Операция "Дарио Колонья"

Петтер собирался серьезно поквитаться с Дарио. Вчера вечером Свенсен вернулся в номер подавленный и расстроенный, обмолвился только, что встретил Колонью, но больше ничего не сказал. Нортуг расценил это по-своему и, щелкнув пальцами, немедленно придумал способ мести невыносимому швейцарцу, хоть и не знал, за что. Ему не терпелось устроить что-нибудь гадкое, так и распирало. Утром следующего дня пошел дождь, омрачая и без того серые стены комнаты номера. Ворча и спешно собираясь на завтрак, Петтер натягивал ненавистную куртку, как он называл, болотного цвета, которую ему с собой все-таки незаметно подложила в сумку мама. Хафсас привычно раздражал, а Свенсен – смеялся над хмурым Нортугом. - Ты такой забавный, Петруг! Особенно, в этой своей «болотной» курточке – на улице сольешься с природой, - издевался друг. – Булочку мне хоть принеси, а я-то тебя знаю, жмотик! – добавил, хихикая, Свенсен, и видя, как медленно отворачивается и мрачнеет Нортуг. Злясь про себя, Петтер, тем не менее, лишь огрызнулся в сторону Эмиля и поскорее покинул номер, выбираясь затем и на улицу, где было холодно, уныло, серо и неприятно. Шлепая по лужам и размазывая грязь, он продвигался к столовой, не заботясь о том, что от капель дождя мокнут его волосы. Он не мог понять, что за чувство преследует его по отношению к Эмилю. Петтер точно знал, что в физическом плане Свенсен его совершенно не интересовал, не притягивал. Даже если и были сомнения на этот счет, то накануне вечером они рассеялись: Нортуг только порадовался, что его друг отправился на какое-то свидание и расстроился вместе с ним, поняв по виду Эмиля, что оно явно не состоялось. Петтер бы сильно удивился, окажись, что он не натурал… Тем не менее, к мужчинам его не тянуло, и к Свенсену – тоже. Но было что-то другое, очень похожее на ревность. Да, он привык, что Эмиль – нечто неразрывное с ним самим, их редко видели по одиночке, а потом этот биатлон, забравший у Нортуга Свенсена… А тут, когда, казалось бы, они снова вместе, и ничто не должно было им помешать, Эмиль вдруг отдалился и странно вел себя, хотя внешне это и не было заметно. Такое чувство, когда ты знаешь, что расставание неминуемо, а оттого жаждешь провести с другом, близким тебе человеком, как можно больше времени. А Свенсен сам в это время почему-то тратит его на что-то другое. Даже, скорее всего, на кого-то. Эмиль вообще с людьми сходился всегда легче и быстрее, чем Петтер, при внешней похожести обоих. Нортуг, будучи мнительным, на самом-то деле, и не замечал прежде таких различий, а теперь подобное выглядело еще более странным и обидным. Тем не менее, приходилось мириться с реальностью и признавать, что Эмиль – не только его, однако защищать своего друга (свою собственность) он будет и дальше. Ведь Свенсен не стал от этого хуже. Наспех позавтракав и, сжалившись над другом, Петтер захватил для него булочку и уже уходил из столовой, проклиная всех и вся. Но случайно проходя неподалеку от столика шведов, услышал что-то про «ромашки», «тайного поклонника». Он бы и не заинтересовался ерундой, но чуть задержался, поскольку Йонссон вдруг разразился праведным гневом, где прозвучало имя Свенсена. Нортуг устремил свой взор к их компании и напряг слух, непроизвольно зажав булочку в руке. Двое шведов смеялись и активно обсуждали новость, Шарлотта, порозовев, тихо улыбалась и опускала глаза – речь явно шла о ней, больше не о ком, Маркус Хелльнер вопросительно и настороженно косился на Йонссона, который, в свою очередь, выслушивая своих друзей, внезапно и раскричался: - Это все Свенсен! Подлюка! Я уверен, что это он шарится под твоими окнами, Лотта! – жестикулировал швед, едва не скидывая свою тарелку. - Эмиль, прекрати, веди себя тише, - вмешалась Шарлотта, пытаясь угомонить своего парня. - Так ты его еще и защищаешь?! – вскипел и разошелся Йонссон. Петтер отказывался понимать что-либо. Он решил, что Йонссон, конечно, наговаривает на его Эмиля, но смущение мисс Калла говорило об обратном. Очевидно, Свенсен действительно был как-то причастен к тому, в чем Нортуг не мог разобраться по обрывкам фраз. Хотя, вероятно, друг просто написал там у шведов под окнами что-нибудь неприличное и забавное – это многое объясняло. Вот только почему он вернулся расстроенным? В мыслях просквозило «Колонья», и Петтер покинул столовую, намереваясь поскорее сойтись со швейцарцем, который так и не появился отчего-то на завтраке. Утренняя тренировка проводилась в здании стадиона. Швейцарец отсутствовал, но уже совсем скоро норвежцы и шведы все-таки выбрались на улицу, когда прекратился дождь, и наступила приятная прохлада, а не постоянная тянущая жара. Тренеры предложили норвежской команде мини-турнир на лыжероллерах, на что Петтер отозвался: - Со шведами мы бегали, но у нас тут присутствует на сборе еще и швейцарец! Пригласите и его! Тренеры пообещали рассмотреть эту идею, действительно задумавшись. Уже через двадцать минут на старте выстроили Хальвора, Ронни и Эмиля – на первой линии, Шура, Петтера и Дарио – на второй. Тренер представителя Швейцарии положительно откликнулся на предложение, а Колонья и не стал отказываться от соревнования. Выглядел он только слегка странно: часто хватался за голову, опускал взгляд и был более молчалив, чем обычно. Так, Дарио успел поздороваться только с Эмилем, и то, сделал это простым кивком. Нортуг не замечал никаких странностей, он лишь злобно посмотрел на конкурента и незаметно ухмыльнулся, перехватывая поудобнее палку. Прозвучал свисток, и спортсмены сорвались с места. Сперва все шли плотной группой, Нортуг работал в своем темпе и не торопился. Свенсен шел рядом с ним, они изредка обменивались хитрыми взглядами, Петтер видел, что Эмиль просто забавляется и не собирается на самом деле выигрывать. Колонья был вторым, за Ронни, и Нортуг поспешил перестроиться сразу за ним, а потом перебрался и работал параллельно. Они начали наращивать темп, и спустя несколько метров уже ушли в отрыв лидерами. Петтер чувствовал, что сейчас взорвется: его даже колотило от переизбытка отрицательной энергии. От этого он ожесточенно втыкал палки в немного испачканную дорожку, по которой они ехали, а Дарио особо и не старался, его движения выглядели легко. Это удивляло и поистине настораживало Нортуга. Однако не о том он сейчас думал, всего лишь хотел опередить, обыграть, несмотря ни на что. Преодолев последний до финиша подъем, они выкатились вдвоем на ровную поверхность. Петтер, внимательно и прицельно следя за собственными движениями, максимально приблизился к Дарио, который был отвлечен мыслями, замахнулся палкой, намереваясь воткнуть ее между колесиками лыжероллера Колоньи… Как вдруг со свистом между ними пролетел Эмиль, умудрившись четко и точно протиснуться в маленький просвет. Нортуг выпустил палку, потерял равновесие и внимание на секунду, лишившись опоры, он свалился на спину, проехав некоторое время по асфальту на попе. Пораженный Дарио обернулся, не понимая, что произошло, но, увидев молотящего от досады по земле руками неповрежденного Нортуга, развернулся и прибавил в скорости, финишировал вторым. Петтер разодрал кулаки в кровь, когда его обошли норвежские парни, но он не спешил подниматься на ноги. Нортуг очнулся только, когда ему на плечо опустилась тяжелая рука Свенсена. - Эй, дружище, да что с тобой такое? – тихо, обеспокоено спросил Эмиль, протягивая Петтеру руку. - Я устал, - шепнул Нортуг, бережно поглаживая окровавленные кулаки. – Лучше помоги мне отстегнуть роллеры. Свенсен незамедлительно склонился и помог Петтеру, наконец, встать. - Идем, растяпа, тебе надо к врачу, - мягко улыбаясь, пробормотал Эмиль, позволяя Нортугу навалиться на него и держаться за его плечо. Петтер улыбнулся: вот он, Свенсен, рядом. В непростой ситуации, когда ему действительно нехорошо, боль пронизывала все тело, горечь и досада, чувство унижения охватили Нортуга разом, но Эмиль здесь, и что может быть лучше? Он ведь по-прежнему лучший друг, стоило ли в этом сомневаться? Разве мог какой-то там Колонья всерьез помешать их дружбе? Похоже, Петтер переборщил со своими подозрениями. Он кинул взгляд в сторону спортсменов, от которых они с Эмилем отдалялись только сильнее, но Дарио он увидел четко: невозмутимый, слегка опечаленный, но все такой же, как и всегда. И как можно было подумать, что этот замкнутый, да и неплохой, на самом деле, парень способен украсть у него Свенсена?.. Эмиль, проводив Петтера к врачу, был вынужден вернуться на стадион, чтобы унести лыжероллеры на место. Они хранились в специальном помещении спорткомплекса, чтобы спортсменам постоянно не таскаться с ними до домиков. Уже выходя из этой маленькой комнаты, больше напоминающей чулан, Свенсен, отряхивая пыль с плеч, вдруг столкнулся с Шарлотт. Потирая локоть, которым она ушиблась, Калла грозно посмотрела на Эмиля и, проскальзывая мимо него внутрь, поспешила скрыться. Норвежец отметил, что на сей раз она действительно подавлена. Будучи и не в самом хорошем настроении он, однако, забеспокоился и решил узнать, что же произошло, а потому зашел следом в комнату, плотно прикрыв дверь. - Ну здравствуй, печальная красавица, - протянул Эмиль, оперевшись рукой о косяк. - Свенсен, не до тебя сейчас, серьезно, - бросила Шарлотта, поставив свою пару лыжероллеров в ряд с другими и разворачиваясь, чтобы уйти. - Нет-нет, на этот раз ты объяснишь, что происходит, - покачал головой Эмиль, грустно улыбаясь. - Будто ты не знаешь, - хмыкнула Шарлотт, горько усмехаясь. Она подошла ближе и попыталась отодвинуть Свенсена. – Просто прекрати меня преследовать. - Неужели ты не видишь, что Йонссон тобой пользуется? – жестко спросил Эмиль, не шевелясь и не реагируя на попытки Шарлотты отодвинуть его. Калла поджала губы, опустив голову. Свенсен дотронулся до ее волос. – Лотта, я ведь не желаю тебе зла, - прошептал он. Калла пронзила его острым взглядом. Но потом вдруг качнула головой и закрыла лицо ладонями. Однако, как ожидал Эмиль, она не заплакала. - Он…бывает несносен, эгоистичен, самовлюблен, и порой я действительно не понимаю, что делаю рядом с ним. Он ужасно ревнив…но… Свенсен разжал ее руки и легонько притянул Шарлотту за руку к себе. Она ему позволила обнять себя за талию, а Эмиль на этот раз был осторожен и не торопился. Шарлотт уперлась головой ему в ключицу, и сама неуверенно, но обняв парня в ответ. - Ничего не говори больше, Шарлотта, - тихо проговорил Свенсен, поглаживая девушку по волосам. Он, сгорбившись, легко приподнял ее лицо пальцами за подбородок и дотронулся до губ Шарлотт, целуя. Эмиль попытался углубить поцелуй, настойчиво действуя губами, но девушка быстро оторвалась и отстранилась, вытирая рот рукой и немного виновато посмотрев на Свенсена. - Я не могу так, - проговорила Шарлотта, краснея, и замолчала, кусая губы. - Лотта? – позвал ее Эмиль, делая шаг вперед и отходя, тем самым, от прохода. - Не зови меня так, - повела плечом, криво улыбнувшись, Шарлотта и ловко, быстро прошмыгнула к двери, поворачивая ручку и скрываясь. Эмиль выскочил сразу же, но ее фигурка уже удалялась прочь достаточно решительно. - Хорошо, Шарли, - протянул Свенсен, поставив ударение на последний слог. Но Калла уже не обернулась на его слова. Однако у Эмиля впервые появилась надежда. Остаток дня пролетел и для Эмиля, и для Петтера незаметно и радужно. Только по разным причинам. Свенсен летал в облаках, грезя о Шарлотт, а за обедом и она стала кидать на него взгляды. Шарли ругалась с Йонссоном при всех – это, с одной стороны, радовало норвежца, с другой, конечно, расстраивало, что бедная девушка вынуждена выслушивать дурацкие обвинения со стороны шведского Эмиля, да еще и он, Свенсен, никак не может ее защитить. Он бы и встал, подошел и вмазал придурку, но тогда точно потерял бы расположение Шарлотт – действовать наобум, как раньше, было нельзя. Все-таки Шарлотта не зря встречалась с Йонссоном, ей наверняка было нелегко признать, что он не особо-то и любит девушку. Нортуг же, несмотря на полученные ушибы и перебинтованные кисти, наслаждался тем, что Эмилио проявлял к нему заботу и внимание. Свенсен, подтрунивая над ним, казался очень милым, когда помогал справляться Петтеру с обедом, поскольку он самостоятельно не мог даже тарелки себе принести. Кожа на кистях неприятно саднила, и Нортуг действительно испытывал дискомфорт, да и доктор посоветовал до вечера использовать руки по минимуму. Вот Петтер и наслаждался положением больного сполна. Дошло до того, что Свенсен поил Нортуга, держа за него стакан чая и потихоньку вливая жидкость тому в рот. - Ооо, семейная парочка у нас тут вырисовывается, - насмешливо протянул Ронни, наблюдая за этой сценой, сидя за тем же столом напротив. – Нортуг, ты специально изодрал в кровь руки? - Много ты понимаешь, недомерок, - с чувством собственного превосходства, выдал Петтер, ничуть не смутившись. Свенсен, с азартом занимаясь кормлением друга, тоже смеялся, только тем больше застыдив самого Хафсаса. - Ронни, если бы на месте Петтера был ты, то тебе пришлось бы остаться без обеда. С таким подходом у тебя и не появится друзей, малыш, - спокойно сказал Эмиль, поведя бровью. Хаволь и Шур не сдержались и рассмеялись в голос, Рёте и вовсе потрепал обидевшегося Ронни по его пышным волосам. Все складывалось для двоих друзей-норвежцев просто идеально.