Привычка

Противоречивое чувство. Никогда не понимала, люблю я зиму или нет. С одной стороны меня всегда завораживали узоры на стекле, сделанные морозом, поблёскивающий иней не только на деревьях, но и на лицах людей. Или клубы снега, падающие с неба, причем так легко, что ты ощущаешь себя в фильме при замедленной съёмке. Чувствую себя, словно в сказке. А вечером, когда во всех домах горят огни, и фонари освещают улицы, становится поистине волшебно. Но тут ты вспоминаешь, что сейчас далеко не теплое время суток. И ты, укутавшись, как капустка, бредёшь по снегу, то и дело спотыкаясь. А когда холод всё-таки добирается до тебя, ты прям молишься, чтобы поскорее оказаться в постельке. И не все люди красивые зимой. Я никогда не жаловалась, но мне жаль тех, кто в такую погоду выглядит ужасно измученным, красным или мокрым. А вот тех, кто в минус пятнадцать думают, что капроновые колготки защитят от всех недуг, я не понимаю. Учась на первом курсе, я уже привыкла ходить по такой февральской погоде, потому что путь от дома до университета не близкий. Но этот день был просто безумным. И, черт возьми, ужасно неприятным. И все из-за этого придурка. Ну, серьезно. Максим Дроздов был самым популярным студентом нашего университета. Я никогда не думала, что все эти «социальные группы» коснутся моей жизни, но таковое и произошло. В общем, Макс был очень желанным среди девушек. Не знаю, было ли это из-за того, что он чертовски красив, но все мои однокурсницы сохли по нему. Кстати, нельзя отвергать возможность, что они пользовались его популярностью в своих целях. Ведь именно они потом хвастались, что сам Дроздов «посетил их». Отвратительно. И мне всегда казалось, что я единственная, кто понимал его истинную самовлюбленную натуру. Я всегда насмехалась над тем, как он старался пофлиртовать со мной. И всегда безумно смеялась, когда его попытки не венчались успехом, и он, выругавшись, уходил. Смеялась до того момента, пока сама в него не влюбилась. Черт знает что! Я его презирала. Презирала всех, кто хочет стать кем-то вроде подстилки для него. Каково же мое удивление, что я сама стала такой. И я ненавижу это чувство. Я не хочу, чтобы он мне нравился. Но не могу поделать с этим ничего. Поэтому, некоторое время тому назад, я зареклась поглубже засунуть все свои чувства в глотку и забыть их. Это получалось. До сегодняшнего дня. Четырнадцатое февраля. Да кто вообще считает этот день за праздник? Конечно, все парочки ждут эту дату с трепетом и благоговением. Но не я. Мне не с кем разделить этот праздник. А человек, к которому я хоть что-то да чувствую, сегодня меня злил весь день. Ну, какое его дело, есть у меня тот, с кем я бы провела эту февральскую мутню или нет! То и дело, весь день ходил за мной и задавал этот замученный вопрос. Меня прям удивляла его упорность. В итоге он сам понял, что я одна. Дроздов сказал, что если мне станет слишком одиноко, то он с радостью скрасит моё время! Вашу машу! Я закусила губу. Дурацкая привычка, но ничего не могу поделать с ней. Я вдохнула холодный воздух, и у меня заболел нос. Когда этот парень рядом, я просто не понимаю, что делать. Этот эгоист уже полгода кружил мне голову. Я была уверена — я сильная, и он мне не нужен. Никогда так не ошибалась. Я, очевидно, не только жалкая, но и до чертиков неуклюжая. Потому что я не могу понять, каким образом упала на заснеженном месте без единого кусочка льда. Что ж за день. Но тут я почувствовала, как на моей талии сомкнулись чьи-то руки и вместе с рюкзаком потянули вверх. Я даже не поняла, как реагировать на это — сказать спасибо или бежать, сломя голову, от больного маньяка. Но когда я встретила голубой взор, я сразу поняла что к чему. Но то, что в этих глазах мне захочется утонуть, я никак не ожидала. — Дроздов, — выплюнула я. Пришлось собрать вместе всю скопившуюся злость за день, чтобы быть такой резкой. — Преследуешь меня? — Ларина, — протянул парень, но более дружелюбно. — Я не преследую, мне просто по пути. Не ожидал, что мы так близко живем друг другу. Хотя, может и знал бы, если бы ты не убегала от меня постоянно, — он склонил голову и надменно улыбнулся. — Я же говорил, что это судьба. Так что, ты действительно не хочешь, чтобы я составил тебе компанию на вечер? — Нет уж, — я поежилась, закусывая губу. Все же в глубине души я хотела этого. — Как-нибудь обойдусь. Но ты не переживай, у тебя много других «подружек», с которыми ты сможешь скоротать вечерок, — сказала я, в воздухе рисуя кавычки пальцами. — Но что мне делать, если я хочу именно с тобой провести его? — выгнув бровь, спросил мой собеседник. — Боюсь, тебе придется смириться с тем фактом, что этому не бывать. — А что, если тебе придется смириться с тем фактом, что ты ошибаешься? Причем крупно, — довольно серьезно сказал Дроздов. Я снова прикусила губу. Чёрт. — Максим, чего тебе нужно? — я сама на мгновение оторопела. Я впервые произнесла его имя. Моё-то он постоянно произносил вперемешку с фамилией. — Ань, мне нужно… — он помедлил. Но даже стоя под фонарным столбом, я отчетливо увидела, как потемнели его глаза. Или же мне показалось. Я снова закусила губу. Скоро от нее вообще ничего не останется, но привычка привычкой. Макс выругался и посмотрел на меня в упор. — Мне нужно, чтобы ты перестала трогать свою губу, — я уставилась на него, — потому что ты даже не представляешь, сколько усилий мне надо прилагать, чтобы самому не укусить ее. — Что? — пролепетала я. Я не узнавала свой голос. Воздух мигом ушел у меня из легких, когда парень коснулся нижней губы. Черт, черт, черт. — Дроздов, что ты творишь? — То, что давно уже хочу сделать. Я уверена, что будь я благоразумна, сразу бы его оттолкнула. Но что-то мне мешало. Мне до боли хотелось поцеловать его. Я должна его ненавидеть. Или хотя бы чувствовать себя в этой ситуации мерзко. Но когда Макс притянул меня к себе, мои мысли просто улетучились. Были только он и я. Его губы пленяли, сокрушали, заставляли забыть обо всем. Его рот так завладел моим, что я не хотела останавливаться. Я запустила свои руки в его волосы. Макс вдавил меня в свое тело сильнее, словно боялся, что я убегу. Он мял мои губы то трепетно, едва касаясь, то с таким напором, что я утопала в ощущениях. Черт, это пытка, самая настоящая пытка. Я понимала, что мне необходим воздух. Макс заставлял меня задыхаться, и я знала, мне придется сделать маленький глоток, чтобы снова слиться в поцелуе. Но я не хотела прекращать столь чудесное мгновенье. Мне хотелось еще и еще. Я просто и подумать не могла, что поцелуй может вызвать столько эмоций. Меня это начало пугать. Во мне заиграло такое непривычное чувство, что я быстро отстранилась от парня. Взглянув в его глаза, я поняла, что не мне одной понравилось. — Это неправильно, — наконец сказала я. Наши губы соприкасались, и мы действительно, как говорят, дышали одним воздухом. — Я ведь знаю, что ты просто хочешь поставить очередную галочку в списке завоеванных девушек. — А если я скажу, Ларина, что уже как полгода сохну по тебе? — он оставил легкий поцелуй, заставляя вспоминать, что произошло буквально мгновенье назад. — Что будет, если я скажу, что не было ни одного дня, когда я не думал о тебе. Я даже стал твоим назойливым кошмаром, только потому, что ты начала со мной общаться. Хоть и не в том ключе, каком мне хотелось бы. — И спал ты с другими, чтоб меня забыть? — с сарказмом ответила я. Но честно? В глубине души все бушевало и танцевало, потому что мои чувства оказались взаимны. — Ага, значит, вот чем ты интересуешься, — игриво сказал Дроздов. Я ударила его по плечу. Макс засмеялся и погладил меня по щеке. — Я ни с кем не спал, если так мучает этот вопрос. Потому что влюблён в тебя. В парне было столько искренности, что я безоговорочно поверила ему. Не знаю, обернется ли мое решение разбитым сердцем, но сейчас мне было все равно. Если мне с ним хорошо, почему я должна от этого отказываться? — Ну, тогда, я с удовольствием повторю то, чем мы занимались минуты две назад, — улыбнувшись, сказала я. Макс хмыкнул и, прижав меня к себе, снова поцеловал. Да, волшебный все-таки праздник.