Сезон дождей

Дождь не прекращается уже третий день, то исчерчивая длинными косыми полосами оконное стекло, то брызгая в лица прохожих холодными мелкими каплями. Все как обычно, ничего не изменилось за то время, и начинает казаться, будто все сводится к тому, что кто-то просто выключает большой рубильник, и города погружаются в темноту, а затем, с наступлением нового дня, приходится вновь искать занятие, за которым можно убить время. Ничего не происходит. Чайник на плите противно свистит, и Локи нехотя встает с кресла, потягивается и идет на кухню, шлепая по линолеуму босыми ногами. Зачем он это делает, ангел не понимает до сих пор. Он выставляет на стол две одинаковые чашки, отличающиеся лишь тем, что по одной расползается трещина от самого края, хватается за ручку чайника и тут же одергивает руку, дуя на ладонь. Копошится и передвигает коробочки в настенном шкафу. - В этом доме никогда ничего не найдешь, Господи! Локи хмурит брови, не то от сказанных им слов, не то потому, что ожог на ладони неприятно пульсирует, и наливает кипяток в чашку без трещины. Чайник отправляется обратно на плиту, а хозяин квартиры садится за стол и бездумно листает один из комиксов, валяющихся на подоконнике. Каждые пять лет они переезжают в другой город, просто ради того, чтобы сменить обстановку. Милуоки, Ла-Кросс, Шарон, Грин-Бэй. Еще немного, и они побывают в каждом населенном пункте штата, и тогда придется начинать все сначала. Снова Ла-Кросс, Аплтон, Джиллетт. Снова придется останавливаться в дешевых гостиницах и листать газеты в поисках доступного жилья, собирать свои вещи в коробку и переезжать на новую квартиру. Но через пару недель все становится таким же, как и было раньше, потому что это всего лишь Висконсин. Удивительно, как меняются приоритеты со временем. Особенно если это самое время измеряется в столетиях. Ты присутствуешь, но не вмешиваешься, наблюдаешь, вдумываешься. Анализируешь долгими ночами, когда не можешь уснуть, сам того не осознавая. А потом появляются, словно по щелчку пальцев, четкие мысли, и это не всегда то, о чем действительно хочется думать. Когда Локи вытаскивает чайный пакетик из кружки и бросает в нее три кубика сахара, ветер врывается в приоткрытую форточку и перелистывает страницы отложенного в сторону комикса. Ложка стучит о керамические стенки чашки, и Локи весьма некстати понимает, что отдал бы все за то, чтобы стать тем, кем он уже никогда не будет, и понимает, что даже если он проведет здесь еще тысячу лет, он никогда не привыкнет. Чай слишком горячий и обжигает язык, но Локи не обращает на это внимания, перекатывая вкус на языке, и тянется через стол за пустой кружкой. От Бартлби ничего не слышно уже полторы недели – не то, чтобы Локи считает дни, у него лишь хорошая память на числа и способность запоминать самые ненужные вещи. Они живут на разных концах города и встречаются пару раз в месяц, потому что так проще. Но иногда по вечерам Локи берет телефон и набирает его номер, тогда они разговаривают о всякой ерунде, но рассказывает в основном он сам, Бартлби же лишь поддакивает в нужных местах, чтобы поддержать разговор. Локи знает, что тот его не слушает, знает, что другу не интересно, что произошло в новом сезоне очередного мультика, который показывают по восьмому каналу до полудня, по три серии подряд, но продолжает рассказывать. Так происходит до того момента, когда телефон отключают за неуплату, а дальше – снова звенящая тишина в квартире, перелистывание комиксов и встречи где-нибудь в людных местах, пока кто-нибудь из них не устроится на временную работу, чтобы оплатить все счета. Локи вздрагивает от неожиданности, когда звонит телефон, отчего-то радостно улыбается, словно знает, кто сейчас ждет его ответа на другом конце провода, и ищет телефон под грудой комиксов на подоконнике. Конечно же, он знает. - Бартлби! - Ты настолько по мне соскучился? – Бартлби усмехается, и его голос кажется куда более радостным, чем в прошлый их разговор. – Ты занят? Локи задумчиво поглаживает пальцем керамическую ручку чашки. - Что-то срочное? - Через три часа встречаемся, где в прошлый раз. *** В такси слишком сильно пахнет яблочным освежителем воздуха, и Бартлби незаметно морщится, устраиваясь на заднем сиденье. - Вам куда, сэр? - В аэропорт. Водитель кивает и трогается с места. У Бартлби в запасе еще два часа и тридцать восемь минут, но ему все равно кажется, что он катастрофически опаздывает. Ему нужно увидеть Локи, и это больше не терпит никаких задержек и отлагательств. Машина едет медленно, но перед светофорами тормозит рывками, и у Бартлби складывается впечатление, что таксист получил права всего пару недель назад. Противный яблочный освежитель, подвешенный к зеркалу заднего вида, раскачивается из стороны в сторону, водитель напевает себе под нос какую-то мелодию, а затем включает радио. Бартлби раздраженно хмыкает, но таксист этого не замечает, сжимая руль напряженными пальцами. До встречи остается два с половиной часа, и дождь за окном постепенно начинает стихать. В аэропорт Бартлби приезжает, пожалуй, слишком рано, но его это ничуть не огорчает – больше времени понаблюдать за суетящимися вокруг людьми. Чуть было не споткнувшись о чью-то сумку, пристроенную возле сидений в зале ожидания, он садится в кресло и потягивается, разминая затекшую шею. Теперь нужно только дождаться Локи. Как ни странно, тот не опаздывает, Бартлби находит его в толпе взглядом и едва заметно кивает, усмехается и прикрывает рот ладонью, когда замечает, что Локи не один. - Опять он за свое… Ангел подходит к сиденьям и садится за Бартлби, приглашая монашку сесть рядом с ним. - Религиозные институты подавляют нас, разъедают душу, сковывают действия, - Локи поворачивается лицом к собеседнице, и Бартлби, слыша их разговор, про себя удивляется, как друг может быть таким убедительным и несерьезным одновременно. Когда Локи заканчивает монолог, Бартлби не выдерживает и качает головой, усмехаясь снова и сплевывая в пустой бумажный пакет попкорн, краем глаза отмечая выражение лица монашки. - Одобряю, молодец, - Локи кивает вслед уходящей женщине и перепрыгивает через сиденье, устраиваясь рядом с Бартлби и довольно улыбаясь. - Локи, вот чего я никак не пойму. Ты точно знаешь, что Боженька есть, ты был в его чертоге, но, тем не менее, прикидываешься атеистом! - Я люблю подразнить, святош, обожаю! Локи никогда не признает этого, но ему нравится, когда Бартлби зовет его куда-нибудь без видимой на то причины. Он постоянно возмущается, что пропускает свои любимые мультики, но все-таки они не заменят того, что он получает от встреч с Бартлби. В крайнем случае, некоторые серии иногда повторяют, или можно купить кассету и посмотреть в любое удобное время. И на этот раз Локи выглядит слишком довольным и наигранно-рассерженным, когда спрашивает, какая причина была у друга на то, чтобы оторвать его от телевизора. - Мы отправляемся домой, - голос у Бартлби становится тише, когда он почти любовно поглаживает и расправляет конверт, вытащенный из кармана, и достает оттуда обрывок газеты. Локи не смотрит на протянутый ему клочок бумаги, а сверлит ангела недоуменным взглядом. Где-то внутри начинает закипать раздражение, если это шутка – то это очень не смешно. - Не кипятись уже, а то подумают, что у нас супружеская размолвка, - Бартлби пожимает плечами, и Локи наконец берет обрывок газеты у него из рук. - Ты сказал, мы вернемся домой? - Читай. Локи быстро скользит взглядом по напечатанному тексту и не может понять, как все то, что там написано, может им помочь. - И что? - Дочитай до конца! Когда Локи дочитывает статью и рассматривает фотографию кардинала, опубликованную на той же странице, в сознании что-то переворачивается, и возникает чувство, что мозг отторгает полученную информацию как что-то чужеродное и опасное. Потому что это слишком противоречит тому факту, что он так долго пытался уложить у себя в голове, факту, что они никогда не вернутся домой. Локи кажется, что его мозг сейчас походит на стакан с водой из только что закипевшего старого чайника. Когда долго ждут, чтобы хлопья накипи осели на дне, а потом закидывают туда чайный пакетик, пару кубиков сахара и опускают ложку, чтобы все это размешать. - Погоди, значит, пройдя через арку, я сразу вернусь домой? Бартлби несколько раздраженно ведет плечами, хотя понимает, почему друг не может в это поверить. На осознание того, что это реальная возможность вернуться обратно в рай, у него ушло порядочно времени. - Нет, арка зачеркивает грехи. Потом нам останется только умереть. - Что?! Не хочу умирать! - Отрежем крылья, превратимся в людей, станем смертными! А когда умрем, нас не посмеют не пустить! Да, ангелами нам не бывать, но зато вернемся домой. - Кто прислал письмо? - Да какая разница! Главное, что после стольких лет нашлась лазейка, нас теперь не остановят! Бог подчинится решению церкви, еще и Папа согласен, - Бартлби разводит руками и разворачивается к Локи, наблюдая, как тот меняется в лице. - Пусть отсохнет язык сказавшего, что твоя въедливая задница не способна высидеть жемчужину! - Метафора так себе, - Бартлби улыбается и жмет протянутую ему руку. *** Обычно он вынимает почту только тогда, когда в ящике уже почти не остается свободного места, и почтальону приходится буквально запихивать очередную квитанцию в узкую щель, невольно сминая листок по краям. Тогда в ящике обнаружился лишь один конверт, длинный и плоский, словно в нем совсем ничего нет. В тот день Бартлби впервые изменил своей привычке. И дело, конечно же, в том, что ему просто не хотелось идти на работу, и он старался задержаться везде, где только можно. Именно в этом, а то, что его несколько дней мучило странное предчувствие, а край конверта выразительно торчал из щели почтового ящика, совершенно здесь не причем. На работу в тот день он так и не пришел. С момента получения этого конверта без каких-либо опознавательных знаков и адресов до встречи с Локи прошло четыре дня. Бартлби помнит это несколько странное ощущение загадочности, когда он крутил конверт в руках, ведь если на нем не стоит никаких имен и адресов, то кто-то мог положить письмо в его ящик по ошибке. А может, все совсем иначе. Он не знал, как рассказать об этом Локи. Поймет ли он и так же вцепится в эту единственную возможность или же лишь посмеется и отшутится чем-нибудь. Последует за ним или скажет, что это просто чья-то наживка, предназначенная для них, и не заглотит эту приманку. Уверенности в том, что все это – действительно реальная возможность, а не чей-то вымысел и не его собственная воспаленная фантазия, у него не было. На то, чтобы решиться, ушло час в час четыре дня. А если?.. *** Бартлби не против этих игр Локи, хоть они и выглядят слишком грубыми и наигранными для ангела, особенно вспомнить то, что было раньше. Но Бартлби понимает, что ему просто не хватает этого, и лишь усмехается и перелистывает страницы журнала, не вмешиваясь в происходящее. Он знает, что в этом есть и его вина, но он уже привык, точно так же, как привык и Локи, который цепляется за каждую пусть даже пустяковую возможность исправить этот мир, сделать людей лучше. Содом и Гоморра, десятая казнь – все это не сравнится со сборищем лицемеров из компании Муби, но это все же лучше, чем ничего. И Бартлби ничего не говорит ему про это, так же как и молчит про то, что случилось в автобусе. *** Локи ловит себя на мысли, что это все уже когда-то с ним было. Пусть немного при других обстоятельствах, и, наверное, по другому поводу, хотя сейчас он уже ни в чем не уверен. Это стойкое чувство дежа вю облепляет его со всех сторон своими маленькими горячими ручками с кожей, похожей на наждачную бумагу. Тянет его куда-то в мутную и вязкую темноту, возвращает в тот момент, о котором он обычно предпочитает не думать. В горле встает ком, и становится трудно дышать. Локи зажмуривается, предчувствуя короткий и колкий спазм кашля, но ничего не происходит. Наверное, такое часто случается у курильщиков со стажем. Дежа вю. Курить Локи еще не пробовал. Когда-нибудь нужно будет наверстать упущенное. Пара неосторожных слов запускает необратимую цепную реакцию. Ему пора бы уже это понять. Тогда это больше походило на неудачную первоапрельскую шутку. Его трясло, и неприятно покалывало кончики пальцев. Он не понимал, что такого сделал, и на его взгляд ничего такого в его словах не было. Он уже даже не помнит, из-за чего все тогда закрутилось. Но, наверное, помнит Бартлби, растолковавший все совершенно иначе. Это было сложное время. От Бартлби ничего не было слышно несколько недель. «Сейчас все было бы точно так же», - думает Локи. – «Если бы не обстоятельства» Сейчас у них есть цель. Вернее, она есть у Бартлби. Локи уже не знает, чего он хочет. - Ты ведь слышал, что он сказал о последствиях! - Я был так близок, близок к тому, чтобы перерезать сучке глотку. В глазах Бартлби поблескивает странный огонь. Локи это не нравится даже больше чем то, что происходит. Собственный голос кажется ему севшим и застуженным. - Что? - И что я ощущал? Подъем, правоту, нетерпение. - Ты в порядке? Глаза странные. Блеск в глазах Бартлби усиливается, становясь больше похожим на фанатичный, и Локи делается совсем не по себе. Он пытается вспомнить, что чувствовал сам, когда убивал людей. Очень странная хладнокровная радость, глубокое удовлетворение – он делает все правильно, вершит волю Божью. Бартлби это все должно быть чуждым. Он – наблюдатель. - Да, я прозрел. Теперь я все понял. Вначале были только мы и он – ангелы и Бог. Потом он создал людей, и им он дал куда больше, чем нам. Он дал право выбора! – Бартлби похож на сжатую пружину, готовую распрямиться. На него давят откуда-то сверху, давят его мысли, и он готов вот-вот взорваться с чудовищной силой. – А мы? Все годы в миру я мучился без божественного присутствия! – ангел поворачивается к Локи спиной и трет переносицу. Напряжение висит в воздухе, словно маленькие капельки пара. – Я страдал, как наверняка страдал и ты, - он резко поворачивается. – Почему? Потому что нас такими создали! - Ну ладно. Сейчас подремать часок-другой просто необходимо. Локи напряженно улыбается и протягивает руку к другу в желании похлопать того по плечу. Бартлби уворачивается от прикосновения и нервно дергает плечом, и в его взгляде скользит что-то такое, от чего Локи чувствует себя слизняком. На конфликт идти категорически не хочется. Компромисс. Это то, что спасет Бартлби от хорошего удара в челюсть. Локи тоже умеет злиться, но пока что он будет делать все, чтобы до этого не доходило. - Да проснись ты! Люди опоганили все его дары, все, что к ним попало! Им дали рай – они его профукали, дали эту планету – они изгадили её. И, несмотря ни на что, его снисходительность безгранична. А мы-то как? Однажды, Локи, я из жалости к людям все-таки убедил тебя бросить меч. Ну и каков был результат? Локи уже знает, к чему это все приведет. Компромисса для данной ситуации не существует. Сейчас не будет долгого и напряженного молчания в течение нескольких недель. Шершавые лапки дежа вю неохотно, но отпускают. Сейчас все гораздо сложнее. Локи содрогается и ежится, убирает руки в карманы и смотрит на Бартлби снизу вверх. - Мы расплатились. - Ну так, может, хватит? Может быть, нам пора домой? Ради этого стоит при необходимости покарать наших возможных карателей. - Стой, стой, стой. Их убить? Ты с ума сошел?! - Нет, нет, не надо, друг мой, идти на поводу у чувств. Я на этом обжегся, - Бартлби выдерживает недолгую паузу. – Пройдем в эту арку, и грехи спишутся. Вернемся чистенькими. - Речи, знакомые до боли. Локи окончательно понимает, что не хочет уже ничего. Злость постепенно отступает, оставляя место усталости и глухому раздражению. Он не хочет ни разговаривать с Бартлби, ни ехать куда-то, ни пытаться вернуться обратно. Вернуться домой. Немногим позже Локи выходит на улицу, оставляя Бартлби вымещать злость на пустых канистрах из-под бензина. Это его наказание. Его и Бартлби. Сзади доносится грохот жести о бетонный пол, и идущий дождь кажется Локи бесконечным. Что бы он сейчас не думал, что бы не делал, он пойдет за Бартлби до самого конца. Наверное, он уже просто не может иначе. *** Бартлби думает, что уже одержим этой идеей – устроить войну со Всевышним, отомстить за все те годы изгнания, что он страдал на земле, но быстро откидывает эти мысли в сторону. Локи протискивается через толпу, шагая сзади и немного слева. Верный и преданный Локи. Бартлби не задумывается, что он чувствует, не прислушивается к нему, по привычке лишь мельком отмечая грехи каждого из людей, собравшихся перед церковью. Но сейчас у него совсем другая цель. Он слишком долго молчал и бездействовал. Пора вернуть все на свои места, сейчас у него достаточно для этого сил. Он поднимается по ступенькам, и его раздражает, что Локи извиняется перед каждым, кого нечаянно пихнул в бок локтем. - Готовьтесь узнать гнев Божий, - Бартлби смотрит в глаза священнику и упивается его недоумением и страхом, не замечая, насколько циничны и наиграны его слова. Он чересчур долго держал это в себе, чтобы заботиться о таких мелочах. - Может, лучше уйдем? – голос Локи тихий и немного дрожит. Бартлби дергает плечом, словно пытаясь сбросить с себя ощущение направленных на него объективов фотоаппаратов и камер, и почти шипит товарищу в лицо. - Хотел бойню - получи! Эта толпа переполнена грехом, будем судить всех. Когда Бартлби сворачивает шею подошедшему к ним офицеру, Локи кажется, что он вернулся в те далекие времена, когда он еще был мечом Божьим. Однако он сам до такого никогда не опускался. Локи недовольно морщится – Бартлби перегибает палку. - Дамы и господа, вы признаны виновными в преступлениях перед вашим всеблагим Боженькой! – Бартлби поворачивается к визжащей и разбегающейся толпе и разводит руки в стороны, упиваясь осознанием собственной силы. В своих мыслях он выиграл эту войну уже тогда, когда ступил на ковровую дорожку, ведущую к заветной арке. Локи стоит позади, и вид у него укоризненный и скучающий одновременно. Он понимает – если не случится чудо, не уцелеет никто, однако не спешит вмешиваться. Сегодня они меняются ролями. *** Когда появляется наследница, площадка перед церковью больше напоминает бойню, хотя она таковой и являлась. Люди, сброшенные с высоты десятого этажа на кованую ограду, свернутые шеи, разбросанные пластиковые стулья, растекающиеся по асфальту лужи крови. У Бартлби определенно странный почерк. Локи пьян. Пьян настолько, что уже не понимает, что делает, хотя ему не особенно хочется разбираться в происходящем. Раз за разом прикладываясь к бутылке, он наблюдает, как Бартлби подбирает с улицы случайных прохожих и скидывает их вниз. Его разум проясняется только тогда, когда он отшвыривает наследницу в сторону. Становится противно от самого себя. - Господи Боже! Я просто хотел домой, - он не обращает внимания ни на Джея и Боба, ни на Музу, ни на апостола, обращаясь лишь к Вифании. В его голосе отчетливо читается только усталость и ничего больше. – А он не выдержал, - он машет рукой в сторону, и его немного пошатывает. – И будто сломался. Самое смешное – он раньше не мог смотреть, как я работаю… Жутко ноет спина. Не болит, а именно ноет, неприятно пульсируя. Отчего-то тянет в боку, будто сломана пара ребер, и окровавленные обрубки собственных крыльев напоминают ему куриные крылышки в панировке, которые можно приобрести в любой дешевой забегаловке на углу. Он разговаривает с Музой, и она почему-то сочувственно гладит его по щеке, и во взгляде её столько жалости, что Локи становится тошно. А потом с небес наконец спускается Бартлби. Локи делает еще один глоток и понимает, что сейчас может сказать ему все то, что он думает об этом. Наконец-то может, и он настолько пьян, что ему уже плевать на последствия. Он говорит, что это зашло слишком далеко, что он убьет ангела, если это потребуется. Локи сам не верит своим словам, но картинно замахивается для удара, и его ведет в сторону. Бартлби смотрит на него без укора, так же сочувственно, как и Муза, и Локи хочется заехать другу в челюсть. Просто выбить из него всю эту дурь и потащить обратно. Милуоки, Ла-Кросс, Шарон, Грин-Бэй. Снова Ла-Кросс, Аплтон, Джиллетт. - Убью, - неуверенно повторяет Локи. Бартлби кладет руку ему на затылок и притягивает к себе ближе, прислонясь своим лбом к его, мягко поглаживает пальцем по шее, и Локи уже ни в чем не уверен. Потому что вот он Бартлби, немного не такой, к которому он привык, но это все пройдет, он уверен. Он слишком хорошо его знает, и доверяет, пожалуй, даже больше, чем себе. - Спокойно, - тихо произносит Бартлби, и Локи прикрывает глаза, успокаиваясь. Сейчас все должно закончиться, он чувствует. Сейчас ангел скажет, что и вправду зашел слишком далеко, и они вернутся к привычной жизни. - Ну, что, товарищ? Нервы расшатаны геноцидом. Выдохся? В словах скользит столько издевки и лицемерия, что Локи просто не может смолчать. - Ты выдохся. Бартлби говорит что-то о совести и недолговечности, и Локи никак не может уловить истинный смысл его слов. Когда тот снова кладет руку ему на плечо, Локи подается вперед, непонимающе нахмурившись. Бартлби зачем-то смотрит ему в бок, словно разговаривает именно с ним, а не с самим Локи, и не прячет руку с окровавленным ножом. Локи видит это медленное движение, и происходящее кажется ему чем-то нереальным. Однако лезвие втыкается между ребер и плавно проталкивается глубже. По сравнению с болью в обрубках крыльев то, что чувствует Локи сейчас – ничто. Однако его мучает совершенно другое, и боль отходит на второй план. - Прости, мой друг. Ты утратил веру, - Бартлби цедит эти слова с презрением, и лишенный его поддержки Локи падает на асфальт лицом вниз. Сознание затуманивается еще больше, однако он улавливает еще какие-то слова ангела, крики, перестрелку. Дышать становится совсем трудно, и последнее, что успевает промелькнуть в голове Локи – это один лишь вопрос. Почему. *** В раю нет ни арф, ни нимбов над головами, ни белых одежд, и после стольких лет на земле даже собственные доспехи кажутся несколько нелепыми, и хочется накинуть на плечи привычный черный плащ. Вместе с тем хочется расправить крылья и взлететь еще выше, выше рая, куда они так хотели вернуться, выше неба, того, что над раем. Хочется тишины и вакуума в голове, но Метатрон продолжает что-то говорить и улыбаться как-то по отечески – Бартлби не видит, он чувствует по интонации. «Я просто хотел домой» Эта мысль звучит в голове голосом Локи. Бартлби открывает глаза, и Бог протягивает ему руку. Конечно же, она его простила. И Локи, наверняка, тоже, ведь он согрешил гораздо меньше. Она просто не могла не простить, но Бартлби понимает это только сейчас. Пусть люди – любимое её творение, она точно так же добра и к ним, к ангелам, но он уже не уверен, кем он является теперь. Безумно хочется увидеть Локи, просто увидеть, убедиться, что с ним все в порядке. Бартлби закусывает губу, болезненно улыбаясь, и вкладывает свою ладонь в маленькую руку Бога. «Я просто хотел домой» Локи не злится, он попросту не умеет это делать так, чтобы его эмоции понимали окружающие, а напротив, предельно спокоен и краток. Он застегивает до конца молнию на толстовке и вжимает голову в плечи, ежась от холодного северного ветра. В этом парке ветер всегда холодный и дует именно с севера. Так было всегда, сколько он помнит этот парк. Начинает накрапывать дождь. Когда Локи видит Бартлби, он по-детски радуется и идет к нему навстречу, но чем ближе подходит, тем медленнее становятся его шаги. Он было раскидывает руки в стороны, чтобы заключить товарища в дружеские объятия, но движения его напряженные, и Локи хватает только на то, чтобы хлопнуть Бартлби по плечу и поспешно убрать руку в карман толстовки. Они проходят две аллеи в парке в полном молчании и присаживаются на одну из лавок, которая уже успела намокнуть, но ни Локи, ни Бартлби это не заботит. Бартлби ужасно хочется что-то сказать, но слова застревают в горле, а мысли путаются. Оправдываться – глупо. Извиняться – бессмысленно. Плечи сидящего рядом Локи напряжены, и он бездумно ковыряет пальцем разодранные на колене джинсы. Он все помнит. «Я рад, что с тобой все в порядке» «Прости меня» «Нет, я не буду оправдываться» «Прости» Бартлби не знает, с чего начать разговор, и засовывает руки в карманы. Локи напрягается еще больше, но не уходит. - Я тебя предупреждал, а ты пренебрег, не понял, - это первые слова, которые слышит Бартлби, когда Локи решает нарушить ставшее совсем неловким молчание. Бартлби вытягивает перед собой руку и ловит мелкую морось ладонью. - Я рад, что с тобой все в порядке. Локи лишь коротко кивает в ответ. - Помнишь, как мы кормили здесь голубей? На этой лавке же и сидели. Почему-то всегда именно к ней и приходим, - Локи немного расслабляется и отвечает невпопад, словно совершенно не слушает, что ему говорят. - Прости, Локи. На этот раз тот молчит дольше, а потом улыбается как-то тепло и беспечно. В мыслях он не здесь, он в прошлом. Его напряжение постепенно проходит, или это просто так кажется. - А потом мы ходили запускать воздушного змея. - Помню. Локи? - Да? - Мы наконец дома. Локи кажется близким и далеким одновременно. Его можно похлопать по плечу, но нельзя говорить о разной ерунде так, как раньше. И Бартлби не знает, как это все исправить. Наверное, о последнем он говорит в слух, сам того не замечая, потому что Локи смотрит на него с подозрением, а когда он ловит его взгляд, тот отворачивается и рассматривает асфальт под ногами. - Дай мне время. Он пойдет за Бартлби до самого конца. Наверное, он уже просто не может иначе.