Возьму тебя — замолчи!

*** Я больше не прошу, и мне не надо много, не надо ярких звёзд с небес и сотни слов, не надо, не лги… Золотое сопрано громко лилось из динамиков её любимого авто, яркое солнце лилось из окон. Ещё громче подпевала она, стремясь превзойти голос солистки на кассете. Ещё ярче сияла ее улыбка. Блондинка пребывала в отличном расположении духа, ловя кайф от хорошей погоды, высокой скорости и громкой музыки. Взмах полосатого жезла, приказывающий ей свернуть на обочину и остановиться, явился досадной преградой у неё на пути. Недовольно поморщив носик, сбавила скорость только чуть, лихо крутанула руль в сторону и с визгом тормозов остановила машину. Музыку заглушила лишь, когда молодой блюститель порядка на дорогах приблизился к машине и отдал честь. Представился, кивнула, нетерпеливо перекинув жевательную резинку за другую щёку, протянула документы. − Нарушаем? Куда-то спешим? −На день рождение. Легко пожала плечами, нисколько не заискивала. Обратил взгляд на документы и тут же понял, у кого сегодня праздник. − Поздравляю! − Снова козырнул, невольно чуть улыбнулся. − Однако это Вас не избавляет от штрафа за превышение скорости. Прошу пройти со мной. Был намерен разобраться с зарвавшейся красоткой по всей строгости закона, однако остудил свой пыл, как только открыла дверь и спустила стройные босые ножки на полотно дороги, туфли лежали рядом, на пассажирском сиденье. Взглянул чисто по-мужски. Очевидно, понравилось то, что увидел. − Как Вы верно отметили, я спешу. − Поднялась, приблизилась к нему. − Полагаю, что этого будет достаточно, чтобы избежать ненужных формальностей. Специально приготовленная купюра из её тонких пальчиков незаметно перекочевала к нему в карман брюк. Не без труда выдернула документы из его крепко сжатых пальцев, улыбнулась, села за руль, хлопнула дверью и уехала, оставив облако пыли из-под колёс. Только сейчас он запоздало осознал, что вместо купюры в кармане предпочел бы заиметь её номер телефона. Вновь вдавила газ в пол, вновь включила музыку. Я больше не прошу, чтоб только у порога звучали бы в ночи твои усталые шаги… *** Вошла в фойе, приподняв одну ногу, стоя, словно фламинго, пыталась застегнуть пряжку босоножка. Справившись, кинула ключи от машины официанту. − Отгони её подальше. − Что значит подальше? − Подальше значит вне зоны видимости. *** Уже на подходе к ресторану у него возникло ощущение, что что-то не так, − не было привычных огней, людского гомона... не было того, к чему он привык и, где чувствовал себя как рыба в воде. Вошли. Небольшой, уютный зал сплошь опоясан окнами с лёгкими белыми занавесками, за которыми мерно покачиваются большие ветви пальм. Несколько белых колонн со спиральным рельефом, да хрустальная люстра служат украшением зала, который сплошь заставлен небольшими круглыми столиками и довольно массивными креслами с тёмно-синей обивкой. 15 столиков. Из них занят всего один. Одной. Дурак! Всё было так очевидно! Вполне в её стиле. Как сразу не догадался?! Его неутомимая покупательница сидела, закинув длинные стройные ножки на стол. − Добрый вечер! Пышные светлые кудри, ярко-красная губная помада, белые донельзя короткие обтягивающие шорты и топ. Всё это едва прикрывает длинный полупрозрачный халат, расходящиеся полы которого соединены лишь одной тонкой завязкой на талии. При виде неё музыканты расплылись в понимающих улыбках. Глядя на них, ему захотелось убить болтливого официанта, любимой притчей которого в последнее время стала «дамочка на Мерине», которая… Далее рассказ раз от раза разнился, обрастая всё новыми деталями… Оставил музыкантов подключать аппаратуру, сам направился к ней, описывая крутые полукруги между столиками. Тут же отметила, что побрился. Вместо окладистой бороды теперь лишь лёгкая щетина. Подошёл, наклонился. − Тебя не было две недели, и где-то в глубине души я надеялся, что ты, наконец, потеряла интерес, − прошептал на ухо. Её взгляд вопреки его словам засиял при виде него тысячей бриллиантов. Губы тронула улыбка. − Неужели настолько неотразим?! Его вопрос, а также ответная улыбка − невольная реакция на этот взгляд. − Ты и сам это знаешь. Надеялся, но в то же время считал дни моего отсутствия? − Не выдумывай и не питай иллюзий, − на этот раз строго, чуть раздраженно. − Я не хочу тебя обижать. Ты тысячи раз хороша, так уж и быть, я это признаю, но мой ответ прежний − нет. − Ты не поздравил меня с днем рождения! − перевела на другое. Поднялась, обняла его за плечи, чмокнула в щёку, уткнулась носиком в широкую шею, жадно вдыхая запах чистого тела с едва ощутимой примесью парфюма. − Ты сбрил бороду, тебе очень идёт, у тебя красивые губы и ямочка на подбородке. Чуть отстранилась от него, попыталась дотронуться пальчиком до губ, но он не позволил, грубо перехватив её руку. − А у тебя совсем не густо гостей для дня рождения. Демонстративно бросил взгляд на стол, на котором стоял торт и нетронутая бутылка ликера. − Здесь все, кого я хочу сегодня видеть. Хочешь кусочек торта?! − снова переключилась на другое. Улыбнулся. − Нееееет! Ты слышала? Мой ответ − нет. Что бы ты не предложила… − Да, Григорий, я слышу тебя. − Вопреки словам снова обняла, и на этот раз он не противился. − Пой, просто пой всё, что тебе нравится. Представь, что у тебя концерт, и в зале тысячи человек, когда-нибудь у тебя это будет, ты это заслуживаешь. Две недели! Я так соскучилась по твоему голосу. Роскошный концерт для меня одной. Разве это недостаточный подарок на день рождения?! Мне другого не нужно. − Неужто?! Твое смирение настораживает. − Пой, Григорий! Это все, что мне от тебя нужно. Начал скидывать джинсовую куртку, вынуждена была разомкнуть объятия. Сняв её, небрежно бросил на стул рядом с ней, оставшись в черной рубашке навыпуск. Пел, как всегда самозабвенно, отрешившись, забыв обо всем. Для одной, как для тысячи. Не сводила глаз, порой улыбалась. Остановила, когда почувствовала, что устал, пригласила за столик, попросила подать горячее, общалась с музыкантами, шутила, смеялась, громко чокаясь рюмками. С удивлением отметила, что и он пьёт, ест, шутит, смеется. Расслабился?! Ему хорошо сейчас так же, как и ей? Сама подсела к клавишнику, припомнила ему своё спасение, нарекла Айвенго, кокетничала с ним напропалую. Вспомнила о том, что когда-то владела этим искусством в совершенстве. Видела, как он хмурил брови, сидя по другую от неё сторону стола, и торжествовала. В то же время нисколько не тешила себя, прекрасно понимая природу этой ревности, − просто привык быть в центре внимания и не терпел, когда это у него отнимали. Сама пригласила своего рыцаря на танец, обняла, глядя через его плечо на по-прежнему хмурого певца. Курил, небрежно откинувшись в удобном кресле. Схлестнулись взглядами, словно занялись любовью, ощутила приятное томление. 23.00. Все могут быть свободны. Музыканты ушли, он остался. Напрасно. Она была зла, − не хватило алкоголя, не хватило веселья, не хватило его! И не хватило смирения, которое снизошло на неё, как благодать пару часов назад, и сейчас почти испарилось. Подошел. Совсем близко. − Быстро же ты набрался! − сказала почти с отвращением. − Ты тоже не как стёклышко. Поняла, что пьян и сам не знает, чего хочет, приблизил свое лицо к ней в раздумье, замерла, забыв даже дышать, потом, передумав, в разочаровании отстранился. Не выдержала, со злостью ударила кулачками в грудь, ещё и ещё раз… − Ненавижу тебя! Ненавижу! − Этим ты ничего не изменишь, − в отличие от неё говорил совсем незлобиво. Спьяну с трудом смог перехватить бьющие его ручки. При этом она продолжала ими размахивать. Боролся с ней вполсилы, как с девчонкой в своём дворовом детстве. В конце концов, оттолкнув её, потянулся за курткой. − Ты не уйдёшь! Схватила рукав куртки. − Кто же мне помешает? − Ты видишь здесь кого-нибудь кроме меня? − огляделась. − Хочешь пари? − Сколько времени тебе нужно? − Пять минут! − Ты переоцениваешь себя. − Хмыкнул. − Готов дать тебе даже десять. У тебя ничего не получится. − Ты недооцениваешь меня! − И каков предмет пари? − Ты! − Пять минут ты позволяешь мне делать с тобой всё, что я захочу, если после этого ты скажешь мне нет, я отступлю, и больше тебя не потревожу. − Заманчиво! Что ж действуй! Поманил к себе пальцами. Не сдвинулась с места. Некстати вошедший официант нарушил их одиночество. Подошла, наклонилась, что-то прошептала парню на ухо, тот понимающе кивнул и удалился. Чуть пошатываясь, направилась вслед за ним к выходу, непонимающе смотрел на неё. − Что ты сказала ему? − Попросила оставить нас одних и больше не беспокоить.