Обрывки безконечности

-Может, если намочить, оно лучше пойдёт?- Спрашивает Ави и подцепляет резным ножом новый ободранный белый кусок обоев. -Нельзя,- Сиккит сидит, поджав под себя ноги, замерев в этом своём почти золотом из-за заката одеянии, точно Будда, и ковыряет в углу вафельные узелки обоев, борется с бумагой на стене, и пока один - ноль в её честь, - иначе мы сотрём часть дома. Представь, если тебе бы кожу начали сдирать к чер... Но Ави успевает его перебить, не дав закончить ужасную, по её мнению, фразу: -Ладно, ладно! Хватит, я поняла.- Вот знает же, зараза, какие слова на неё действуют, что она чужую боль хуже своей переносит, что слишком сильное воображение не подходит хилым её нервам. А под пальцами нещадно рвётся, хрустя, бумага, оголяя старенькие беззащитные стены с крошащейся штукатуркой, красящей пальцы, отчего начинает казаться, что потихоньку превращаешься в призрака. Еле заметно. Начиная с кончиков пальцев. Ави разглядывает мелкие еле проявляющиеся буквы на штукатурке, нежно очерчивая впалые их контуры тонкими пальцами, и радуется этому кладу, тормошит за плечо Сиккита, фотографирует и приступает к новому неочищенному куску стены, затем вновь устаёт и опять радуется, когда всё получается. Буквы оживают под изогнутым лезвием, по идеи вовсе не предназначенным для ремонта в доме. Для жертвоприношений - да. Но Ави пофиг. Работы много, зато когда они освободят комнату от этого бумажного тесного мешка, выпустят на свободу тысячи букв, слов, фраз со стен, докопаются до самых глубин, истин, хранящихся под не одним слоем штукатурки, когда выбросят всю эту ужасную якобы современную и крутую мебель и принесут сюда старичка-комода, шелковые витражные занавески, мягкие выцветшие ковры, когда избавят камин с вязью древних узоров от кирпичной кладки и прочистят трубу, тогда, наконец, заживут по-настоящему, и в дом их прилетит куча птиц, в воздухе вновь запахнет лёгким бризом и сиренью, и заговорят стены, а солнечные духи облепят потолок, согревая комнату. Ещё немного и их обратный ремонт закончится, и всё встанет на свои места.