Как кошка с собакой

Когда взгляд Трафальгара Ло впервые падает на Мугивару Луффи, его деймон - это белка, вцепившаяся в его плечо, и они падают, проломив потолок аукционного дома. Ло однозначно не в восторге – он довольно хорошо может судить о человеке по его деймону, и он еще не встречал деймона белку, чей хозяин либо не действовал на его нервы, либо в итоге не оказывался совершенно бесполезным. Тем не менее, их появление притягивает внимание, потому Ло взирает на них с легким интересом. Развалившая на скамье рядом с ним Сирона лениво моргает и взмахивает хвостом, но не отворачивается. Вполне можно смотреть дальше, пока они еще тут. Судя по тому, что Ло слышал о Мугиваре, за ним водится привычка удивлять людей. И подумать только, он не подводит. Мугивара кажется спокойным перед пританцовывающим от триумфа Тенрьюбито, но Ло прекрасно знает, как выглядит гнев, когда он закипает так близко к поверхности. В четырех шагах от размахивающего пистолетом Святого белка срывается с плеча Мугивары и трансформируется. Рыча, она приземляется на землю уже львицей, в то время как Мугивара одним своим ударом плюет в лицо Мировому Правительству. Поздний цветочек, на задворках разума осознает Ло. Большинство деймонов определяются к пятнадцати, самое позднее – шестнадцати. Может, донесения неверно определили возраст Мугивары? В любом случае, этим попытки составить о нем мнение немного усложняются. Если деймон Мугивары еще меняется, тогда он еще более темная лошадка, чем Ло предположил бы, глядя на него. Сравнительно легко оценить Юстасса Кида по его росомахе или Сильверса Рейли по его скопе, и Ло вполне уверен, что любой, у кого есть хотя бы капля мозгов, также уловит суть его собственного характера, взглянув на Сирону в форме снежного барса. Возможно именно поэтому Мугиваре удается выскальзывать из рук Мирового Правительства – они привыкли охотиться за матерыми пиратами, бандитами и революционерами, но теряются, когда врагом оказывается ребенок. (Яркий пример – они так и не поймали Нико Робин.) После этого деймон Мугивары еще несколько раз превращается – в ястреба, когда к нему обращается Рейли, а затем в лису, когда приходит время покинуть Людской Рынок. Сирона и деймон Кида взирают друг на друга с расстояния, хладнокровно оценивая габариты соперника, будто прикидывая, куда укусить сначала, но деймон Мугивары подскакивает и резво вклинивается между ними, точно они собрались на пикник. Сунув нос в морду росомахи, она с любопытством принюхивается, и деймон Кида подпрыгивает. Время от времени Ло бросает взгляд на деймона Мугивары, когда они выбираются на улицу, чтобы сдержать дозорных. Она мечется от одной формы к другой – потявкивающий терьер в один миг, колибри – в следующий, но Ло не видит, чтобы она становилась чем-то огромным или опасным. Росомаха Кида вцепляется в глотку любого вражеского деймона, какого может достать, а Сирона рычит и бьет хвостом - свирепость во всем её виде. Но даже когда в него стреляют и постоянно атакуют дозорные, Мугивара не воспринимает этот бой серьезно. Ло хочется рассмеяться. _____________________________________________________________________________ (В Маринфорде деймон Мугивары – кролик, обмякший и тихий, свернувшийся на обожженном кровавом месиве, в которое превратилась грудь Мугивары. Она скатывается, когда Мугивара и рыбочеловек Джимбей ударяются о палубу субмарины, и Сирона бережно подбирает её и несет рядом с каталкой. Когда они видят, как он, очнувшись, вырывается из субмарины и кричит, зовя умершего брата, Ло не помнит её форму. Все, что он помнит, это налитые кровью глаза, пасть в пене и вопль, пробравший его до мозга костей.) _____________________________________________________________________________ В его руке бьется сердце вице-адмирала Смокера, когда он в следующий раз слышит голос Мугивары. Его невозможно не услышать. Если смерть не может заглушить Мугивару Луффи, то падающему снегу это точно не под силу. Он сосредоточен на следующем шаге своего плана (третье сердце в его коллекции, лучше не отдавать его Цезарю, сердце вице-адмирала пригодится, стоит его придержать…), когда Мугивара окликает его сквозь снегопад. Ло оборачивается и видит (вторую) широчайшую улыбку, какую когда-либо видел у кого бы то ни было, и она направлена прямо на него. Рядом с Мугиварой стоит пес, неряшливое создание с темной серо-коричневой шерстью неопределимой породы. Учитывая расстояние, Ло требуется миг, чтобы понять, что он смотрит на деймона Мугивары. Прошло два года, разумеется, она определилась с формой. Прежде чем он успевает найтись с ответом, собака бросается вперед и несется к ним; во все стороны от неё разлетается снег. У Сироны есть время, чтобы напрячься и оскалить зубы перед тем, как деймон Мугивары с разбегу налетает на неё. Снежные барсы достаточно крупные и крепкие, но эта псина столь же огромна и тяжела, сколь Мугивара мал и легок, и как нечего делать сбивает Сирону. Ло сжимает меч и готовится к драке, но расслабляется, когда понимает, что не чувствует ни боли, ни тревоги со стороны Сироны. От силы столкновения собака Мугивары, перекувырнувшись, падает, но тут же вскакивает, хвост торчком, отряхиваясь от ледяной крошки. Из растянувшейся в улыбке пасти вываливается язык, и она пригибается к снежному покрову. Но она не приседает для атаки, с недоверием осознает Ло. Она наклоняется, как будто хочет поиграть. Сирона стреляет в него полным беспомощного замешательства взглядом. Скорее всего, её бы меньше застало врасплох, если бы деймон Мугивары напал на неё. Но нет, собака машет хвостом, и Мугивара — весь улыбки и смех, когда он догоняет своего деймона, и Ло едва ли припомнит, когда в последний раз к нему приближались, излучая столько неприкрытой доброжелательности. Мугивару даже, кажется, не сильно расстраивает, когда Ло спроваживает его, а Сирона осторожно бочком отходит от его деймона. Позже он спасает их от братьев Йети – Мугивару и киборга, хотя на самом деле это навигатор в теле киборга. Псина Мугивары все еще остается псиной, подтверждая – его деймон принял форму собаки. Очень огромной, очень мощной с виду, но тем не менее собаки. (По мнению Ло, очередной сюрприз. Деймон Огненного Кулака был каким-то видом ястреба, и он полагал весьма вероятным, что деймон Мугивары выберет похожую форму. Сирона определилась со своей пятнистой кошачьей формой меньше чем через два дня после того, как оцелот Коразона с хлопком исчез в облаке пыли.) Не такого деймона Ло ожидал от человека, который заявляет, что станет следующим Королем Пиратов. Собаки – деймоны слуг, людей, которые следуют приказам и ждут, что кто-то другой их поведет. И это удобно, понимает Ло. Его план уже давно приведен в действие, но пара лишних рук никогда не помешает. Мугивара, может, и темная лошадка, но принявший вид собаки деймон говорит сам за себя. Это значит, что, будучи осторожным и проявив смекалку, Ло сможет подговорить Мугивару и направить его в сторону собственных интересов. Мугивара силен и непредсказуем для человека со столь покорным деймоном, но он доверчив просто до абсурда, и Ло сможет этим воспользоваться. К счастью, после этого деймон Мугивары больше не кидается на Сирону. Но она семенит рядом с ней, принюхивается и… она подпрыгивает? Зачем она подпрыгивает? К его огромному сожалению, Сирона, как ни странно, сносит это причудливое дружелюбное отношение даже до того, как Ло выдвигает идею альянса. Ударив по рукам, Ло тут же почти жалеет, когда деймон Мугивары выражает свое одобрение, сунув свой нос прямо Сироне в морду. Это должно было стать его первым предупреждением. _____________________________________________________________________________ - Так что ты думаешь? – спрашивает Ло, когда Сирона присоединяется к нему на палубе Саузенд Санни. Прошло несколько часов, как она отправилась осмотреть корабль – дольше, чем он ожидал, и Сирона выглядит и чувствует себя уставшей. При виде неё Ло ощущает каплю облегчения; её отсутствие привлекало любопытствующие взгляды команды Мугивары, а Ло хотел бы избегать внимания. - Это хороший корабль, - тихо говорит ему Сирона. – Очень современный. Много разных… функций, - она делает паузу. – Ты знаешь, что его плотник был личным подмастерьем создателя Оро Джексона? - Корабля Голда Роджера? – моргает Ло. Нет, не знал. - Их плотник раздобыл Дерево-сокровище, - продолжает Сирона. – Киль целиком сделан из него, так же, как и большая часть каркаса. Судя по всему, упомянутый плотник завладел Деревом-сокровищем, украв деньги у Мугивар и избив их снайпера. - Как ты обо всем этом узнала? – спрашивает Ло. Они обладают приемлемыми знаниями по части кораблей, но он знает, что на вид ни один из них не отличит Дерево-сокровище от любого другого. Не говоря уже о сопутствующей истории. Сирона колеблется, дергая одним ухом, точно отгоняет надоедливую муху. Если бы Ло не знал, то сказал бы, что выглядит она почти смущенной. - Тиамат рассказала мне, - говорит она наконец. - Кто? Она вздыхает. - Деймон Мугивары. Она обнаружила, что я кручусь рядом с аквариумом и втянула меня в экскурсию по кораблю. Клянусь, можно подумать, что у неё найдется история на каждую половую доску, она все не замолкала… - Думаю, этих историй можно было легко избежать, - замечает Ло. – Она не могла быть с тобой все это время – Мугивара пару раз показывался на палубе только за последний час. Она бросает на него усталый взгляд. - Ло, - она говорит напрямик, - они могут разделяться. А вот это заслуживает хотя бы приподнятой брови. - Правда? – спрашивает он, как будто есть шанс, что она ошиблась. - У меня было предчувствие, когда мы впервые встретились на Панк Хазард, - говорит ему Сирона. – Мне показалось, что она немного далеко убежала от Мугивары, когда… эм… поздоровалась. В любом случае, она сама рассказала, когда увидела меня и поняла, что мы такие же. Я пыталась избегать её, но она располагает полной свободой действий от Мугивары и знает каждый сантиметр корабля, так что… Надежды было мало. Она искоса смотрит на него. - И не только Мугивара. Деймон скелета такой же. Это как-то связано с путешествием в загробный мир и обратно, со слов Тиамат. Ло хмыкает в ответ. - Доказывает стойкость Мугивары, и не только в бою, - прибавляет Сирона, понизив голос. – Должно быть, они сделали это по старинке. Она не говорит «в отличие от нас». Разделение – всего лишь одна из многих возможностей применения его силы, что он обнаружил годы назад. В этом был смысл; он мог резать плоть, кости, артерии и вены, не причиняя никакого вреда. Почему то же самое нельзя применить к связи с деймоном? Разумеется, сперва он опробовал задумку на врагах перед тем, как решить использовать её на себе. Осторожность никогда не помешает. Между лебедем кока и пантерой мечника вспыхивает ссора – с громким рычанием, шипением и позерством, а сорока навигатора осыпает обоих руганью. - И все равно не могу понять, какой она породы, - в раздумье прибавляет Сирона запоздало. - Неважно, - говорит Ло как раз тогда, когда деймон Мугивары с одобрительным лаем кидается к ним и заливается смехом. – Собака остается собакой. _____________________________________________________________________________ С оглушающим взрывом врывается Мугивара, проломив крышу дворца. - МИНГО! - О боже, - сухо говорит Сирона. – Лучше вернуться наверх, пока они заняты. Он кивает и тянется к ней, но она отходит, качая головой. - Оставь меня. Расстояние не причиняет нам вреда, а это поможет тебе сойти за мертвого. Я слишком велика, чтобы спрятаться, - я пройду обходным путем, тогда и встретимся. - Удачи, - усилием воли он возвращает себя на крышу, а тело мертвого солдата оставляет там, где нашел. Он горячо надеется, что Сирона не встретит препятствий на пути наверх через дворец. Если кто и может выиграть ей время, так это Мугивара. Закрыв глаза, лежа неподвижно лицом вниз в луже чужой крови, Ло слушает и ждет. Земля сотрясается с каждым ударом и пинком, и Мугивара заполняет воздух пронзительной бурлящей яростью. Он уже видел тело Ло или им все еще движет гнев из-за того, как Дофламинго обошелся с Беллами? Сложно сказать, когда все, что Ло может, это тихо лежать и слушать, но в любом случае, такими темпами этого идиота просто прикончат, если он не будет осторожен. А осторожен он не бывает. Никогда. И затем, случается неизбежное. Посреди шквала атак Мугивары и его нечленораздельных воплей, Тиамат взвизгивает, точно её пнули. На долю секунды Ло думает, что её ранили, но затем её голос звенит высоко и четко. - Луффи! Сюда, скорее! Ло слышит сдавленный хрип, едва Мугивара приземляется рядом, а затем влажное хлюпанье сандалий по неглубокой луже крови. Он подбирается. В последовавшее мгновение тишины Тиамат издает пронзительный и жалобный вой. Требуется усилие, чтобы лежать тихо и неподвижно, пока Мугивара зовет его, трясет, словно можно разбудить труп так, как будят кого-то ото сна. Терпеливый как никогда, Ло продолжает безвольно лежать, даже когда Мугивара перекатывает его на спину, даже когда движение задевает обрубок его руки. - Где Сирона? – спрашивает Тиамат голосом высоким и отчаянным. – Я… Я не чую её, но… Они ведь разделены, да? Она может просто прятаться. Заткнись, заткнись, не так громко, молча умоляет Ло. Дофламинго считает, что расстрелял в Ло обойму, так что скорее всего не сомневается, но это не причина подкидывать ему идеи. Вкрадчивый голос Дофламинго клубится в воздухе подобно дыму, и Ло с трудом придерживает язык. Он поддразнивает Мугивару, давя на каждую эмоционально-болевую точку, какую может найти, и глубоко вонзает когти. Мугивара никогда не славился самоконтролем – даже всеми четырьмя целыми конечностями Ло не в силах сдержать его, а теперь, когда одну руку он потерял и вынужден притворяться мертвым, он бессилен. Впрочем, даже с закрытыми глазами он чувствует момент, когда Мугивара выходит из себя. Он ждет какого-нибудь ответа от Тиамат – рычания или сердитого лая. Но ничего не слышит. Ло сдерживает вздох облегчения, когда Мугивара отходит от него и продолжает бой. На него больше не обращают внимание, и заготовки плана формируются в его голове. У него все еще есть Гамма Нож – если он просто сможет подобраться достаточно близко, может, тогда… С расстояния вытянутой руки до его ушей доносится короткое и высокое завывание. Он едва не дергается от удивления. Тиамат еще не ушла. Почему она не ушла? Деймон Дофламинго, бородач Каликста еще бодра и свирепа даже после битвы с Сироной, что говорить о пускающей слюни псине Требола. Для неё еще найдется место в битве, и Ло еще никогда не видел, чтобы Мугивара или его деймон уклонялись от драки. Вой превращается в тихий, равномерный скулеж, и Ло не слышит, чтобы она двигалась. Ло сжимает челюсти, самую малость. Он достаточно хорошо умеет импровизировать, когда случается что-то, чего он не ожидает, а с тех пор, как он запустил свой план в действие, произошло довольно много разных неожиданностей. Но прямо сейчас, пока Луффи изливает свой гнев на Дофламинго, его деймон – его душа – остается точно там, где она сейчас, стоя над Ло и жалобно завывая, и он не совсем уверен, что ему с этим делать. Легкий толчок в здоровое плечо вновь едва не заставляет его дернуться и раскрыть себя. Затем снова, чуть сильнее, и Ло чувствует, как екает в груди сердце. Кожа на плече скрыта плащом – это даже не прикосновение, во всяком случае не прямое. Будь оно прямым, он бы никогда не смог продолжать притворяться дальше. Тиамат еще раз толкает его в плечо, и её голос едва достигает его ушей. - Мне жаль, - шепчет она. – Мне очень, очень жаль. Мы не хотели оставлять тебя одного. Нам нужно было быть быстрее, нам ни за что не следовало… Её голос стихает, и Ло прикидывает, не заговорить ли с ней. Это рискованно – люди (кроме Луффи) могут достаточно хорошо прятать эмоции, но деймоны действуют на эмоциях, скрытых или нет. Если его плану суждено завершиться успехом, то Дофламинго пока не должен знать, что он жив. - Она… не твоя, - до него вновь досится приглушенный голос Тиамат, полный замешательства. – У неё другой запах… Нет, это кровь другого человека. Траффи? – она больше не подталкивает его. – Траффи, ты меня слышишь? - Шш, - его губы едва шевелятся. – И только посмей меня выдать. Он слышит, как она с облегчением вздыхает. - Ох. Я думала… То есть, я хочу сказать… Мы думали… - И вы мне очень помогли, - шепчет в ответ Ло. – Если хотите продолжать в том же духе, тогда слушай. У меня есть план. _____________________________________________________________________________ У Дофламинго есть все шансы убить его, а Мугивара тут же его останавливает. Посреди боли и усталости Ло не может не заметить, что Тиамат выглядит иначе чем обычно. Голова её опущена, пристально глядящие глаза сияют странным светом, из-за которого сложно поверить, что она может вилять хвостом и резвиться как щенок. Она не рычит, но губы её оттянуты как раз так, чтобы видно было кончики клыков. В ней есть теперь что-то холодное и дикое, напоминающее ему, что он так и не разобрался, какой она породы. Сирона тоже это чувствует, в чем бы ни была причина. Это придает ей сил с трудом подняться на лапы. Мех её запачкан кровью от когтей Каликсты. Стервятник расправляет взъерошенные крылья и шипит, и Сирона устремляется вперед до того, как Ло находит голос, чтобы предупредить её. Рыча, Сирона наносит Каликсте удар, вынудив её, затрепетав крыльями податься назад, но эта атака слишком сильно приближает её к Дофламинго. Она в тот же момент осознает свою ошибку, но к тому времени уже слишком поздно. Ло наскребает остатки сил и пытается сесть, пытается остановить его. - Не смей, - хрипит Ло. Мугивара смотрит на него со вспыхнувшим на лице замешательством, и конечно, он в замешательстве, конечно, он понятия не имеет, как далеко способен зайти Дофламинго, он не знает его так, как Ло. Сирона скалит зубы, предостерегающе рыча, но Дофламинго двигается быстрее, чем имеет на то право. Выбросив резко руку, он хватает Сирону за ухо и скручивает, как нуждающуюся в наказании собаку. Ло помнит сдавливающие его сердце пальцы Верго. Помнит, как кричал, пока не сорвал горло. Сейчас он не кричит. То, что Дофламинго притронулся к его деймону, выходит за рамки боли, за рамки страха – Ло никогда не знал ничего с настолько тошнотворным чувством неправильности. Это чувство хуже смерти, хуже тоски, настолько хуже чего-то настолько тривиального как боль. Боль держит его настороже, вынуждает отбиваться, думать и защищаться. Но это этого защиты нет. Он не может думать, тем более прекратить это. Так что он не кричит. Все, на что он, съежившись, способен - жалкий задушенный звук, что-то между вздохом и всхлипом, пока Сирона корчится в хватке Дофламинго. - Не наглей просто потому, что обзавелся союзниками, сопляк, - голос Дофламинго звучит равнодушно, на грани скуки, как будто он не нарушает мимоходом одно из величайших табу известных человеку. - Прекрати! – голос Мугивары доносится издалека, чего не должно быть, потому что он всего в метре и кричит. Ло задается вопросом, видел ли он когда-нибудь, как кто-то так трогает чужого деймона. – Отпусти их! Прекрати! И тогда Ло слышит. Без предупреждения. Он не начинается тихо и не перерастает в рёв. Звук разрывает воздух, раздирая на кусочки окутавший его туман ужаса и отвращения – низкий, гортанный рык, звук, который издает дикое животное, готовое вырвать чью-то глотку. Темным серо-коричневым пятном деймон Мугивары бросается вперед, и на один дикий миг Ло почти ожидает увидеть, как она оторвет Каликсте крыло. Но она не целится в чьего-то деймона. Рыча, она кидается, и сокрушительные челюсти её смыкаются на руке Дофламинго. Он размыкает пальцы, задушено вскрикнув от боли, позволяя Сироне выкарабкаться из зоны его досягаемости. Ло, лишившийся речи, пристально смотрит, как бугрятся на шее Тиамат мышцы, и она дергает головой одним яростным движением, которое сломало бы шею кролику. В последнюю секунду Дофламинго вырывает руку как раз вовремя, чтобы избежать вывиха плеча. Деймон Мугивары вновь бросается на него, щелкая челюстями, и это не просто пустая угроза – она готова её исполнить. Дофламинго хватает ума отступить; в противном случае, она бы полностью отхватила ему руку. Резкая боль привлекает его внимание к Каликсте – стервятник пикирует на Сирону, глубоко вонзая когти, и Тиамат бросает угрожать Дофламинго, чтобы атаковать. Взмахом лапы Тиамат рассыпает вокруг перья. Каликста оставляет Сирону в покое и, неуклюже взмахнув крыльями, отлетает. Когда все заканчивается, Тиамат нависает на Сироной, пригнув голову и хвост, подняв дыбом шерсть на загривке, обнажив зубы до самых десен, и с очередным яростным рыком, вырывавшимся из её горла, Ло осознает, что совершил ошибку. Его одурачило её поведение, также как поведение Мугивары одурачивает всех, кому не хватает мозгов заглянуть за леность, и широкую улыбку, и эти огромные, доверчивые глаза. Он списал её со счетов как собаку, но из нее собака такая же, как из Сироны – домашняя кошка. Дофламинго делает шаг назад, с открытым ртом смотря на Мугивару, затем на его деймона и опять на Мугивару, а Каликста прячется за его ногой и хохлится, ероша перья, пока не становится в два раза больше. Наконец, убедившись, что она добилась своего, Тиамат сдвигается в сторону и оставляет Сироне достаточно места, чтобы она на брюхе доползла до Ло. Она трясется, когда Ло оборачивает вокруг неё руку и пропускает меж пальцев густой мех, и он трёт её ухо словно в попытке стереть тошнотворный ужас от прикосновения Дофламинго. - Тиа, - голос Мугивары холоден и тих. Его деймон навостряет уши. – Я собираюсь выбить из него все дерьмо. Не спускай глаз с птицы. Если будет рыпаться – разорви её на кусочки. Губы Тиамат изгибаются, показывая зубы в кошмарной улыбке. - Надери ему зад, Луффи. Королевская Воля сталкивается над ним, и Тиамат запрокидывает голову и воет. Ло только и может, что баюкать своего деймона и безмолвно таращиться в понимании, что он уже долгое время сильно заблуждался на их счет. Потому что деймон Мугивары это волчица. Более того, она волчица, которая только что отхватила здоровенный кусок из руки Дофламинго, и Ло никогда не испытывал такого облегчения, что является чьим-то другом, а не врагом.