Рани во дворец. Исполнить брачный ритуал желает, Скрестив клинки — завоевать свою невесту. И в поединке страсть там будет к месту! Но пуст дворец, повсюду ползают Конечности порубленных врагов Ракшасы. Кастор решает наблюдать, и понимает, Они сливаются, срастаются в одну, Стремясь запачкать трон прекрасной Девы. Он выпустил огонь, сжигая мертвых, Обращая в пепел неугомонные их души. Но нет в нём радости и облегчения. Война не прекращалась ни на миг. Так с горечью он ощущает Рани в Бездне, на поле боя, И пропажу верных трех друзей. Они в плену, а значит Муха собирается ударить звездам в отместку, Схватив двух стражей неба: Тельца-Альдебарана, Фомальгаут — Золотую Рыбу юга И её пару — Козерога. Стремиться завладеть ключом от неба Врат. Бесстыжих демонов и скорлуп порожденье. Но дар провидца обретая в паре с Рани, Кастору открываются столь мрачные виденья, Пока запутанные и разрозненные во временах свершений. Духи стихий, что магии источники — как Бездна, Станут её оружием на время. Стихии правят в своем мире, не признавая власти звезд, богов. Все потому, что люди их использовать всегда стремились, Их магию пуская себе в пищу, а к духам относились как к скоту. Мир человечества настолько разнообразен. Одни дань высшим силам отдают, Пытаются услышать Божественную волю И претворить желания их в суровой реальности. Другие все себе на благо обращают, Лишая крох последних магии и силы Свою несчастную планету и природу. А большинство оглохло и ослепло, Вкушая пустые обещания и догмы. Теряя дар и благословение в крови. Но люди связаны со звездами, И войны космоса покинуть их не могут. Поэтому разгневались стихии, И скрылись ото всех в закрытом мире. Кастор спешит в сраженья центр, К Ракшасам Рани, к ней самой. И в вихре бело-синем, он ловит её руку, Становясь с ней вместе в строй. Повсюду вой и скрежет, Но с огнем священной пары они тьму сокрушают вскоре. Создания зла всего лишь отступают, давая передышку. Немного времени совсем дано Кастору, Чтоб с Рани в брак вступить, Да воскресить всех павших войнов в гроте Ияриин. Он проводник их духа, хранитель гармонии вселенной, И тот, кто волею Луны удерживает мир от катастрофы. Теперь не одинок, с ним Рани. Ни на секунду её руку он не отпустил. И вот она ведет его к шатру из шелка синего, Где наступает время поединка. Дуэль. В глазах кошачьих дивных интерес, Желает Рани убедиться в доблести Кастора. Но там же недоверие, Ведь первый раз её отверг он. В том было страшное для воина небес, Невиданное оскорбленье! Дал растерзать себя, руки не поднявши для боя с ней. Тем высказал Рани пренебреженье, отвергнув львицы Брачные стремленья. Что делать ей теперь? Владыки-сфинксы, духовные родители, просили Еще один единственный шанс Кастору дать. А вдруг он холоден к любви? Р: Кастор, уверен будь, что я не стану сдерживать себя. Слава твоя, как война-мага, идет вперёд тебя. За оскорбление прощение заслужить твой долг. На большее рассчитывать не торопись. К: Я удивлю тебя, прекрасная Тигрица. Среди безликих образов нашел обратную дорогу, Идя на свет твоей души. А это значит — ты уже моя! Пусть не даешься, рычишь и легендарные Мечи направила против меня, Но вижу трепет мускулов, огонь желания И сердце сладко замирает от предвкушения любви. Р: Сейчас проверим, насколько ты серьезен, Воин звезд! И первой Ракшаса Рани обнажает меч. Да не один, а все четыре! Направив в грудь их лезвия Кастору. Прекрасна в ожиданьи схватки! Глаза сияют, словно два камня драгоценных На фоне голубых небес. Кастор расслаблен, на губах его улыбка. Небрежен разворот меча. Но все то — на показ Ракшасе Рани. Мол, посмотри — насколько я красив! Все — для тебя, моя принцесса, Сражаюсь и живу тобой одной! Блокирует атаки, удары отражая Затягивать дуэль не собираясь, он Ускоряется и наступает вновь и вновь. Как вихрь пламени, он кожу обжигает Страстью и желанием с ней быть. И, выбивая меч, чело склоняет низко, В ответ тигрице признавая поражение в любви. Он прижимает руку к сердцу, безмолвно Предлагая Рани столь ценный приз! Вот он каков — Кастор! Став цельным, изменился! Баланса страсть вложил он В брачный поединок. К: Прекрасна, как богиня, воплощение звезды! Живой воды источник — это ты… Тесню тебя на ложе, Рани. Где буду любоваться нежной синей кожей и белизной волос. Сдержаться я не в силах боле, Хочу владеть, сжигать тебя и поглощать суть женскую, Играя твоим телом. Прости за то, что был таким несмелым! Как хороша моя любимая, Неистовая сила, что в женщину облачена. Пленительны изгибы бедер И хрупкость живота. Отброшены, изрезаны одежды Лишь золотые украшенья с инкрустацией камней Позвякивают, вспыхивают гранями — Влекут меня, лишая воли. Я применяю жало, ядом отравив, Волшебные, нежнейшие покровы — Что словно покрывало из атласа — Ракшасы кожу. Он для тебя безвреден, Но часть моя уже в тебе — волнует тело, будоражит. Ты злишься, вижу по глазам, Что не по вкусу сей прием воительнице деве. Но ждать нет больше сил. Вот ты моя, в плену объятий стан и губы. Всё не сдаешься, а сопротивленье мне слаще, Чем амброзии вино. Нам на двоих безумие дано! Пылай в огне любви, прекрасная моя. Я твой супруг отныне и навеки! Р: Какой коварный экземпляр Мне звезды дали в пару. Но нравится он мне, В нём сила сплавилась со слабостью… А нежность прячет столь порочную, игривую натуру, Что отпугнуть должна добропорядочную женщину. Меня, наоборот, влечет со страшной силой Кастора пламенная страсть! Решительный и жадный, Но неуверенность сквозит на самом дне. Заводит это страшно в глубине! Тебя всего я вижу, И маски стража-короля меня не привлекают, не обманут. Глаза в глаза и очи в очи глянут — Ты мой, беру тебя я, мантикор, в мужья! Желанье возрастает слишком быстро, Быть может я неопытна, Но искуситель из тебя прекрасный! Обманчивый и беспробудно страстный… И в ласках твоих губ сгораю я! Так голодна до плоти, до утех любовных, Вся суть, тигриный норов — кровь кипит! Не отрывайся от моих ланит и ниже! ниже… Страсть нам лишь судья… Ах, жажду я твоих объятий… Ты можешь и не выжить до утра! Пылали чувства, словно в битве, Когда они скрестили два меча И жалом мантикора завладела Рани: Ну, Мантикор, каков же ты на вкус? Прекрасен голос, мягок. Но и страсть в нем, что через край Пролита в сердце Рани, в прекрасных формах, в языке ее. Прикрыв глаза, наш Кастор видит львицу, Что забавляется его хвостом. Всё сделать для возлюбленной готов и мантикор. Пылая, говорит: Да, пей меня, воительница Рани! Я твой навечно и звезда горит в моей груди Пока ты рядом! Полезны женщине мужские соки. И расцветает страсть опаловым цветком. То огненный опал любви! Подобны саду из цветов все прелести твои… И снова любит Мантикора Рани. И яд потек живительную влагой, Приятной слабостью осел на языке, Горячей негой кровь поражена. И души льнут все друг ко другу в страсти, Сливаясь трепетной волной огня и снега. «Мне холодно, и я сгораю, милый!» То Рани голос, шепот — словно плеск волны В приюте тайном среди гор и неги. «Кто ты? Зачем пленяешь страстью душу? Из холода шагну в горячий свет. Ты манишь словно первая капель меня Застывшего во льдах сомнений» И Кастор признается, не стыдясь своей любви. Изящной, благолепной Рани красоту он с трепетом лобзает, Страстью переполнен. Ах, этот аромат волос и нежной кожи! Как выдержать такое напряжение Кастору? «Моя принцесса, умоляю, подожди!» Но Рани ненасытна в своей жажде И, поцелуями спускаясь низко, Доводит до затмения его. «Ах, нет! Нельзя касаться ТАК, Ракшаса! Помилуй, я горю в огне безбрежном, Что ярче всех богов любовных игр!» Дойдя до пика вожделенья, перехватил Кастор уж головную роль. Теперь черед Рани Ракшасы испытывать все вольности его! А тело просит продолжения любовной битвы… И замирают сладко две округлости, Что совершенны и красным соком налиты, В томлении от языка супруга… Но это для мужчины не предел! И он для страсти новые места находит. Вот трепетный живот супруги ласкает он руками, нежно гладя… А потом в раз переходит к Полураскрытому бутону розы, Средь ароматов сада что таён. Тут роза раскрывается навстречу Его губам, в дыхании ласкаясь. Всю радость Рани стоном выражает И криком: Да! Хочу туда ещё! И сразу поцелуем в самый центр Заглушает Кастор крик прекраснейшей из женщин, Что дарована судьбы велением ему. Он чувствует родной души полет, В объятиях трепещет Рани, словно птица. Открыта полностью для сфер души и чувства. Наверное так возникает счастье? Кастора сердце тоже говорит, Завесою не укрываясь боле. Он позабыл и радости, и горе, Что затмевали искренность души. «Владей моим навечно чистым сердцем!» Ракшаса Рани отдалась, щиты все опустив Перед Кастором и, брак скрепляя клятвою небес, Он полностью открылся деве сам, до глубины души И не оставил даже малой тайны, а все супруге посвятил. Вдруг сердце встрепенулось, замерло на миг И отозвалось резкой болью в груди Кастора. Глаза открыв, он встретил новый мир! В сияньи красок — чистоту открыл в себе И в окружающей природе! То — связь и резонанс души меж ним и Рани! Когда из двух вселенная творит одно. Где ты, где — я, душа не различает, А магия в обоих сутях умножается в сто крат. Глазами сердца его любовь так одарила! Пусть с болью, но иначе он видит красоту и тлен… Мой милый, подниму тебя с колен И золотом окрашу чисты крыла! *** Смеется яркий камень Танзанит и торжествует, В своих шелка и злато заключен. Тебя я все ж пленила, звезда из звезд прекрасных! И стану стражем истинной любви! *** Укрой меня блаженством ночи, О дева, что белее снега. Сними с меня покровы повседневности, Оковы долга разорви. Свободного меня впусти в свою обитель. Ты сила, что обнимает сердце. Питает душу чудодейственной водой. Не знаю, ведаешь ли ты сомненья, И есть ли в мире нашем то, Что неподвластно взору твоему. В чем твой секрет, откуда воля? И вечности не хватит разгадать. Нет ближе нас, роднее, И все же мне непостижима твоя суть. Кто ты, богиня? И что во мне тебя прельстило? Когда другие мир к твоим ногам бросали, Я лишь смотрел и любовался твоим видом. И мы совпали, это ли не чудо? Твой взгляд ответный одарил меня взаимностью. Вот оно счастье, не ощущаю ни пределов, ни запретов. Парю над небом, выше облаков. И крылья мои задевают звезды. Пусть все знают — я любим тобою больше остальных. Ведь мой огонь тому ответ. Как много лет прошло, судьба переменилась. Видать в течении Эридана я оказался лишним. И мой поток разбился, растворился, На глади вод блестят Луны осколки, как слезы обо мне. Везде я и нигде. А ты расколота на части и ищешь меня вновь вновь. Гребень волны подобен лезвию, Что отсекает нас, разлуку нет сил превозмочь. Нам выход только покориться приговору, Любовь забыть, смешать с водой небес. Так воды станут жизнь нести тем, Кому покой неведом волей рока. Вот наша жертва миру и цена любви. Две пары, два потока. У нас есть мы, но без любви. Ты смотришь в воды Бездны, На мир волшебный Атлантиды Взирая через толщи лет. И взор твой говорит: Смотри, наша любовь их удержала, Когда погасли все светила… Со мной ты вечно! Не забыла, Я нежности щемящей в суе дней. Ты снова мне глаза открыла… И я, во свете, изменился сам. Теперь черёд за новым миром, В котором места нет слезам.