Ваше Благородие, Госпожа...

      Алёна Ивановна Соколова, Директор школы Магии и Ведовства Святозара и самый молодой руководитель за всю её историю, чеканя шаг, вошла в учительскую: — Господа, рада вас видеть в добром здравии. Педагогический совет школы объявляю открытым.       Учителя ответили нестройным гулом. Пройдя к кафедре, стоящей на небольшом возвышении, молодая женщина аккуратно положила бумаги. И, немного замешкавшись, вытянула из стопки прямоугольный конверт. — Алёна Ивановна, прошу, скажите, что это хорошие новости! — шутливо взмолился мастер боевой магии, молодой казак Степан. Несмотря на пройденное ученичество, звание самого молодого мастера в этой области, а также назначение на должность учителя Темноведенья, Степан Николаевич Кольчугенко (ученики за глаза называли его Кольчугой) оставался для Соколовой тем черноглазым, чернявым мальчишкой, на пару лет младше, что дергал её за косы и строил рожи в коридорах. Со временем, к сожалению, ничего не изменилось. — Если что, я могу напомнить, что делали с плохими гонцами в древности!       Преподаватели заулыбались. Половину времени педсовета уходило на пикировку этих двух условно враждебных персонажей. Пари об окончании этих словесных дуэлей пользовались большой популярностью. Директор лишь вздохнула. Выгнать парня невозможно, как учитель и профессионал он держался на высоте. А из личных сантиментов… — Из Думы пришла бумага. Нашу школу в этом году включили в список участников на Турнир Трёх Волшебников. Мы обязаны явиться туда и предоставить учеников, которые желают участвовать. — Минуточку! — с кресла поднялся мужчина, Имрын Танат Лелекай, потомственный шаман и довольно хороший артефактор, издалека похожий на здоровенный дуб. — Я не понял, коллега. — Что именно? — Мы обязаны предоставить… самоубийц? Не помню леса рук на моих занятиях, когда я хотел в тот раз пойти с ними по ягоды. Соколова вздохнула. Мастер своего дела. Фанатик. Знак равенства. — После того, Имрын-нкэй, как вы взбаламутили окрестных духов, желая проверить, как дети запомнили материал, никто больше не желает с вами в лес ходить. Опасаются. — Зато проверили, как они умеют обороняться в экстремальной ситуации! И это неподготовленными! А насчет опасности, Алёна Иванов-нны, я напомню, что нас страховали… — Да помню, помню. И Степан там был, и Макар Геннадиевич. Только всё равно дети полмесяца вздрагивали от любой тени в замке. — Зато дисциплина была… Ух! Одного хлопка двери было достаточно, чтобы взбодрить это кодло! А обереги после этого никто не снимал! Даже на других курсах… — Достаточно. Так что? Кто поедет? Степан, качаясь на двух ножках на своем стуле, усмехнулся: — Что, «партия сказала — надо, комсомол ответил — есть»? А учеников спросить? Или хотя бы нас, для начала? — За нас уже все решили в Думе, Степан Николаевич. А вам думать много вредно, голова заболит, — не удержалась от шпильки директриса. — Мы сможем не поехать, только если не наберется учеников. Минимум двадцать. И я запрещаю, — Соколова чуть прищурилась, активируя связь со школой, — отговаривать учеников каким бы то ни было способом. Они сами должны решить. Головы у них есть. И, надеюсь, не пустые.       Учителя почувствовали давление на своих запястьях. Намёк был понятен. — И все же вопрос, Алёна Ивановна, — у входа в учительскую встал Лешов. Дождавшись кивка, он продолжил, — как учиться эти олухи год будут? Или, как жертвенных агнцев, в конце года отдадим на съедение? — Нет, Макар Геннадиевич. Именно поэтому я вас собрала. Нужно решить, кто поедет с учениками. — Командировка? — удивленно привистнул Кольчугенко. — Такого в практике нашей школы ещё не было! — Командировка, — согласилась директриса. На вопрошающие взгляды педсостава уточнила, — дополнительно оплачиваемая. Пока преподаватели не начали вопить, стараясь перекричать соседа, умудрённый опытом чукча Имрын опередил всех: — А в чём подвох?       Учителя замерли. Народная мудрость, тщательно пестуемая и лелеемая, чуть не была забыта. Дополнительный заработок плюс поездка за границу. Слишком аппетитный сыр, чтобы не было подводных камней. — Поедут всего четверо. Да, четверо, — Соколовской пришлось повысить голос, перекрывая поднявшийся ропот. — И эти преподаватели будут обязаны продолжать обучение студентов. — Секунду! Четверо должны заменить ВСЕХ преподавателей?! — казалось, молодая преподавательница астрономии была на грани обморока.       Остальные призадумались. Одно дело ехать в командировку как на экскурсию: посмотреть на заграницу, немного прибарахлиться и вернуться. Но ехать, постоянно следя за студентами (и плевать, что не дети — все равно вляпаются ведь!), преподавая за троих, совмещая по два-три предмета… Есть о чём подумать. Соколова не торопилась. Хоть Степан и шутил, что «партия», но… Добровольно-принудительный способ еще никто не отменял. — Ну, есть желающие?       Появилось ощущение дежавю. Этот вопрос Алёна ежедневно задавала на своих занятиях, приглашая учеников для спарринга. Попадался на это только четвёртый курс. Пятые и выше знали — «Сокола» не одолеть… Неудачник получал пару синяков и молчаливую поддержку остальных. С силой великого рандомайзера не поспоришь… Степан улыбнулся. Видимо, его посетили схожие мысли. Соколова предвкушающе прищурилась: «Лыбится! Ну ничего, подпортим малину этой редиске…» — Степан Николаевич, по вашей мимике я поняла, что вы готовы выступить добровольцем. Что же, поддерживаю. К тому же вы ас в Темноведеньи и Зельеварении. Вы подходите.       Наблюдая, как улыбка съезжает с лица её вечного оппонента, Соколова испытала истинное удовольствие. Отказаться он не сможет — гордость не позволит, а работать на износ, да с такой ответственностью… Степан ответственность не любил. Можно сказать, её он избегал. Чем и бесил Соколову до невозможности. — Да, Степан Николаевич, и вы знаете английский, что тоже большой плюс. — Но… — Это мое слово как директора, Кольчугенко, и обжалованию оно не подлежит. Вы едете. Ответная реакция была весьма неожиданной. Парень вдруг потянулся, как сытый кот, жмурясь от удовольствия. — Я согласен, Алена Ивановна. — Х-хорошо, — директриса слегка запнулась, ошарашенная этим согласием. Решив обдумать случившееся позже, она снова обратила свое внимание к коллегам. — Кто ещё желает? — Да чего уж там, Алёна Ивановна, — усмехнулся Лешов, прикосновением оживляя мать-и-мачеху, стоящую на столе. — Огласите весь список, пожалуйста. — Хорошо. Дума предоставила мне список преподавателей, кого они могут попросить на год заменить отсутствующих учителей на их дисциплинах. Но те четверо, которые поедут, должны на хорошем уровне знать основы и, соответственно, преподавать их студентам. Не только теорию, но и практику. — То есть нужны многостаночники, — задумчиво кивнула сама себе преподаватель астрономии. — Верно, Лариса Сергеевна. И поэтому выбор у нас небогатый. Поэтому, Имрын-нкэй, Макар Геннадиевич… — Знаем, знаем, — Лешов махнул рукой, будто муху отогнал. — У нас Мастерство в разных областях. И у Степана тоже. Едем. Раз нужно. Кряжистый чукча лишь кивнул, соглашаясь. — Ну, пожалуй, по этому вопросу все. Остались хозяйственные вопросы. Прежде всего…       Когда педсовет закончился и учителя потянулись к выходу, вполголоса переговариваясь между собой, Лешов махнул рукой Соколовой, прося задержаться. — Макар Геннадиевич, у вас остались вопросы? Маг Природы и Главный Целитель Школы оперся на стол и по-доброму улыбнулся: — Вопросов нет, Алёнка, а вот мысли остались. Зачем Степана злишь?       Соколова лишь вздохнула. Макар Геннадиевич преподавал ещё ей, когда она была сопливой школьницей с наивным восхищённым взглядом и с синяками на сбитых коленках. Не раз и не два предлагал Ученичество, да не слушала Соколова, предпочтя тонкому искусству целительства ярость смертоносного боя. Повздыхал Лешов, да и стал незримо опекать ученицу. Даже когда она получила Мастерство в двух отраслях, в Чарах и Бое с холодным оружием, что вообще неслыханно для девушки, и стала директором, он добровольно взял на себя должность заместителя. Намек был понятен всем, имеющим хоть зачатки разума. Вредить Директрисе, за которой стоит Целитель с полувековым стажем… Дураков не было. Для Алёны Макар Геннадиевич превратился в отца. Такого, которого она всегда хотела иметь. А отцы обязаны знать о личной жизни своих дочерей. — Да я не злю его… Наверное. Просто он меня раздражает. Ухмылка эта его. И как он дерзит! Да ещё и по сторонам посматривает, гад! Одобрения, небось, ждёт! И почему он согласился?! Он должен был до последнего отстаивать свою «свободу и независимость»! Хотя бы из принципа! А он и тут успел напортачить! Даже в таком деле!       Макар внимательно выслушивал жалобы своей бывшей ученицы на непослушного сотрудника и молча недоумевал всё больше и больше: «Какие же они слепые. Оба причем, похоже».       Школа Магии и Ведовства имени Святозара затерялась в Сибирской глуши с незапамятных времен. Собственно, она и уцелела во время войны с Гриндевальдом, так как находилась далеко от мест основных сражений.       В этой войне было разрушено несколько крупных школ: Украинская Академия Магии и Волшебства Проскурова, извечный конкурент Колдотворец, сожжённый зимой 1943 года, Белорусская Академия Смольинча под Витебском, ученические эксперименты которых породили множество слухов о витебских НЛО. Поэтому большинство учеников из России, Беларуси и Украины обучались в Академии Святозара.

***

      Первого сентября школа встретила студентов слабой изморозью. Ученики лишь поплотнее запахнулись в стандартные ученические тулупы и глубже натянули шапки, быстро перебираясь в Главный зал. Одним из последних в двери вбежал молодой парень, внося с собой запах свежего снега. — Ну и морозец! Рановато в этом году. Что скажешь, Яр? Парень кинул куртку на печь при входе и плюхнулся на скамью, толкнув под ребро практически лежавшего на столе ученика. — Личное пространство, Вадик. Не забывай. — Не будь занудой.       Решив расшевелить соседа по комнате, а попутно еще и лучшего друга немного позже, Вадим сел ровнее, внимательно оглядывая зал. За центральным столом, стоящим в начале зала, сидели преподаватели. Они внимательно осматривались, отмечая опаздывающих и отсутствующих. За четырьмя ученическими столами, стоящими перпендикулярно учительскому, царило весёлое оживление. Соскучившиеся ученики спешили поделиться новостями, хвастались летними достижениями и радовались встречам.       Ужин в Святозаре первого сентября был необязательным. Хочешь — приходи. Но кормить тебя после отбоя никто не будет. — Бро́ню не видел? — Брониславу, Вадик. И как ты вообще хочешь с ней начать «дружить», если до сих пор её детским прозвищем называешь? — А ты посмотри на меня! — парень эффектно расправил плечи и гордо вскинул подбородок. — Какая девушка устоит?       Посмотреть было на что. Мало кто мог сравниться с Вадимом Кузнецовым по удали и стати. Шесть веков назад его предок основал род, один из первых на Руси. И выбрал для юного рода два основных ремесла: ковка мечей и оттачивание боевого мастерства. Через два поколения кинжалы с клеймом в виде молота и булата были гарантом качества и первозданной остроты, а Род Кузнецовых обзавёлся славой великолепных воителей и верных защитников.       Каждый год свои летние каникулы Вадим проводил в окружении наковален, печей и молотов. И результат не замедлил себя ждать. Улыбка слегка исказила тонкие губы приятеля: — Да-а-а, ты, конечно, хорош. Только забыл, наверное, что Бронислава не ведётся на мускулы. — Это да, — Вадим сгорбился, словно из него выпустили воздух. И, не глядя на друга, вдруг сказал, — тогда у тебя есть все шансы, Яр.       Ярополк лишь усмехнулся. В плане мускулов и силы парень действительно не удался. Слабый, если не сказать — хилый. И если Вадим был похож на дуб — широкие плечи, узкая талия («Все бицепсы и трицепсы на месте, жаль, мозги так не накачаешь», — язвила Бронислава), то Ярополк походил на тростиночку — пальцем перешибешь. Хотя тоже происходил из древнего рода. Вроде бы. Как сам говорил — «то ли я не подхожу фамилии, то ли она мне».       Род Туровых был известен всем. Способности этого рода накладывали свой отпечаток на характер всех членов семьи. Предок, основавший род, был одним из первых, кто освоил анимагию на Руси. И перевоплощался в здоровенного тура. За прошедшие годы род обрел обширное состояние и весьма впечатляющую репутацию. И все бы хорошо, но… Всего один ребенок. Род Туровых был немногочислен, и редко бывало больше одного ребенка. Целители, обследовавшие их семью, делали заключение, что рождение ребенка с таким анимагическим потенциалом изматывает мать. Цена такому ребенку — бесплодие. Туровы смирились — иметь одного, особенного, или кучу посредственностей… Три столетия программа не давала сбоев. До тех пор, пока не появился Ярополк.       Ярополк был талантлив. Он мог договориться с духами без подношений, чтобы они не доставляли неудобств. Он мог оживить засохшее деревце и, при большом напряжении сил, излечить умирающего. Даже к мечевому бою, несмотря на свое скромное во всех смыслах телосложение, он имел способности. И не мытьем, так катанием побеждал своих противников. Но анимагия… То, за что с их родом считались, то, что вывело их род на вершину, то, за что их уважали… Ярополку не покорилась анимагия. Тибетские шаманы, мастера работы с духами животных, лишь разводили руками. Ребёнок был талантлив. Но способностей к анимагии у него нет.       Кузнецов не знал, что произошло в семье его друга. Но после третьего курса что-то случилось. Отец махнул рукой на отпрыска, предоставив ему расти, как сорняку в поле — есть где жить, и ладно. Мать не смогла исправить ситуацию. Даже похвалы от преподавателей школы не смогли растопить сердце отца, чей сын не оправдал надежды родителя. — Да, — едва слышным голосом отозвался Ярополк. — Возможно, ты прав. Вадим не успел выяснить, что значат эти слова, когда в зал вошла Она. Бронислава Ларина.       И если Вадим был пшеничного цвета блондином, чьи волосы («настоящая грива», шутил друг) отдавали позолотой, а Ярополк был брюнетом, с волосами, черными, как ночь, то Бронислава была русой. С уже редким на сегодняшний день колором.       Вадим мгновенно подобрался. И лишь девушка подошла к их местам, он встал и, согласно этикету, пододвинул скамью, со словами «прошу, сударыня, присаживайтесь» указал на пространство между ним и Ярополком. Ларина села. Правда, подальше от Вадима, нетипичное поведение которого озадачивало. Ярополк старательно душил смех. — Привет, Бронисла-а-ава, — желание расхохотаться от ужимок лучшего друга становилось невыносимым. — Рад тебя видеть. Как прошли каникулы? — Хорошо. Замечательно. Великолепно. Что с Кузнецовым? Ярополк захихикал. Бронислава была так же пряма и тверда, как и её любимый меч, что висел у нее на поясе. И выясняя тайны — шла до конца. Истинная Валькирия. — Тише, воительница. Просто мой друг меняется. Старается стать лучше. Может, дашь ему шанс? В ответ на полный скепсиса взгляд Кузнецов лишь поднял голову. Правда, его судорожно сжатые кулаки слишком красочно говорили о его состоянии. — Ну, ладно. Допустим, я поверю. Так уж и быть. И да, Кузнецов, — парень встрепенулся, и девушка улыбнулась, понемногу заливаясь краской, — спасибо за меч. Это было… Мило.       Ярополк в душе неистовствовал. Эти двое всё же сдвинулись с мертвой точки! А он-то думал, что друг услышал его совет вспомнить, что же нравится девушке, и принял его всерьёз. Эти двое ведь фанатели от оружия и смертельного боя! И поди же ты! Правда, Ларина не призналась в прошлом году, от кого она получила такой подарок. Хотя Ярополк и так догадывался. «Интересно было бы посмотреть на их встречу на территории спальни», — проскользнула по границе сознания мысль. — Эй, — Бронислава тронула парня за плечо, кивая в сторону стола. — Алёна Ивановна.       Директор школы Святозара и первая директор-женщина в этой школе Алёна Ивановна Соколова встала из-за стола. Она заговорила, едва смолк последний шепот: — Добрый вечер, дорогие ученики! Я рада снова видеть вас в Школе Магии и Ведовства Святозаре. Давайте поприветствуем тех, кто впервые перешагнул наш порог, чтобы набраться знаний и умений! Раздался шквал аплодисментов. Первокурсники, сидящие за крайним столом справа, сияли от восторга. Дождавшись, пока восторги утихнут, Соколова продолжила: — Пока вы ещё не приступили к еде и можете слушать, я должна сообщить вам одну важную новость. В этом году наша школа примет участие в Турнире Трёх Волшебников! — Да ладно?! — возглас Вадима был не единственным в зале, но самым громким. Директриса позволила себе короткую улыбку — Да, Кузнецов. Вы не ослышались. Турнир Трёх Волшебников. Итак, в чём смысл Турнира? Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Школа Святозара впервые получила такое приглашение. Дума приняла решение, что нам стоит наладить связи с нашими коллегами из Европы. Так что в этом году участвовать в соревновании будут четыре школы. Поэтому наша с вами задача отобрать лучших из лучших, которые желают защищать честь нашей школы на этом состязании. Победитель будет удостоен почета и всяческих наград. Но есть два «но». Задания были строго сверены со школьной программой, но они всё ещё остаются весьма сложными. И поэтому введено возрастное ограничение: участвовать в состязании смогут лишь те, кому на момент избрания «чемпионов» исполнится 17 лет. Эта мера, — Соколовой пришлось чуть повысить голос, потому что в зале поднялся гвалт, — введена для того, чтобы сохранить вам жизни. Ваша безопасность для нас превыше всего.       Ропот стих. Учителя в Святозаре старались привить студентам не только ответственность, но и чувство самосохранения. И наравне с постулатом «сам погибай — товарища выручай», продвигался еще один — «своя рубашка телу ближе». Дождавшись, пока стихнут голоса, Алёна Ивановна продолжила: — Я знаю, что среди вас есть много таких, которые захотят побороться на этом соревновании и отстоять честь школы, — взор женщины чуть задержался на одной знакомой ей троице и тут же побежал дальше, — но вы должны запомнить: пути назад не будет. И выбирать чемпиона будем не мы. Некий артефакт, способный к отбору и заключению контрактов, выберет вас. И просто поехать на «экскурсию» будет нельзя. Возможно, что вам придется участвовать. Отказаться вы не сможете. Ну а теперь, когда неприятная часть позади, — ученики встряхнулись, слегка заробев от речи директора, — пусть начнется Пир! На столах появились яства, и ученики, утоляя голод, заполнили зал говором и смехом.

***

— Ну, Алёна Ивановна, — сидящий на правом конце стола Кольчугенко чуть наклонился вперед, заглядывая в лицо директора, — и как вы это объясните? — Что именно? — конечно, борьба бесполезна, но потянуть время… — Нам запретили говорить с детьми, а сами — пожалуйста! Соколова вздернула носик и пододвинула к себе котелок с борщом: — А что, вы хотели бы объясняться с Думой? — А что… — преподаватели вдруг поняли, от чего их уберегла Соколова. Несколько минут профессора насыщались пищей в полном молчании. — Да, господа, — продолжая ужинать, призналась директор, — ко мне пришел не только свиток с распоряжением от Думы. Ещё пришло письмо от одного влиятельного человека. От кого, думаю, вы поняли, — преподаватели закивали. Трудно не знать первое лицо магического мира России. — Он настоятельно просил меня не препятствовать участию наших студентов в отборе на этот Турнир. Но он знал, насколько я бываю несговорчива, и письмо оказалось с заклятием, которое, к сожалению, не определилось. При прочтении текста человек оказывался связан клятвой. Но… предупредить учеников мне позволялось. — Но… Вы же директор… Вас не могли проклясть… — А это и не проклятие, — Соколовская промокнула губы салфеткой и потянулась к чашке с чаем, — это договор. И он выдохнется через год. — Но вы могли бы сказать нам, — молодая преподавательница астрономии поморщилась, потирая руку. — Не обязательно было использовать Это… — Я не могла. Вы бы сразу попытались отговорить учеников. Теперь договор распространяется и на вас. — И что теперь? Степан напрягся. Он терпеть не мог, когда угрожали кому-то из его знакомых. — Теперь? — директор удивленно посмотрела на коллег. — Наша задача — подготовить их. И не к победе. К выживанию.

***

      За ученическими столами между тем царило радостное оживление. Турнир Трёх Волшебников! Это событие! — Я хочу участвовать! — Вадим говорил с друзьями шепотом, но слышало его полстола. — Мне уже есть семнадцать! Слава и почёт лишними не будут. А уж посоревноваться с другими… Ммм! — Это может быть опасно, Вадим, — закусив губу, предупредила Бронислава. — Недаром Алёна Ивановна назвала это «неприятной частью». — Она права, Вадим, — присоединился Ярополк. — Это может быть смертельно опасно, — подумав, он добавил, — и поэтому я поеду с тобой. — Ты… Что?!!! Друзья в шоке уставились на Турова. Вадим положил руку на пояс, где всегда носил фляжку, а Ларина вытащила один из оберегов, висевших на шее. — Какой бес тебя попутал, Яр? — осторожно поинтересовался парень, откручивая крышку. — Не трать на меня святую воду, Вадик. А ты, Броня, убери свои амулеты. У меня своих полно. Просто я их не выставляю напоказ. И в доказательство своих слов парень засучил левый рукав. На запястье парня позвякивало, наверно, половина его «поделок», как их ласково называл Имрын-нкэй. От бесов, от злых духов, от наветов и ещё, и ещё… Помимо знака Круга-Солнца, полагавшегося любому ученику Школы Святозара, что висел у него на шее. Друзья понемногу успокоились. — Ладно, — Кузнецов убрал фляжку, снова устраиваясь на скамье, с которой непонятно когда успел вскочить. — Ясно, что это не дух. Тогда по другому спросим. Какого х… зачем, Яр? Не замечал за тобой смертоубийственных порывов. Сам же сказал — опасно… — Да. Опасно. — Тогда зачем?.. — Дурак ты, Вадик, — покачал головой брюнет, отодвигая тарелку и обхватывая кружку с чаем двумя руками. — Вроде и умный. Но — дурак. Тебя я страховать буду. Чтобы не помер случайно. — Да чего ты меня раньше времени хоронишь! — возмутился Кузнецов. — Именно. Не хочу тебя хоронить. Поэтому еду с тобой. — А ну хватит! — и пара крепких подзатыльников опустилась на головы закадычных друзей. Пылающая праведным гневом Ларина нависла над ними, уперев руки в бока. — Один самоубийца, второй с ним за компанию! В общем, так. Я еду с вами! Буду следить, чтобы вы, одна с половиной инфузория, не убились раньше времени!

***

      Два месяца пронеслись со скоростью заграничной волшебной метлы. Все, кто подал свои заявки на участие в Турнире, успели не раз уже пожалеть. Казалось, что преподаватели как с цепи сорвались. Задавали столько, будто через неделю Государственный Экзамен Волшебства. Те, кто надеялся на послабление режима, забрали заявки на третий день. И, тем не менее… Тем не менее, через два месяца осталось двадцать пять человек. Достаточно, чтобы Школа Святозара участвовала в отборе. — Когда уже отправимся? Сил больше нет! Еще и Сокол вместе с остальными зверствует, — переходя из класса Зельеварения в тренировочный зал, Кузнецов продолжал жаловаться на нелёгкую долю, выпавшую на их судьбу. — Одна надежда — скоро мы поедем. А там и нагрузки поменьше будут! — Думаешь? — голос Ярополка был полон скепсиса. — Это ещё вилами по воде писано. И вообще, Соколова, похоже, проучить нас хочет, чтобы не лезли куда не просят. — Ладно, пошли уже. Чего стоим?       Друзья были одними из последних, вошедших в помещение. Зал для фехтований всегда стоял открытый. Сюда можно было прийти сбросить пар в любое время. И не важно — поссорился ли ты с другом, обиделся из-за несправедливой оценки — фехтовальный зал всегда готов был принять посетителей. Ученики построились в линию, перед светлыми очами Алены Ивановны. Вадим поёжился. — По-моему, Сокол сегодня не в духе. Ярополк кивнул. Соколова стояла посреди зала, держа руку на рукоятке меча, и сверлила студентов тяжёлым взглядом. Это могло означать только одно — гроза не за горами. Вдалеке ударил колол. — Всё, Алёна Ивановна. Директор встряхнулась. — Занятие будет особое. Сегодня будем отрабатывать бой против крупного противника, — заметив недоумевающие взгляды студентов, Соколова снизошла до объяснений. — Чудовища. Василиск, виверна, химера… — Простите, Алёна Ивановна. А зачем? Вадим мысленно отпел панихиду по глупцу. Ярополк лишь покачал головой. Соколова осклабилась. — Замечательно! Вот и первый желающий.       «Желающий» подавил свой порыв попятиться и храбро вышел вперед. Ну не выпустит же Соколова реального Василиска? Парень чуть приободрился. — Что, не боишься? — жертва покачала головой и вытащила свой меч. Директор отошла к здоровенному коробу, стоящему в конце зала. — А зря. Все, кто не хочет быть раздавленным — в защитную комнату.       Защитная комната примыкала к тренировочному залу. На занятиях по Темноведенью там иногда отсиживался преподаватель. Как шутили старшекурсники: «Чтобы было кому собрать трупы». Когда последний посторонний покинул помещение, Соколова нажала на язычок замка и отступила в сторону, накладывая на себя чары незаметности и устанавливая защиту.       Перед учеником, извиваясь, выползла огромная змея. Реальному василиску она уступала примерно вполовину. «Размер молодого василиска, — анализировал Туров, глядя на разворачивающиеся события через специальное зачарованное окно. — Но отсутствует характерная корона. Да и зубов нет». Но стоящий в зале этого не видел. — Ч-ч-что это? — заикаясь от страха, пролепетал парень, рассматривая змею выше человеческого роста минимум втрое. — Твой противник, — из пустоты послышался ехидный смешок. — Сражайся.       Змей сделал выпад. От подобного удара в исполнении реального Василиска студента можно было бы соскребать со стены лопаткой. В этом случае парню удалось увернуться и даже найти время для контрудара. «Бздынь!» — не нанеся никаких увечий огромной твари, меч умер, оставив в руках хозяина лишь жалкие пяди железа. Зверь развернулся и быстро загнал противника в угол. — Подчинись! — змей замер и слегка механически отполз от жертвы. Хлопнула крышка ящика, и всё стихло. — Выходите. Из защитной комнаты ребята вышли в полном молчании. — Ну? — Соколова появилась посреди зала. Туда же потянулась «жертва педагогики». — Увидели его ошибку? Ученики молчали. Одно дело классический мечевой бой, с применением колдовства или бой без правил. Но схватка с таким противником… — Никто не понял? — Он… — Бронислава слегка запнулась, — он не оценил обстановку и сразу напал? — Да. Первая ошибка! — Алёна Ивановна повернулась к ученику, который с сожалением рассматривал обрубок собственного меча. — Ты не был готов к тому, что там будет. Узнав, ты не начал думать, а сразу напал. Потерпел неудачу. И тут же допустил еще одну ошибку. Ты не попытался спасти свою жизнь. Класс завис. — В с-с-смысле? — Твоя волшебная палочка была при тебе? Парень кивнул. — А почему не воспользовался? — Эээ…  — Змей тебя бы съел. И плевать, что это просто уж, — пара учеников недоверчиво прищурились. — Уж, увеличенный, с наложенным на чешую заклятием брони. Но подвластный чарам! А вы только что погибли! — директор обличающе ткнула в парня пальцем. — Понадеялись на меня. Внезапно Соколова словно устала: — Ладно. Все на сегодня свободны. Те, кто едет на Турнир — соберите вещи. Ученики потянулись к выходу. — И, ребята… Ваши жизни — в ваших руках. Используйте любую возможность, чтобы выжить.