Мельница — Прощай
Мы не вернемся ни друг к другу, ни к себе... — В каком это смысле — уходишь?! Новость о том, что Гароу собирается покинуть свое временное пристанище, а именно квартиру Хэнэко, прозвучала для девушки как гром среди ясного неба. Стрелок кидала в человека-монстра все, что попадалось ей под руку: начиная мягкими подушками, не приносившими охотнику на героев ровным счетом никакого вреда, и заканчивая хрупкими вазами и статуэтками, которые Гароу ловко ловил перед собой и ставил на все ближайшие горизонтальные поверхности — иначе бы мама Хэнэко точно не одобрила такой ход со стороны дочери, когда вернулась домой. Нет, все начиналось вполне себе мирно: Стрелок проснулась утром рядом с Гароу, успела пару раз назвать его извращенцем, намекая на свой внешний вид, и заставить парня смутиться от парочки пошлых шуточек в его адрес. Зато он весьма быстро ретировался, дав Хэнэко возможность одеться. Далее тоже все было прекрасно: девушка смогла вкусно и сытно позавтракать (надо же — не пластиковыми макаронами) вполне вкусным рисом, удивившись, что ее когда-то враг умеет готовить получше нее. А потом случилось это… — Я ухожу, — холодно произнес Гароу, направившись к выходу из дома, на что Хэнэко среагировала мгновенно: запустила ему в затылок подушку с дивана и, пока охотник на героев пытался понять, что это вообще сейчас было, загородила собой выход из квартиры. То, что Стрелок не сдвинется с места, парень понял прекрасно. А уже после последовало подобие скандала. — Ты — кусок дерьма, Гароу! — мамина любимая ваза оказалась в руке человека-монстра, а затем на обеденном столе. — Просто неблагодарная гнида с ангиной! — чашка летела прямиком в лоб, но также оказалась пойманной и поставленной на полку. — Я тебя ненавижу, больной придурок! Все же не стоит упоминать проскакивающую в речи Хэнэко не нормативную лексику. Это умение она приобрела от Стальной Биты, любившем оскорбить монстров в бою или же на сборах S-класса парой-тройкой матерных слов. Теперь настала очередь Гароу удивляться и пытаться возразить в ответ что-то типа «пожалуйста, не ругайся», «соседи» и что-то про воспитание детей, которые могли услышать эти вопли, находясь либо на улице рядом с окнами, либо в соседних квартирах. Наконец Хэнэко подобралась достаточно близко, чтобы спокойно ударить этого гребаного недомонстра, от которого в последнее время было более, чем достаточно проблем (пользы тоже, но сейчас Стрелок была слишком в ярости, тобы думать о чем-то хорошем относительно Гароу). Удары в голову, плечо, грудь, шею, — Гароу спокойно отражал все, стараясь при этом не нанести девушке какого-либо вреда. Двигался человек-монстр вяло и с какой-то неохотой, отстранено смотря то куда-то в сторону, то себе под ноги, похоже, думая о чем-то — явно не оптимистичном — своем. Апатия и, мягко говоря, плохое настроение совсем не мешали ему «защищаться» — именно в кавычках: Хэнэко била его не как во время их последнего боя, пытаясь убить, а просто пытаясь выплеснуть на него всю обиду. Такими ударами ей удалось «допинать» охотника на героев до ее комнаты. — Все, хватит, — Гароу схватил девушку за запястья и посмотрел ей в глаза. Хэнэко замерла, перестав дергаться. Черт, все было ясно с самого начала: Гароу не хотел уходить, а она своим поведением только все усугубляла. «Какого черта, Хэнэко?» — орать на себя в собственной голове уже почти вошло в привычку. — Слушай… — обыкновенно-грубо начала было она, как охотник на героев ее перебил: — Нет, послушай ты. Все это происходит из-за меня. Я подверг тебя опасности, из-за меня ты чуть не погибла. Это, считай, я чуть не убил тебя, Хэнэко! Гароу отпустил ее руки и посмотрел куда-то в сторону. Стрелок не верила своим глазам: таким она его еще не видела ни разу в жизни — Гароу мог ворчать что-то в ответ, огрызаться, намекая на подобие «спасибо» и «пожалуйста», да черт возьми, он мог быть беспомощным, теряя сознание из-за болезни или чрезмерного количества ран во время сражений! Но сейчас охотник на героев действительно сожалел о содеянном, действительно говорил искренне и действительно не хотел оставлять Хэнэко одну. — Гароу, не нужно… — девушка протянула к нему руку, надеясь хоть как-то успокоить парня, но он снова перехватил ее запястье и заговорил вновь: — Прости меня. «Что?.. — хотела было переспросить Хэнэко, но так и застыла, приоткрыв губы в немом вопросе. — Что с ним? Почему он… такой? Он же никогда так себя не ведет… Черт, это очень странно!» — странно это было или нет, Стрелок продолжала молча смотреть на Гароу, которого, похоже, уже было не остановить. — Я избил тебя тогда в парке. Я правда не хотел… Я не знаю… Я считал себя монстром, а ты герой, поэтому я и… — Гароу резко замолчал, в удивлении взглянув на руку Хэнэко, которой она закрыла его рот, наконец-то заткнув. — Хватит, — ответила она, убрав руку с его губ в сторону и осторожно погладив по щеке. — Я все понимаю, не нужно. Прими то, что это уже было. Это уже в прошлом. И я уже давно тебя простила, так что даже не думай накручивать себя. Вторую руку Стрелок положила на затылок парня и приблизилась к нему. — Хэнэко, я… — Заткнись и не порть момент, — Хэнэко, покраснев, прикрыла глаза и чуть наклонила голову на бок. Гароу не был против, не продолжал сопротивляться, наоборот — поддался навстречу, при этом говоря себе, что точно не заслуживает такого внимания со стороны Стрелка. Такого просто не может быть, говорил он себе, Хэнэко точно не заслуживает такого как я, это точно не ее уровень. — Нет, правда… — Испортил, — наигранно-грустно вздохнув, девушка отстранилась и изучающе посмотрела на Гароу. — Тогда в этот раз по-другому. Вновь приблизившись, Стрелок опять прикрыла глаза. Смирившись, что переубедить Хэнэко ему не по силам, Гароу, последовав ее примеру, поддался навстречу, ожидая прикосновения ее губ к своим. Чего к его удивлению не последовало. Стрелок осторожно поцеловала Гароу в щеку. Открыв глаза, он покосился на нее, но и возражать не стал: такого внимания ему было более, чем просто достаточно. Хэнэко, обнимая парня, просто смотрела ему в глаза, он также следовал ее примеру. И черт, оба хотели, чтобы это не заканчивалось, и чтобы Гароу остался здесь, не оставляя ее одну. И оба понимали, что это невозможно. — Почему так? — юноша явно намекал на поцелуй, и почему не в губы. — Сам в следующий раз проявишь инициативу, — спокойно ответила Хэнэко, а затем резко обняла Гароу. Он сперва опешил от такого поворота событий, но затем крепко прижал к себе девушку. — Ты правда уйдешь? — по-наивному спросила Стрелок, уткнувшись носом в шею охотника на героев. — Ты… еще болеешь, — псевдо-аргументировала она, зная, что он все равно уже здоров и все равно уйдет, но в глубине души надеясь, что останется. — Если уж ты так боишься, что я снова заболею и буду действовать тебе на нервы, то, так уж и быть, я заберу антибиотики, — с нотками сарказма ответил Гароу. Да конечно же он ничего не возьмет и все равно уйдет, продолжив охоту на героев, при этом не забывая истреблять мешающихся на пути монстров. А Хэнэко продолжит работать в команде с Геносом, подстреливая монстров из винтовки и пистолета. И оба будут безостановочно думать друг о друге. — Пообещай мне, — чуть отстранившись, Стрелок серьезно посмотрела на Гароу. — Пообещай, что ты прекратишь охоту на героев и вернешься. Он молчал. Достаточно долго, заставляя Хэнэко терять надежду и взволнованно смотреть на него. Вместо ответа Гароу накрыл ее лоб губами перед тем как покинуть ее дом.***
«Гребаные монстры, — думала Хэнэко, лежа на койке в построенной специально для героев больницы. — Чтоб эта Ассоциация их передохла. Хотя… Да, они итак все сдохли». Стрелок, которую, несмотря на вполне себе отличное состояние, отказывались выпускать из больницы, старалась отвлечь себя чем угодно: музыкой, чтением, мыслями о павшей Ассоциации монстров, — лишь бы не думать о Гароу и что с ним. Она прекрасно помнила, что отключилась во время боя, потеряв силы из-за частого использования адреналина — иначе было никак — а затем, когда сознание частично вернулось, услышала, как Милая Маска произнес: «Нужно от него избавиться сейчас же, пока он вновь не принял форму монстра!» — и было ясно, о ком шла речь. Гароу нужно было спасти, Хэнэко это прекрасно понимала. Но даже не могла открыть глаз — сил не было совершенно. «Его же убьют! — вопила совесть. — Гароу убьют. Твоего Гароу убьют!» Стрелок помнила, как моментально распахнула глаза, увидев перед собой Гароу, смотревшего на нее полным горечи взглядом. Черт, пусть ее сочтут предателем, пусть приравняют к человеку-монстру, пусть хоть убивают — Хэнэко не позволит никому убить его. «Гароу,» — произнесла она перед тем как снова потерять сознание. «Он не слышал, — думала она. — Точно не слышал, он умрет из-за меня, я не спасла его, я…» — мир окончательно погрузился во тьму. И сейчас Хэнэко тупо пялилась на свои коленки, сидя на кровати в своей палате. Что с Гароу — она не знала. Жив или нет, где, с кем, как — все было покрыто мраком. Девушка поочередно ругала то себя, то его самого, что все равно не спасало от кошмарных мыслей о судьбе парня. Стук в окне заставил ее вздрогнуть и поднять голову к источнику звука. Она его убьет. Сначала убьет, а затем выскажет все, что о нем думает, и это уж точно не будет что-либо лестное. Ноги не слушались и стали какими-то ватными. Само осознание того, что он жив и, похоже, в неплохом состоянии, было… неважно. Хэнэко только что собиралась его убить. Снаружи никого не оказалось. Посмотрев на внешний подоконник, где сотрудниками больницы были поставлены искусственные цветы, Стрелок пообещала себе, что точно что-нибудь сделает с Гароу в их следующую встречу. Четвертый, мать его, этаж! А этот придурок оставляет ей любовные записки и… ландыши. Черт, ее любимые! Как только узнал, засранец? Скупал все букеты в цветочных магазинах и вытаскивал оттуда ее любимые цветы? Или по-тихому тырил их, делая вид, что выбирает кому-нибудь подарок? Неважно. Хотя… уже в принципе ничего не важно. Хэнэко развернула конверт, так и не сумев сдержать улыбки облегчения. Хотя бы от мысли, что с Гароу все в порядке. Все прекрасно. Он даже не умеет нормально зачеркивать слова. И без этого все ясно. Взяв в руки цветы, Стрелок посмотрела вниз. Из-за угла соседнего здания вышел он, неотрывно смотря на нее. Улыбаясь, Хэнэко лишь произнесла: «Я тоже». Гароу не мог этого слышать из-за разделяющего их расстояния, но это было и не нужно. Все ясно без слов.…с обратной стороны зеркального стекла.