Фундамент

Он любил дороги. Пыльные, ухабистые, аккуратные брусчатые и дикие каменистые. Извилистые - как его основная Дорога. Ему нравилось ходить, изобретать новые маршруты к уже известным местам. Дорога под ногами манила. Сильнее, чем к постоянному пути, он привязан был только к книгам. Путевые заметки всегда начинались с описания тропы. Не с погоды, не с места или года, дня, месяца. Маленькая шалость, которую всегда можно себе позволить. Дорога к Главному управлению лежит по воде. Журчание под ногами, мирно стучащее о дно весло. А затем ноги ступают на каменный пол, ровный, но достаточно старый. У стен скопилась пыль и мусор: какую только грязь не приносили сюда на сапогах многочисленные искатели. И экзорцисты, куда без них. Попав сюда впервые, Лави бездумно отложил это в памяти - до лучших времён. Возвращаясь сюда снова и снова, он думает, что именно такой должна быть почва под ногами таких, как орденцы - твёрдая, крепкая, надёжная. Ведь все они, по сути, смертники. В такой жизни должна быть хоть какая-то опора. Мысли такие, правда, держит при себе. Даже самый надёжный фундамент может расточить сомнение. И не ему быть тем, кто это сомнение посеет. Лави в очередной раз перепрыгивает с лодки на причал, несколько раз перекатываясь с пятки на носок. Один. Сегодня его не встречают. Шаги отдаются от стен гулко. Коридоры в Ордене мрачные, их бы со склепом сравнить - вышло бы иронично. Он позволяет себе усмехнуться и рукой провести по одной из самых крупных трещин на стене. Пол под ногами наверняка холодный. В комнатах, например, не смотря на отопление, он не прогревается. Орденские стены, в отличие от пола, отвратительны. Если тяжёлый камень под ногами удерживает, то он же на стенах и потолке - давит и душит. Холодная духота - противно. Словно ты в клетке. Хотя, почему "словно"? Философские мысли испаряются, стоит ему пересечь порог столовой. Тут окна больше, света больше. И Лави улыбается, здороваясь со всеми подряд. К его поведению давно привыкли, в ответ улыбки и кивки. Здесь существенно теплее. Он видит недалёко знакомый хвост и, с неизменной веселостью, спешит туда. – День добрый, Юу, - Лави смеётся. День ведь в самом деле добрый. А Канда снова нарычит, ведь не называть его по имени рыжий так и не научился. Случайно уронив вилку да нагнувшись за ней, Лави подумает, что пол здесь такой же, как и везде. Истоптанный множеством ног, покрытый царапинами, тяжёлый и х о л о д н ы й. Он любит дороги, он помнит каждую: цепкий взгляд книгочея не упустит и мельчайшей детали. И о странности такой узнают только страницы путевого дневника, заполненные его почерком. Сегодняшняя запись, пожалуй, начнётся так: " Течение подземной реки усилилось, но орденский причал неизменно твёрд, холоден и безразлично спокоен". Спустя много событий, к этой записи появится небольшая приписка, явно сделанная впопыхах: "До разрушения Главного Управления Чёрного Ордена оставалось 234 дня"