«Я жду тебя: единым взором Надежды сердца оживи, Иль сон тяжёлый перерви, Увы, заслуженным укором!» «Предвижу всё: вас оскорбит Печальной тайны объясненье. Какое горькое презренье Ваш гордый взгляд изобразит!» А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
Белая дымка теплого воздуха срывалась с сухих губ подстать дыханию и плавно растворялась в объятиях холода. На языке изящно кружился привкус прескевю. Парень запрокинул голову к небу и провалился в зыбучие пески собственных размышлений. На отголоске сознания фоном размышлениям юноши играла та самая песня. Всю дорогу обратно он, словно старая заевшая кассета, прокручивал этот голос в голове. Снова и снова, Снова и снова, СНОВА И СНОВА Пока не почувствовал резкий жар от перемены температур, наконец-то, зайдя в квартиру. «Эта чертова песня!» «Этот чертов голос…» — вторило что-то на обрывке сознания, что удавалось успешно игнорировать. Женя снова лениво бросился в объятия кровати. Всё такая же холодная и всё такая же мягкая, она легко прогнулась под ним, поглощая в себя тихий уставший стон юноши. Принт с морскими волнами и рыбками несколько успокоил его, и он, перевернувшись на спину, тупо уставился в потолок. Усталый вздох, и парень уронил руку себе на лицо, закрывая глаза. Рисуя контуры ее лица белесыми полосами на внутренней стороне век. Контуры ее губ подрагивали в улыбке. Он так помнил (помнил ли?). Вздохнув, он резко сел и повернулся к подушке. — Э-эм… Я правда это делаю, что-ли? — усмехнулся он сам себе, понимая, что сейчас попытается начать диалог с подушкой. Он нервно потер руки и прочистил горло. — Итак… Собравшись наконец с мыслями, парень взял себе в руки и с решительным настроем уставился на подушку. — … — ………. — ……………… — Думаю, стоит раздеться, — внезапно опомнился юноша и подскочил с кровати. Попытка №2. Попытка №2 и вот уже он в легком смятении смотрит на тебя. Улавливает каждую мысль. Признается в любви. Его речь наполнена эпитетами, метафорами, которые не оставят равнодушными разве что- — Че говорить-то? — наконец начал он и понял, что уже закончил. Попытка №3. — Слушай… — все-так попытка номер три вышла более удачно чем остальные. — Нет, не слушай. Погоди, ты же глухая. Т-то есть, вдруг за это время ты оглохла? Или ослепла? Или умерла? Нет, погоди, если это так, что в чем смысл моей речи вообще тогда? Хотя, нет, если ты слепая, то речь еще нужна, а вот если… Попытка №4. — Слушай. Я не думаю, что ты глухая, я думаю, что я тупой. Попытка 54: — Я долго думал… и решил что-то. Я имею ввиду, решил не «что-то», а «то-то». Т-то есть нет! Я хотел сказать, что… что я решил, что… что я решил… и-и… не думай, что я хочу… то есть, я бы хотел, но… я не… я н-не… ДА БЛ@ТЬ! В приступе бессилия, он свалился на пол, в попытке избежать своего 54 позора. Попытка №83. — Короче. — начал Евгений, все-таки, более или менее, собравшись всем своим «я» — То есть, нет, — тут же запнулся он, — не так. Ты… — голос его сорвался — Н-ну…. т-ты… типа прости. Искра. Буря. Разбил себе лицо фейспалмом. Попытка №90. …В припадке злости, Женя метался по комнате, словно ошпаренный. Растрёпанные волосы на голове, помятая майка, сваленные на пол стулья и раскиданные канцелярские принадлежности выдавали юношу за безумца, который в припадке очередного приступа психоза крушил все, что видел. Он метнул безумный взгляд к компьютеру. «Может, изменить концепт?» Попытка №112. — Я-я просто решил сказать тебе, ну, это. Ну, про чувства. Это не несварение, я имею ввиду… это… э-это п-просто… — ПРОСТО ПОЗОР, ЖЕНЯ! — выкрикнул укоряющий женский голос из ноутбука, — Мой брат — самое большое воплощение идиота, которых я имела честь видеть. Евгений уже понял, что вторая самая большая ошибка, к которой его вообще приводила его голова это просьба помощи от сестры. — Да заткнись ты. Не помогаешь, — устало пробубнил он. — Ты никогда не был хорош в беседах о чувствах, я всегда знала это, но то, что происходит сейчас… это фиаско, бро. Он понимал это. В принципе, какой бы глупой не казалась его речь, сам таким он не являлся. Ну, наверное. — Раз уж ты такой дефектный, Женя, — «Сама великодушность» — подумалось ему тут же, — Почему бы не попробовать выписать, ну, допустим, строчки стихов, песен? Слова, конечно, не твои, но можно найти в них общие моменты. — Давай попробуем еще раз, я уверен, должно… — ПРОСТО ЗАПИШИ ЭТИ ВОНЮЧИЕ ОТРЫВКИ И ПЕРЕСТАНЬ МУЧАТЬ МЕНЯ, ЧЕРТОВ ЗАСРАНЕЦ. ЭТО БЫЛО СМЕШНО ТОЛЬКО ПО НАЧАЛУ, НО ВОТ УЖЕ ТРИ ЧАСА Я СЛУШАЮ КАК ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НАЧАТЬ ДАЖЕ ПРИВЕТСТВИЕ. ДА УБЕРЕЖЕТ ТЕБЯ ГОСПОДЬ, — на одном дыхании выпалила сестра парня и тут же отключилась. Что ж, выбора, вероятно, не оставалось. Но вот уже второй час ночи и, пожалуй, попытку не убить себя в приступе самоненавести лучше продолжить завтра.…
— Пойми, прошу, ты очень-очень мне нужна… — пробубнил он сонно. И когда эти строчки заели в его голове? Лет восемь назад? Да кому есть дело, когда они настолько хорошо подходили его состоянию. Состоянию… Строчки песен… И тут его как будто током ударило. Снова приподнявшись над ложем, он нашёл взглядом давно забытое укулеле и тут же схватил его. Поставив напротив кровати стул, он водрузил на него карандашный портрет девушки, сам же он сел на постель. Для большей серьезности ситуации он захватил с собой чертежи со стола. — Я не помню твоё имя, — нервно начал парень, старавшийся смотреть прямо ей в глаза, — но разве это мешает мне сказать то, что я думаю. Наверное, нет, ты же всего лишь рисунок, — он ухмыльнулся, но чего можно было ждать от простого изображения, поэтому Жека просто молча продолжил налаживать инструмент. — Я попробую тебе спеть, ты ведь так когда-то делала для меня…. Если это правда та, о ком я думаю, — парень грустно улыбнулся, и на секунду мечтательно прикрыл глаза. — Всё-таки, все наши фразы, которые мы говорим друг другу, давно уже записаны кем-то в песни, так ведь? — наконец, устроившись по удобнее, он начал подбирать аккорды, давно забытые ими из-за нечастой игры. Первые же строки, стукнувшие в голову, тут же полились сладкой мелодией по всей квартире, парень смущенно закрыл глаза, отдаваясь игре на инструменте и, главное, песне: Пойми, прошу — ты очень-очень мне нужна. Пойми, ведь я тобой дышу. ты в это вряд ли влюблена; Но я живу, пока держу твою ладонь в своей руке; И… Но вот незадача, слова пулей вылетают из головы, заставляя его нерешительно посмотреть на рисунок. И ведь ему правда стыдно перед ней. — Эээ… — тянет Евгеша, — попытка номер миллион, — он пытается казаться несерьёзным. Она же не живая, чтобы так нервничать. Но пальцы то и дело сами соскальзывают со струн, не давая Жене правильно сыграть хотя бы пару нот. Ладони потеют, а глаза бегают по комнате, ища зацепки, спасательный круг. И вот они снова остановились на ней. На рисунке девушка была серьёзной. Хотя зачатки подступавшей улыбки в ней были. Мона Лиза? Лучше. Ещё одна загадка, ребус, который стремился разгадать парень. Её глаза были немного прикрыты, что несколько успокоило Евгения. Перебирая струны, он снова начинает напевать знакомые мотивы:Все, все, как вчера. Все, все, как вчера. Все, все, как вчера, Но без тебя…
Но и тут юноша запинается на полуслове, проматывая прошлое в своей голове. Он уже забыл про признания в песнях. Женя просто сидел и думал. Как же эти слова жалят его. Все эти строки. Они как будто все написаны про него. Про неё. Про их прошлое. В них больше смысла, чем во всём, что он когда-то сказал ей. Желание играть совершенно отпадает. — Да пошло всё к чёрту, — юноша беззлобно отбрасывает укулеле на подушку и роняет лицо в ладони. Пытаясь понять, что он только что вообще сделал. Признался в любви куску бумаги? Или образу? Или девушке? А были ли это слова любви? Что вообще такое любовь? И почему его навыки игры не улучшились с седьмого класса школы? — Знаешь, ты ведь правда что-то значила для меня, всегда. Даже сейчас, спустя столько лет не знаю куда бежать, в какой угол прятаться лишь бы не думать о тебе. Забыть тебя, но не забывать чувства. Продолжать любить тебя, но иначе. Так, чтобы я смог вынести, — он вздохнул. — Как жаль, что теперь ты лишь рисунок на стуле, я ещё и должен тебе что-то сказать, — Евгеша снова приподнялся и начал всматриваться в свои штрихи. — Такое чувство, что ты сама не пускаешь меня дальше. Но ведь… Он аккуратно, даже с некой нежностью, взял рисунок в руки и начала всматриваться в него с новой силой. — Кто же ты? Как жаль, что я забыл… — в голове тут же возникла мелодия, и, не теряя момента, парень снова поставил портрет на стул и, взяв инструмент, начал подбирать аккорды к своим же словам:Кто же ты? Как жаль, что, я забыл тебя. Губы твои на моих плечах Не спеша… Знаешь, ты значишь больше для меня Чем думала, Точнее знала… Ты мой образ в голове, И узор мой на стекле, И рисунок под подушкой моей. Как тебя мне позабыть, Чтобы смогла меня простить, Чтобы я пойти дальше мог, ведь… Ты. Всего лишь сон Моей мечты, Несбывшийся он И… Окинуть взглядом не могу я лишний раз. Ведь всё, что я тебе скажу лишь «я люблю», «тебя люблю».
Сказанные собой же слова вызвали в парне больше чувств, чем весь прожитый день. Укулеле снова улетела в сторону, а Женя вскочил с кровати, начиная расхаживать по комнате, то и дело хватаясь за голову. — Ты довольна? Я спел! Всё хорошо! Но и так ужасно. Ты же существуешь! Почему именно сейчас я вспомнил тебя? Нет! Почему я все еще не могу забыть тебя?! — на эмоциях парень схватил рисунок. Не рискнул порвать его. Руки дрожали, он нервно засмеялся. — Что?! Почему из всех именно ТЫ. Почему ты… «Почему ты такая прекрасная и милая? Добрая и манящая. В каждом сне ты всё ближе и ближе. Почему из всех людей земли ты снишься мне? Неужели воспоминания о тебе так сильны?» «Я любил тебя» «Мне стыдно перед тобой.» «Но, если бы у меня был шанс, я бы сказал тебе.» — Я полюбил тебя, но ты вряд ли теперь меня услышишь… И все же. Слова. Чужие, не его, но все еще слова. В его голове маленькими огоньками вспыхивали рифмы, забытых песен.— Исчезает под ногами земля Сбой системы, непредвиденный сбой И твоя любовь уже не твоя, А твою имеет кто-то другой Виноватых бесполезно искать, Надо заново учится любить, Все равно любовь придется терять, И придется каждый раз находить Подставляют все сначала ура Все сначала значит все впереди, Нет и не было тебя и меня, Нет и не было огромной любви … — Нажми на паузу, перемотай. Я не успел сказать — «прощай». Катись всё пропадом: дела, дела. Зачем, когда не можешь дать тепла? На всё один ответ, Что это просто жизнь, И если сил нет: Оскалься, но держись. Ты всё придумал сам. Кого теперь винить? Надеюсь хватит дней. Хоть что-то изменить. … — Запутались в полной темноте, Включили свои огни, Обрушились небом в комнате, Остались совсем одни. … — Я не знаю где Мне тебя найти Рядом с тобой Переполняют меня до конца Не нужны ни стихи, ни слова Всё ерунда Я не знаю кем стать я не знаю кем быть Что бы не было между нами обид Я не знаю кем стать я не знаю кем быть Что бы безвозмездно тебя любить Этот мир пропал На моих руках Тебя я потерял Мой личный крах.
Вспоминая слова песен, наполненных новым смыслом, что впивался в ребра и заставлял задыхаться, он прыгал с рифмы на рифмы, едва успевая записывать их. Наконец, после такого всплеска эмоций, Женя успокоился. Немного огорчённый, он вглядывался в едва прослеживающиеся её черты. Он снова потерял зацепки. Все силы парня ушли на разговор, даже не так, на концепцию, который так и не суждено сбыться. — Ты уже услышала меня, теперь твоя очередь. «Которая не наступит» — обреченно прошептал он уже в темноту.