Говори!.. (и другие проблемы общения)

Эффектная блондинка вышла из лимузина, пропорхала по ступенькам колледжа и подошла к ящичку. Улыбнулась своему отражению — оно улыбнулось в ответ. «Вряд ли можно добиться такого взаимопонимания ещё с кем-то, — оттуда на неё понимающе смотрела красивая и ухоженная девушка. — Выгляжу просто божественно. День сегодня дивно складывается!» Ну и ничего, что точные науки — не её. В прекрасном человеке всё должно быть прекрасно, а всякую там химию можно и побоку пустить. Не может же страх перед стеклянными колбами и химическими ожогами испортить очередной идеальный день в её беззаботной жизни. — Сабрина, ты подготовилась к практикуму? Отнеси мои вещи, забери эти колбы. Ну почему я постоянно должна об этом напоминать?! Могла бы и сама догадаться… Надеюсь, ты не забыла мой лак забрать? — Хлоя продолжала подправлять и без того слишком навязчивый макияж перед зеркалом, но её раздражало то, что идеальной формы брови с каждым вопросом, оставленным без ответа, сдвигались всё сильнее и оставляли морщинку на переносице. — Эй, Сабрина?.. Ты где? — Буржуа огляделась по сторонам, растерянно распахнутые глаза показывали степень её замешательства. — Кто-нибудь видел, куда она убежала? — спросила, не обращаясь к кому-то конкретно, а так — у всей челяди разом. — Ренкомпри с сегодняшнего дня на больничном. Как так получилось, что только ты не знаешь, куда «ушла» твоя «подруга»? — Маринетт не упустила возможности выставить блондинку в глупом свете. «Вот ещё, разговаривать с этой простушкой-хлебопечкой!» — сложила губы уточкой и пошла в сторону кабинета, всем видом показывая, что её не заботят глупые смешки за спиной. «Эта "подруга" тоже хороша, вечно она умудряется меня подставить. Нельзя доверять людям! Нужно будет сказать папочке, пусть за мной секретарь ходит: носит мою сумку, выполняет задания, пишет на занятиях, а то у меня вмятина на пальце образовалась… И мозоль на ладони. Больно. Заодно и всякие выскочки не смогут рот на меня открывать, и с больничными проблем не будет, уволил — и всё. Какая же я всё-таки умница!» *** — …У неё голова раскалывается, и горло так хрипит, что страшно и слушать, прямо как мужик разговаривает! — выдала новую порцию ужастиков Роуз, которая сама настолько впечатлилась произнесённым, что глаза уже занимали половину лица. — Вот бедняжка, как жаль её, я бы не пережила, если бы со мной такое случилось… — многозначительно поддакнула Милен. — А для Ренкомпри скорую вызывали! У неё температура под сорок была! Я слышала, что она даже бредила! И повторяла: «Лак, помада, натрий хлор!» — продолжила Роуз удивлять своих подруг. — Да, химия ни к чему хорошему не приведёт, нечего так сильно готовиться к урокам, видите, какие последствия! — сама Аликс такого усердия в подготовке не проявляла и была здорова, как бык. «Ой, сколько треску, как у них от самих себя голова не лопается? Хорошо хоть, половина класса на больничном. Меньше народа — больше кислорода. Нужно поскорее оставлять одежду в ящике и уходить, а то ещё прицепятся с расспросами», — нельзя сказать, что Натаниэль сегодня был особенно не в духе, скорее, наоборот, сегодня-то он был почти счастлив благодаря изрядно поредевшему классу и отсутствию своей соседки по парте. Да и невероятно притихшие ученики, которые в последние минуты перед практикумом пытались повторить материал, неплохо поднимали настроение. «Перед смертью не надышишься», — но вот ему-то волноваться было нечего: химию он знал неплохо. Поэтому и мог позволить себе большую часть занятия просто рисовать в своем скетчбуке, от скуки оправдывая свое прозвище — «художник». «Вряд ли можно представить, что кто-то бы смог преподавать этот волшебный предмет хуже, чем мисс Менделеева». Изредка отрывая взгляд от своего занятия, он замечал, как названные ученики вставали со своих мест и шли расписываться в журнале. Вроде как они осведомлены и будут надлежащим образом выполнять химические реакции. Вот Маринетт просияла, когда её поставили в пару к слишком самоуверенному Агресту. «Наверняка училка решила подпортить успеваемость блондинчику, уж кто-кто, а Маринетт точно что-нибудь насмешивает». Алья чуть не прыгала, то и дело хватая за плечо Нино, но тут ничего необычного — для неё это было вполне нормальным поведением. Ещё несколько штрихов - и эскиз будет готов. «Кажется, самых болтливых девчонок поставили в пару — это отлично!» А то любая из них запросто могла бы свести его с ума, и это в прямом смысле, а не каком-нибудь романтическом. Хотя, может, он недооценивает своего учителя, а она женщина с чувством юмора, раз хочет проверить, как эти две будут проводить реакции, используя точно рассчитанные пропорции веществ. — КУРТЦБЕРГ! — парень подпрыгнул за своей партой. Он знал, что и его должны вызвать, просто не ожидал, что это будет настолько громогласно. Видимо, химичка была ещё и наблюдательной, раз теперь мстила за его недавнее занятие. — Нет! Только не он! — раздалось с другого конца класса противным писклявым голоском Буржуа. — А можно, я работу выполню сама, дома, потом? — Нет! Работа должна быть выполнена в паре! — Я уже звоню своему папе! Он — мэр города, если вы тут все забыли! — и писк сорвался до визга, как будто она собиралась не отказаться от работы, а оглушить всех. *** Взяв только ручки и тетради с отчетами, ребята столпились за учителем. Продолжая гневно пыхтеть, Хлоя искала спасение на потолке, за который без конца хваталась взглядом. «Ладно, держи себя в руках! Не важно, кто это будет, пусть просто сделает эту работу! Хоть он, хоть сам Бражник — лишь бы не пришлось дотрагиваться до пробирок! Я должна это пережить, я же сильная!» — Иди за мной! Давай живее, ты там что, умер? И не шлепай так своими ластами в драных штиблетах! — до сих пор кипящая блондинка пошла за мисс Менделеевой в лабораторию колледжа, а Натаниэль всё ещё продолжал мяться в кабинете. — Классная кофточка! Бабушкина? — взяв себя в руки, пошла в наступление Буржуа, оборачиваясь к догоняющему «напарнику». «Сейчас немного заденем за живое, потом надавим, а потом он сам напишет за меня эту отвратительную работу, а Ренкомпри пусть со стыда сгорает! Пара удачно закинутых удочек всегда действует безотказно», — за своими размышлениями она потеряла момент и не знала, отвечал ли он ей, поэтому решила повторно прощупать почву. — Да я даже не знала, что фиолетовые носки в цветочек выпускают! Никто из известных домов не догадался сотворить такое! А уж носить их… — это идиотизм! Вот у меня все последние коллекции и только самые актуальные бренды. А остальные только завидуют мне, — сделала паузу, следя за отсутствующей реакцией. Парень шёл, слегка улыбаясь и ловко насвистывая незатейливую приставучую мелодию. «Он что, глухой?.. Ладно, разберусь на месте, иначе я не Хлоя Буржуа!» — и, ускорив шаг, вошла в открытую дверь. *** Зайдя в лабораторию, они облачились во всю необходимую защиту и прошли на места. «Так, что она там делает? — прислушался к новой соседке, которую так ловко подсунула мстительная карга. — Бла-бла-блабла-бла-бла…» — ясно, она не угомонилась — можно продолжить рисовать. Зря она (или кто-либо из них) надеется понаблюдать за мной в бешенстве, у меня железные нервы. Видела бы, что у меня дома творится почти каждый день — не стала бы подсовывать эту мажорку». Куртцберг просмотрел исходные данные и пояснения к лабораторной работе: «Что там с уравнением реакции? Соль… кислота… газ… вода… — угу, зарисуем-ка это». Кто-нибудь представлял реакции по химии в образе картинок из комикса? Нет? А вот Натаниэль обычно именно так и делал. И на листе, который был черновиком для работы, стали появляться солонка в лимоне, коробочка в луже, и всё это было окутано легкой дымкой. Когда его рука скользила кончиком ручки по бумаге, мысли лучше шевелились в голове, как будто одно действие запускало цепную реакцию из последующих. За этим занятием было гораздо проще рассчитать объемы и пропорции веществ и прокручивать в голове ход опыта по нескольку раз, вычисляя трудные места и возможные ошибки. Менделеева раздала элементарные тесты о работе в лаборатории, две минуты — десять галочек, и вот лист уже перевёрнут белой стороной наружу. Огляделся. Одноклассники кропотливо заполняли бланки, иногда перешёптывались и подмигивали друг другу, показывая на пальцах номер ответа. Сама училка только постреливала глазами поверх журнала, из-за которого было не видно, улыбается ли она. Но Куртцберг был уверен, что у этой женщины очень извращенное чувство юмора, и она устраивает практикумы исключительно для личной забавы. И правда, до опытов ещё не дошло, а ситуация уже достаточно комичная. Хлоя, когда не бросает гневные фразочки — бурчит под нос. Агрест левой рукой заполняет шапку в отчёте Маринетт. «Хотя это неплохо придумано, иначе его идеальный почерк смотрелся бы пятном в её тетради». Сама же Дюпэн-Чэн с не меньшим усердием копировала галочки с теста соседа. «Почему девчонкам, даже миленьким, так трудно бывает с точными науками?» Роуз ни на минуту не прекращала бубнить, а Милен — кивать. Во всём помещении выделялся только Нино: он просто слушал музыку в наушниках, ритмично двигая головой и выстукивая пальцами по крышке стола. «Красавчик!» О чём говорили Ким с Аликс было не понять. *** Перед ней упал лист. «Можно было бы и поуважительнее раздавать работы, я же не кто попало, чтобы мне так швыряли задания. Что тут у нас? Тест — это ещё терпимо», — сжала губы и обиженно опустила глаза на вопросы: 1) Почему твердую щёлочь нельзя брать руками? «Фу, что за мерзость, да кому это в голову-то может прийти — трогать такую пакость?» — А можно на тупые вопросы не отвечать? — с места выпалила блондинка, которая с первой строки успела разочароваться в задании и вспомнить Сабрину и по матушке, и по батюшке. — Нет, их можно только не задавать! — рыкнула оторванная от своих наблюдений женщина. И, не найдя среди вариантов ответа ничего внятного, Буржуа проверила, не просвечивает ли перевёрнутый бланк соседа, но увы. Тогда она взяла ручку и сама подписала аккуратным каллиграфическим почерком: «Пачкаются руки», — и стала очень довольна своим ответом, отчего её тонкие губы самопроизвольно расползлись в улыбку. 2) Почему нельзя пользоваться плохо вымытой посудой? «Да тут все вопросы одинаковой тупости!» «Неприятно дотрагиваться», — войдя в раж, голубоглазая редко останавливалась на полпути. 3)Как определить газ по запаху? «А его ещё и нюхать придётся?! — недоумение отражалось на её лице то взлетающими бровями, то неестественно округляющимися глазами. — Нет, ну я тут ничего нюхать не собираюсь, мало ли что… Напишу-ка я здесь папочкин номер, он всем быстро объяснит, что газ мне нюхать совсем не хочется!» 4)Как оказывать первую помощь при отравлении газами? «Отравление! Я дольше не собираюсь здесь оставаться!» «От-рав-ле-ни-е», — одно это слово заставило её сердце биться в два раза чаще, чем положено. Лоб и руки вспотели разом, а голову заполнили детские страхи. — Можно мне уйти? — затараторила, вскочив с места, не обращая внимания на то, как на неё вылупились все присутствующие. «Плевать, что они там думают, мне нужен свежий воздух и голубое небо над головой, притом немедленно!» — Да, сдавай свою работу и можешь быть свободна, — кажется, химичка была немного расстроена тем, что дочь мэра так быстро хочет их покинуть, не порадовав своим присутствием ещё хоть какое-то время. А между строк читалось: «Слабачка!» Хотя по выражению её лица вообще ничего сказать было нельзя. «О боже, это же будет двойка! ДВОООЙКА! Нет — недопустимо! О боги, за что такая кара?» — плюхнулась снова на место, хватаясь за голову, но лист с тестом не отбросила, а продолжила читать вопросы. *** В некоторые минуты ему казалось, что Менделеева не так уж и не права. Было невообразимо смешно наблюдать, как менялось лицо Буржуа каждую секунду: то детское удивление, то обида с оттопыренной нижней губой, потом гнев «хомячка» и снова — удивление в глазах-плошках и… страх?.. «Чего там можно бояться-то, работа — плёвая! О! А вот, даже кончик языка высунула. Она что, всегда так кропотливо выводит буквы?» — Натаниэль Куртцберг, почему смотришь в работу соседки? Хочешь тест сдать, или тебе сразу двойку выставить? «Списывать у Хлои — это она классно пошутила!» Парень подошёл и молча положил тест на учительский стол. Он понимал, что срывает веселье своему преподавателю, поэтому не расстраивался и не обижался на выкрики старой карги. — Закончил? Тогда ты и будешь дежурным сегодня. Разноси штативы и реактивы! Вот он ни разу не удивился, что в очередной раз оказался дежурным. В самый первый день дежурным был представитель класса, то есть Маринетт, но тогда работа сорвалась из-за того, что реактивы в одну секунду закончились. Хороший был день, ему удалось насладиться выражением лица и полным букетом эмоций химички. А Буржуа потом ещё долго не могла успокоиться и рассказывала, кто восстановил запасы кабинета и закупил полный набор химика на весь колледж. Штативы, все виды колб, горелки, пробирки, мензурки — чего только тут не было! Не видел он набора лучше, чем этот, но не говорить же об этом дочке мэра. В их лаборатории всё было по-взрослому: вытяжные шкафы, широкие столы с подведенной водой для экспериментов. Лаборатория могла бы стать его самым любимым местом в колледже, если бы к ней прилагался другой учитель… Когда его тележка опустела после раздачи ящичков с наборами лабораторных принадлежностей, он направился за реактивами, чтобы на втором круге закончить с обязанностями дежурного. «А работа сегодня что надо, не всем будет по силам даже собрать установку по схеме!» — Основой установки является штатив. Детали закрепляются с помощью лапок, колец и муфт. Трубки, шланги, штифты, пробки — всё это у вас уже есть на столах, на схеме всё показано. Реактивы подписаны. Не думаю, что мне нужно ещё что-то добавлять, — видимо, Менделеева тоже сомневалась в успехе своих учеников. Обычно её речи сводились к одной фразе: «Можете приступать», которую именно сегодня она и не произнесла. — Что вылупился на эти безделушки? Давай уже, скручивай склянки гайками! Видишь, как надо? — потрясла схемой перед лицом Натаниэля. — И поживее! Я не собираюсь после уроков задерживаться из-за того, что у тебя не руки, а шпалы! «Очередное ла-ла, это пропускаем…» — У меня маникюр дороже, чем всё твоё обмундирование даже на праздник! А ещё солярий, визажист и парикмахер. Тебя хоть раз в жизни стригли? Эй, рыжий куст, что молчим? «Этого старательно не слышим…» — Или ты хочешь, чтобы я позвонила папочке?! — с каким-то даже почти детским недоумением добавила соседка. «Тут представляем, как будто она молча улыбнулась…» — Почему ты молчишь? Я же с тобой разговариваю! «А вот теперь можно и ответить…» — Если бы тебя кто-нибудь слушал, то заболевших было бы гораздо больше. Достаточно вспомнить твою подругу: она ловила каждую твою фразочку — и где сейчас? Хорошо, что я не отношусь к этим несчастным и пропустил все твои слова! Что, хочешь папочке позвонить? Начинай по кнопкам стучать! — за телефон она не схватилась, только состроила саркастичную мину. — Не хами! Разговариваешь, как со служанкой. — А тебе не нравится? *** Хлоя осмотрелась по сторонам: многие пытались собрать установку, но, сказать по правде, у них это не особо выходило, но они всё же старались. А за их столом чемоданчик с набором не был даже открыт… «Ну как можно быть таким упрямым? Чего ему стоит-то? А если самой?.. Ой! Это точно МНЕ в голову пришло? Фу, это, наверное, заразно. Так, забыла, забыла. Я не должна этого делать!» — хуже всего было то, что Буржуа видела, как счастливо улыбалась Маринетт. — «Везёт же этой серой мыши, вот крыса хвостатая, Адрианчик ей даже до колбы дотрагиваться не даёт (после того, как она уже третью разбила), какой он замечательный, сам выполняет работу, а этот недотепа свою солонку рисует… Всё, пора с этим заканчивать» — А ты отрастил лохмы, потому что лопоухий? — с удочками так обстоит дело, что чем больше их закидываешь, тем больше шансов на успех. И пусть он проигнорил все её предыдущие попытки, чуть больше разнообразия и изобретательности — и рыбка будет поймана. И скрестив пальцы под партой, она как мантру крутила в своей голове только одно слово: «Говори!.. Говори!.. ГОВОРИ!» — Спорим, что нет, — без тени сомнения выпалил Нат. «О боги, он ответил, ОТВЕТИЛ! Ха, ну всё, Хлоя, ты — Гений!» — Спорим, что да! — улыбка Буржуа была слишком яркой и слишком искренней, что немного выбивалось из контекста. — На что спорим? — Давай на лабораторную, — Куртцберг отвечал сухо, и видно было, что он не особо заинтересован и говорит скорее на автомате. — Нет, на лабораторную не буду, буду спорить на деньги! — отрезала девушка. — Ладно, — в своих ушах сомневаться ему не приходилось. — На тебе 50 центов, считай, что выиграл, а то не хочу видеть, как ты будешь это доказывать — выворотить может, — звонкая монета из её рук упала на стол, парень усмехнулся и даже немного повеселел, кажется, ему понравилась шутка. — Жалеешь, что тут нет Сабрины? — неожиданно спросил Нат, глядя на Хлою Буржуа. Что было в его взгляде? Грусть? Сострадание? Или издёвка? Похоже, что всего по чуть-чуть. — Хм, конечно, Ренкомпри уже давно бы провела этот опыт! — Да, по всему видно, что она куда сообразительнее тебя и, без сомнения, справилась бы с этими «гайками»! «Это что сейчас такое было? Меня что, водой окатили?» — она даже потрогала кофту — сухая. — Молодец твоя подруга, ловко выставляет тебя полным нулём. Как тебе, нравится быть такой беспомощной и ненужной без неё? «Хлоюшка, держись, держись, не слушай, это всё несерьёзно, это он всё врёт, все завидуют тебе, и этот лохматый рыжий тоже. Двойки ты не переживёшь. Терпи, Хлоечка, потом пойдёшь шопиться, купишь всё… Только держись… И джинсики, и кофточку, и туфельки… Да, туфельки такие аккуратные, на шпильке, их первым делом возьмёшь!» — Есть вещи поважнее. Я — красивая, а остальное меня не заботит, — чтобы не сорваться, сейчас в её голове играла музыка Россини: «тарам-папам тара-тара-а та-ра-ра там… та-ра-ра… там… парам… парам…» — хорошо, что с трёх лет её постоянно таскали в консерваторию, иначе чем бы она сейчас заполняла голову? *** «А она стойкая, не думал, что за ней такое водится. Ответила ровно, даже голос не дрогнул, так словно она… ммм… на концерте». Было что-то в её голосе звонкое и мелодичное. Между тем его слова возымели успех и Буржуа своими наманикюренными пальчиками закручивала муфты и устанавливала колбы. Невероятно приятно смотреть, как другие работают. Особенно так энергично и с каким-то остервенением. — Давай понежнее, — протянул парень. — Что? — похоже, она вообще не ожидала услышать человеческую речь — слишком ошарашенной выглядела в очередной раз за день. — Ты бы аккуратнее закручивала винты лапок, а то трудно осколки такого тонкого стекла из руки вынимать, — Хлоя выронила колбу, на что и был расчёт. Просто она перепутала и вместо плоскодонной взяла колбу Вюрца. Перепутать не трудно, учитывая, что девушка не видела разницы между стеклянными приборами. Куртцберг достал нужную и установил на место, отставив ловко пойманную склянку. Соединил всё резиновыми шлангами воедино. «Ну да, она молодец, может же, когда хочет…» — Молодец, у тебя отлично получилось! — улыбнулся девушке. Ошарашенность Хлои росла в геометрической прогрессии. Она и хотела ответить чем-нибудь колким — в своем стиле, но одновременно и не хотела этого делать. Натаниэль осмотрел готовую установку, всё было на своих местах: вода в перевёрнутой ёмкости, стеклянные трубки, пробки… Мягкая улыбка в очередной раз заиграла на лице. Теперь можно переходить к самому интересному. — Хлорид натрия, — парень продемонстрировал порошок, состоящий из белых кристалликов, очень напоминающий соль. — Это Натрий Хлор? — обрадованно переспросила, ведь это она сегодня уже где-то слышала. Образ Сабрины всплыл перед глазами, в нем девушка хмыкнула с надменностью и презрением и упёрла руки в бока, как это обычно делала сама дочь мэра. Что-то было неправильное во всей этой картинке… Пришлось «прогнать» подругу. И Хлоя насыпала указанное количество вещества в колбу. — В воронку наливаем концентрированной серной кислоты, — кажется, об этом веществе соседка тоже знала, и по её выражению было ясно, что при любом раскладе, этого она не сделает. «У неё неплохие познания в химии, может отличить безобидную соль от опасных кислот» И он сам вылил это вещество в длительную воронку, установленную над колбой с солью. — Пенится! Смотри, зашипело! — так по-детски обрадовалась, чуть в ладоши не хлопала. — Этот газ теперь пошёл по шлангам и трубкам, — произнёс он, не зная, стоило ли пояснять, стало ли ей яснее, и слышала ли она хоть слово, когда так внимательно следила за протекающей реакцией. — Гидроксид натрия и нитрат аммония насыпай в другую колбу. «И ей явно лучше не знать, что гидроксид натрия — это едкий натр, и какие последствия бывают от его контакта с кожей, пожалуй, тоже… А нитрата аммония — селитра! Видимо, ради этого и придумали эти сложные названия, которые не несут за собой никакого конкретного смысла, просто обозначают вещество». — Отсюда набирать? — с азартом спросила своего напарника. Видно было, что процесс поглотил её. Она смотрела на бурлящую установку, как на рождественский подарок. — Гидрооксид — да, а нитрат в той большой банке из темного стекла. — Добавляем немного воды в сухую смесь — она является катализатором, и начинает выделяться аммиак, — воспользовался перевернутой колбой с краником. — А теперь смотри… — сам Натаниэль любил такие моменты, когда реальность оставалась за гранью. Густой белый дым, появившийся из ниоткуда, становился осязаемым. Он как облако, но вместе с тем такой… — Невесомый… — выдохнула Хлоя. — Смотри, смотри, как много дыма образуется… — блондинка следила за тем, как молочная дымка, ежесекундно меняясь, показывала призрачные и изменчивые миражи. — Вот мы и получили дым без какого-либо огня… — Ух! Ты молодец, — подлетела на белый дым в колбе восторженная Алья, словно мотылёк на огонь. — Смотрите, ребята, у Натаниэля всё получилось! — и вот уже все толпились у их стола, показывая пальцем и нагибаясь вперед. — У нас реактивами занималась Хлоя, — сама она молчала, якнуть ей даже в голову не взбрело. Отчего это? Странно… — В лаборатории не оставляют протекающие реакции без присмотра, а ну, живо по местам! — разъярённо произнесла химичка. Была ли она зла на безалаберность всех учеников или на удачливость только двоих — оставалось загадкой. — Да, здесь всё выполнено надлежащим образом. Заполняйте отчёты и убирайте стол, — уже сдержаннее добавила она. Видимо, признавать поражение тоже умела. — А что ещё можно сделать? — спросила блондинка, перекатывая строчки из тетради соседа. — Да что угодно: можно мгновенно получать кристаллы, при этом ещё возникает свечение — в растворе будут проскакивать маленькие искры. Хотя, для того, чтобы заметить их, опыт необходимо ставить в темноте… Или беспламенное горение… Но мне больше нравится опыт с невидимой водой — вот это действительно волшебство! — как выглядит человек, который очень воодушевлен предметом своей речи? Правильно, он выглядит восхитительно! — Ух, вот это да, хотела бы я на это посмотреть, — ответила Хлоя, и так слишком засматриваясь. — Но это достаточно трудно: как с выполнением, так и в плане реактивов… — смутился юный химик. — Нет таких трудностей, с которыми бы не справилась Хлоя Буржуа! — и оба засмеялись. Пришёлся кстати черновик с рисунком солонки, который обнаружился при уборке стола. — Этот трофей я должна забрать себе, только тут чего-то не хватает… Например, автографа! — и Нат написал: «Прекрасной снобке за волшебную реакцию!» *** Не делая ровным счетом ничего, но чувствуя себя при этом, как никогда, хорошо, им было комфортно бездельничать за разговором. Отчеты уже дописаны и сданы. Из колб всё было слито в сосуд для отработанных растворов. Натаниэль раскрутил муфты и теперь ждал, пока Хлоя споласкивала химическую посуду, которую просто нельзя оставлять плохо вымытой. Она передавала чистые колбы и пробирки Нату. Пытаясь забрать колбы, он легонько коснулся её изящной руки. Его пальцы показались ей такими горячими, что от прикосновения кожа вспыхнула, а по всему телу разнеслись электрические импульсы. Эти импульсы переросли в наваждение, притяжение, проклятие, которое было просто невозможно контролировать, какое-то животное чувство. И поскольку с ней такое впервые, она покраснела, чувствуя, что лицо просто горит. И появилось чувство стыда. Ей самой было не ясно за что, просто за что-то. Поэтому Хлоя отдернула руку так поспешно. И Куртцберг, как истинный технарь, не понял ничего, он просто в недоумении застыл, наблюдая все метаморфозы, происходящие с собеседницей за доли секунды. А Хлоя, как девушка, которая ждала своего принца каждый день, — поняла слишком много. И сейчас мысли в её голове покрывали друг друга отборным французским матом. Притом доставалось и перепадало всем: и хозяйке головы, и Нату, и тому старому предсказанию… и противной училке, и папочке, который что-то упустил в жизни дочери. Неловкая и нервная пауза взорвалась фразой: — Слушай, рыжий, если ты ещё хоть раз подойдёшь ко мне ближе, чем на выстрел, — убью, — стремительно развернулась и унеслась по коридорам, прижимая к себе «обожжённую» руку. Когда-то очень давно, ещё когда Хлоя гуляла с мамой по аллеям, они встретили гадалку, которая сказала: «На уроке химии ты пропадёшь!» Сначала она боялась раствориться, позже поняла, что это невозможно, но всем сердцем ненавидела этот предмет, а теперь она думала, как же была права эта ведьма. Она пропала! А сколько уроков было зря прогуляно… У неё даже был медотвод на год от этого предмета — что ни сделает мэр столицы ради спокойствия любимой дочери! А как старательно избегала дотрагиваться до всей этой стеклянной приблуды! Сколько лет просыпалась по ночам в холодном поту, проверяя свою сохранность! Но от судьбы не убежишь… *** Натаниэль ещё пол-урока рассматривал страницы учебника, ручку, протёртую локтями парту, кусок неба сквозь пыльное окно, а потом впервые убежал с занятия.