Операция "Дарио Колонья"

Эмиль был не из тех, кто при малейших неприятностях прячет голову в песок. Последние дни он рвался из дома, как мог, но родители после пьяной выходки юноши напрочь запретили сыну возвращаться к лыжникам на сбор и тщательно следили за своим чадом, зная, что эта детина способна учудить. Свенсен был готов разорвать в клочья Нортуга, чтобы потом помириться с ним. Но сильнее всего он страдал по Шарлотте, конечно. Эмиль не признавал любовь и отрицал любое сильное чувство – так было, пока он не встретил ее. Он бы и рад был соврать себе, что ему плевать, что его бросила девчонка – пусть даже не сам Свенсен это сделал, гордости от такого меньше бы у него не стало. Однако факт расставания сначала не укладывался в голове как раз из-за того, что Эмиль тосковал, скучал по Шарлотт, он извелся, не слыша ее голос, не видя ее прекрасных глаз, не касаясь нежной кожи… Свенсен сходил с ума. Они и не встречались ведь долго, дело не дошло дальше одного поцелуя и крепких обнимашек – тем странно было воспринимать происходящее с ним Эмилю. Вероятно, любовь и есть та духовная и возвышенная связь, что так притягивала к Шарлотт, гораздо более глубокое, чем все прежние потребительские отношения Свенсена с девушками. Вот только, если любовь – наивысшее блаженство на земле, то почему так больно и бессмысленно теперь, когда так толком и не успел прочувствовать ее?.. Логично, должно быть, что, потеряв любовь, испытываешь дискомфорт, горечь, обиду, но Эмиль не просто потерял… он сам все испортил и не довел до конца, не прошел весь путь до счастья. Он не был готов к резкому обрыву. Видимо, поэтому Эмиль, тщетно стараясь отвлечь себя всякой ерундой, что можно было делать взаперти дома, каждый раз возвращался к мыслям о Шарлотт. Обещал себе, что выкинет ее из головы. Что не будет переживать и показывать этого ей. Но на дню все равно набирал именно ее номер бесчисленное число раз. Набирал, слушал гудки – длинные и короткие, обрывистые – дрожащими руками сбрасывал и через какое-то время, словно неуспокоившийся маньяк, повторял попытку дозвониться. Потом ругал себя за идиотизм и куда-то подевавшуюся самоуверенность, даже кидался телефоном, строго-настрого запрещал себе смотреть на него. Но родители, желая оградить сына от глупостей, заперев его в комнате, будто нашкодившего щенка, тем самым, сделали для Эмиля только хуже: перед ним развернулся самый настоящий ад. Очень, очень не хватало совета лучшего друга. Но он просто не знал, как вернуть Петтера, да и не оставалось сил, чтобы размышлять еще и о нем. В день контрольной тренировки у норвежцев Эмиль также пребывал дома, разумеется. Он уже перепробовал все способы вырваться наружу, но родители были непреклонны. Они знали, что лыжники уезжают завтра утром, значит, следуя их логике, осталось не так и долго. Свенсен сетовал на то, что он давно не подросток, чтобы терпеть такие наказания, на что мама мудро заметила, что поведение Эмиля, однако, свидетельствует об обратном. Так что разумные доводы точно не действовали. Свенсен перепробовал уже все занятия, лишь бы не страдать больше, и даже сел заполнять свой тренировочный дневник, до чего вообще никогда дело не доходило… Во второй половине дня у Эмиля пришла смс на телефон. Он чуть не свалился с дивана, ринувшись к столу, где лежал мобильник, думая, что это от Шарлотт. Разочарованно выдохнул, заметив подпись «Петруг». Хотя, конечно, с легкой тенью радости все-таки открыл смс-ку и прочел: «Ты больше не связан со шведами? Я устал ходить с кислой миной без тебя». Свенсен, закусив губу, запустил пятерню в охапку своих волос и зажмурился на пару минут. Потом его лицо озарила улыбка, и он накатал смс в ответ: «Заноза ты, Нортуг! Зачем спрашивать о больном, зная заранее ответ? Но раз уж я порой бываю не лучше тебя, и именно поэтому мы с тобой сошлись…» «Что, Свенсен? Не томи», - сразу пришла смс от Петтера, пока Эмиль нарочно выдержал паузу. «Что-то, оба мы те еще сволочи, так почему бы не объединиться вновь? :)». «Чертяга )) Этого я и ждал. Давай сегодня к нам вечером» «Если прорву оборону, то приду. Ты прошел отбор?» «Оборону? Ты чего там натворил? )) Да, Эмилио, естественно я все прошел». «Ты знаешь, чего я натворил. По крайней мере, должен был слышать. Ладно, Петтер, лучше я расскажу все при встрече. Жди». Пришло время переходить к активному действию. Эмиль наспех оделся и решительно вышел из комнаты. Спустившись по лестнице вниз, проходя с невинным видом мимо гостиной, где сидели его родители, он спокойно пробрался к коридору. - Куда вы собрались, молодой человек? – застал его голос строгой матери. - Мама, это уже не смешно, - твердо ответил Эмиль. – Я взрослый парень, без пяти минут биатлонист сборной страны, а ты пытаешься контролировать меня. Я иду на тренировку! Теперь растерялась миссис Свенсен. И не сумела остановить взрослого сына. Отец только молчаливо кивнул, поддержав Эмиля, поэтому он сразу вышел, удостоверившись, что хоть одного родителя удалось убедить и не расстроить своим уходом. Эмиль добрался до стадиона и домиков за час. Петтер к тому времени немного отошел от неудавшегося для него старта и сидел в общей гостиной, потягивая ароматный успокаивающий чай и чатясь в интернете. В комнате также заседали Шур и Ронни, они полушепотом обсуждали что-то, сидя в другом конце помещения от Нортуга. Появление в гостиной Свенсена во многом оживило обстановку. Нортуг соскочил, едва не выронив свой мобильный, и с распростертыми объятиями, вразвалочку пошел к Эмилю навстречу. - Дружищ-ще! - Привет-привет, заноза, - ухмыляясь, проговорил Свенсен, приветственно прихлопывая друга по спине. - А теперь рассказывай, почему ты торчал дома, - весело сказал Петтер. - Это скучно, - махнул рукой Эмиль, морщась. - Правильно, лучше расскажи другу, как тебя сделал Колонья! – громко смеясь, издевательским тоном сказал Ронни. Свенсен изумленно посмотрел на Петтера. - Жду-не дождусь, когда перестану видеть твою постную рожу, Хафсас, - пробормотал Нортуг, буравя его взглядом. – Да-да, Колонья бежал с нами, и он обошел меня, на самом деле. Ох… - Петтер прервал историю, потянувшись в карман за платочком. - Ты болен? - Есть немного, - кивнул он, вытирая нос. - Нортуг, ты неумолим. В самый важный момент у тебя обязательно что-нибудь случится, - усмехнулся по-доброму Эмиль, на самом деле, конечно, сочувствуя. - Скучно мне. Слушай, а отведи меня на стрельбище! Тебе ведь можно там пострелять? - оживился Петтер, понизив голос. - Нортуг, я хотел вообще-то отдохнуть, нам с тобой тут всего один вечер осталось развлекаться. - Нет, ты не понял. Я и хочу развлечься, пострелять, - заманчиво подмигнул Эмилю Петтер. – Должен же я понять, ради чего ты променял наш благородный лыжный спорт на непрезентабельный биатлон. - Ахаха, ладно, тогда пошли, - развеселился Свенсен. - Здесь, на стадионе есть зал имитации, в помещении. Подойдет? - Вполне, - улыбнулся довольный Нортуг. Они вышли из домика и отправились к стадиону. По пути Петтер рассказал о прошедшем сегодня отборе и упомянул, конечно, Колонью. - Ты невероятно точно угадал, что швейцарец достаточно силен, хотя я не верил в него в самом начале сбора, - пояснил напоследок Нортуг. - Да я угадал просто, - хмыкнул Свенсен, потирая нос. – Ты, правда, думаешь, что Колонья долго продержится? Да, он хорош сейчас, вроде бы действительно много трудиться, но разве это не сломает его? - О, ну откуда же нам знать, - качнул головой Петтер. – Я про себя-то не знаю, как там дальше будет. - А я знаю, что буду СуперСвенсеном по всем титулам, - гордо заявил Эмиль, выпятив грудь. Петтер расхохотался, хлопая друга по плечу. - Да-да, я помню. Ты – Король биатлона, я – Король лыж, - но потом сказал серьезно: - Всякое может случиться в спорте. Колонья не похож на того, кто сдастся сам. Этот парень подает заявку на будущее. Пусть не так ярко, как мы с тобой. - Мм, Петтер, да я смотрю, ты его, правда, рассматриваешь. Не знаю, меня не успел впечатлить Колонья, несмотря на то, что я якобы дружил с ним. Обычный, слегка замкнутый парень. Есть там у него какие-то секреты подготовки – возможно, но не факт. - Не жалеешь, что мы над ним учудили? – задал волнующий его вопрос Нортуг, когда они со Свенсеном уже входили в здание стадиона. - Я не думаю, что мои безобидные попытки поболтать как-то повлияли на него, - рассмеялся Эмиль, слегка морщась при этом. – Ладно, я понимаю, он обошел тебя, и поэтому ты все не можешь успокоиться. Но хватит уже о Колонье. Нортуг кивнул, понимая, что тоже не хочет больше говорить о Дарио, хотя он-то поменял свое отношение к нему. Они с Эмилем добрались до зала, где проводилась имитация стрельбы. Свенсена там узнали, и ребятам разрешили потренироваться, выдав им обычные винтовки и холостые пули. Здесь был голый пол, а на стрельбище – коврики. Мишени находились примерно на таком же расстоянии, что и настоящие. Помещение было маленьким, ничего лишнего. Комнатка с оружием и раздевалки были отдельно и примыкали к этой комнате, чтобы не мешать тем, кто уже работает с оружием. Сейчас же кроме Свенсена и Нортуга не было никого, и можно было хотя бы не шептаться, боясь вызвать чей-нибудь гнев и получить пулей куда-нибудь в глаз... Петтер попытался выстрелить из положения лежа. Эмиль справился с этой же задачей за десять секунд, один раз промазав, а Нортуг проковырялся больше минуты и только единожды попал. - Пля, да это скукотища! Сколько мороки, и толку? – раздосадовано протянул Петтер, откладывая оружие и растягиваясь на коврике. - А ты смеялся, говорил, что все – легкотня, - усмехнулся Эмиль. - Ну, ничего не изменилось. Пойдем лучше обратно. - Неа, теперь я хочу пострелять немного, так что жди. Нортуг простонал, но остался валяться на коврике у рубежа. Эмиль вдоволь стрелял и лежа, и стоя, применяя разную технику, пока не увидел, как, свернувшись калачиком, уже вовсю дремлет его друг… Сжалившись над Петтером, он взял их винтовки и сдал их местному руководителю обратно, после чего вернулся за Нортугом. Вот-вот должна была, тем более, подойти группа учеников, и было бы весело, конечно, если бы они застали таким Петтера, но все-таки хотелось уже уйти, поэтому Свенсен разбудил его. Вечер и полночи Эмиль и Петтер провели в общей гостиной, они и остальные норвежцы с удовольствием слушали музыку, танцевали, веселились и отдыхали. Не выпивали, нет, но все равно отлично провели время за настольными играми, шутками, песнями и дружеской атмосферой. Никто не ругался, за исключением, пожалуй, Нортуга и Хафсаса, но и эти двое старались обходить друг друга стороной, чтобы не портить себе вечер. А на утро Эмиль провожал своих друзей на автобус, на котором они уезжали на вокзал… Чуть позже со стадиона уезжал и автобус со шведами и Колоньей, так что Свенсен сразу поспешил к тому автобусу, чтобы хотя бы издалека посмотреть на Шарлотт. Он следил за тем, как Калла, хмурясь, тащила на себе свои сумки, чемодан, ей немного помогал Колонья, но никто из шведов не стремился подходить к девушке, и это было печально странно. Йонссон погрузился в автобус первым, гордо обведя всех взглядом снизу вверх, ему явно содействовали и старались угодить Тэд и еще какой-то парень, имени которого Эмиль не помнил. А вот Маркус Хелльнер держался немного в стороне и все время оборачивался на Шарлотту. Провожая ее взглядом, сам Свенсен, с грустью понимая, что она так и не видит его, мысленно прощался с последней надеждой возобновить в их отношениях хоть что-то. Он так и не решился выйти из тени. Эмиль загадал, что если сердце не подскажет ему действовать, то он и не станет. Удивительно, но следя за тем, как шведы удаляются на автобусе прочь, ничего так и не встрепенулось в Свенсене. Словно и не было нескольких адских дней в переживаниях и оставшихся без ответа звонках. Была грусть, печаль, пустота и привычная боль… но желания все вернуть и исправить – не осталось. Они слишком разные с Шарли, жили в разных странах и представляли разный вид спорта – он не был готов принять все эти трудности, иначе думать придется только о любви, а не о карьере. Эмиль хотел начать новый этап в своей жизни, проститься с юношескими глупостями и перейти во взрослую команду уже более подготовленным морально, дабы поскорее стать норвежским лидером сборной. Тогда о нем заговорит весь мир. И это важно.