О чем она думает?

      Колеса стучат по рельсам, убаюкивая и без этого молящий о сне организм. Морозный февраль, с пробирающим до костей ветром господствует на улице. Раннее утро, мрачное и холодное. Еще темно, но вагон полон. Деловые мужчины с портфелями в одной руке и кофе - в другой. Полусонные мамочки в теплых комбинезонах с необьятными рюкзаками на плечах, и прижавшиеся к ним дети-школьники. Бабульки, непонятно куда едущие в такую рань. И, конечно, студенты. Учащиеся ВУЗов, живущие за пределами Москвы, вынуждены каждое утро, если, конечно, не прогуливают, добираться засветло до альма-матер в среднем, за два часа. О, эти несчастные. Круги под глазами, наушники в ушах, на экранах телефонов либо учебник или конспект, либо новый ролик от любимого блоггера или сериал, поймавший в свои сети.       Он был именно таким. Будущий инженер, как с гордостью говорила мать. Только-только начался четвертый семестр. Точнее, он только-только выбрался из пучины долгов за третий. Парень вздохнул. С этого семестра точно надо взятся за голову.        Фиговое утро. Холодно, темно и спать охота. Чтобы хоть как-то отвлечься от дремы, он стал расмастривать пассажиров. Стандартный утренний набор. Но вдруг его глаз зацепился за девушку. Вроде, ничего не обычного. Девушка как девушка. Две руки, две ноги, одна голова. Но что-то заставило его снова и снова рассматривать ее. Худенькая, в большой шапке со смешным помпоном. Сестра говорила, что так сейчас модно. Тонкие черты лица и задумчивые глаза. Она смотрела в окно, которое мороз искусно раскрасил необыкновенными узорами. На коленках лежит книга. Он не может разглядеть название. Но она смотрит куда-то в даль погруженная в свои мысли.        Интересно, о чем она так думает. Может, рассуждает, что было бы, не сожги Николай Васильевич второй том "Мертвых душ", а может, вспоминает, выключила ли она свет на кухне.        Вдруг поезд дергает и книга мягко съезжает по гладкой ткани пуховика на грязный пол. Девушка вздрагивает и удивленно на нее смотрит, словно поражается, как книга посмела убежать. Он наклоняется, чтобы поднять. И, словно в дешевых романах в киоске, они сталкиваются лбами. Она смотрит по-прежнему удивленно, только уже на него и его руку с протянутой книгой с, теперь уже, грязными страницами.        - Спасибо, - смущенно говорит она, густо краснея.        - Леня, - так же смущенно улыбаясь говорит он.        - Вера.        Сначала неловко и неуклюже, но слово за слово, и вот их разговор ни о чем бежит легко.       Она, оказывается, учится ветеринара, есть дома попугай и ящерица. Забавно, но у нее всегда с собой смешной розовый термос с котятами, куда она каждый день наливает разную, случайную смесь чаёв в случайных пропорциях, и получается каждый раз новый по вкусу напиток.       Они спускаются в метро. Им в разные стороны. И уже прощаясь он вдруг вспоминает, о чем хотел спросить.        - Вера, о чем ты думала, там, в поезде? Мне показалось, словно ты мыслями была где-то далеко.        - Думала… Знаешь, это прозвучит глупо, но я сразу тебя заметила, еще тогда, когда ты сел напротив меня. Ты так внимательно рассматривал окружающих, что мне стало интересно о чем думают они и что о них думаешь ты. Может, ты им пририсовывашь в голове монокли, так поднимая себе настроение. Я так увлеклась, что не заметила, как уронила книгу, - она улыбнулась, и ему вдруг стало безумно смешно, и даже утро как-то стало менее поганым от получившегося каламбура.        Он рассмеялся.        Обменявшись телефонами, он уже вошел в вагон метро, и рядом сел мужчина с выдающимися усами. А если... Парень воображении нарисовал ему на голове шляпу-котелок, а на лице - старомодное пенсне. Он улыбнулся. И вправду, поднимает настроение.       Все же, хорошее выдалось утро.