Обратная сторона Северуса Снейпа

В этот понедельник, когда Корнелиус Фадж уселся за свой стол в Департаменте чрезвычайных ситуаций в Министерстве магии, куда снова вернулся на службу, над его головой пронеслось нечто стремительное. Красный конверт взорвался в воздухе, не дожидаясь, пока его вскроют. — Корнелиус Освальд Фадж, — яростно-ледяной голос Северуса Снейпа наполнил собой просторное помещение, и другие служащие с веселым изумлением подняли головы от своих бумаг. — Только такое полное ничтожество, как вы, будет использовать в своих жалких карьерных потугах растерянных подростков. Держитесь подальше от учеников Хогвартса и найдите себе более зрелых союзников. Можете обратиться к троллям, раз уж у вас так много общего. И на этом громковещатель вспыхнул огнем, посыпав голову Фаджа пеплом. В этот понедельник Северус Снейп, наполненный отвращением ко всему праздничному, присутствовал на завтраке-пикнике, накрытом возле Черного озера. Повсюду мерно и уютно горели большие факелы, согревающие воздух. Укутанные в пледы волшебники сидели на садовых шезлонгах, уминая сэндвичи и жареную картошку. Злокозненный дух Рождества смешал ряды учеников и преподавателей, и Слизнорт что-то пространно рассказывал третьекурсникам, а Люпин смеялся среди гриффиндорцев. Студенты Хогвартса и Шармбатона общались между собой вполне мирно, и Джинни Уизли вместе с Лонгботтом в красках изображали, как воевали со Снейпом в начале учебного года. Поттер болтал с Габриэль Делакур, которой спас жизнь во время Турнира Трех волшебников. Девочка смотрела на него с неприкрытым обожанием. А Лавгуд ловила мозгошмыгов из пышной шевелюры какого-то шармбатонца. Олимпия Максим то и дело улыбалась, поглядывая на пунцового разряженного Хагрида, а Грейнджер сидела совсем рядом со Снейпом, безмятежная и румяная. — У меня есть для вас подарок, Северус, — объявила мадам Максим очень громко. — Подарок для всего Хогвартса. — Правда? — кисло ответил Снейп, у которого никакого подарка для Шармбатона припасено не было. — Внимание! — мадам Максим вскочила на ноги. — Мы откроем настоящую швейную мастерскую, чтобы сшить самые невероятные костюмы к маскараду. Вместе со мной прибыло десять швей-волшебниц, и этот карнавал станет просто потрясающим! Многочисленные восторженные возгласы взлетели к небу. — А мы, — вскочила на ноги МакГонагалл, — пригласим на карнавал популярную музыкальную группу! Снейп зажмурился. «Денег нет», — хотелось заорать ему и затопать ногами. Если упечь всех самых богатых попечителей школы в Азкабан, оставив только бедных и гордых, то как залатать дыры в бюджете школы? Он отвернулся от МакГонагалл и наткнулся на пылающий гневом взгляд Нимфадоры Тонкс. Еще одна снейпоненавистница показала ему вполне неприличный жест. — У вас тут очень интересная атмосфера, — прожурчала мадам Максим, снова присаживаясь за столик. — Вся школа завалена листовками с надписью «Долой Снейпа», вы женаты на собственной ученице, вчера я видела, как вы выставляете за дверь попечителей, а сегодня на рассвете, могу поклястся, у вас была планерка с кентаврами на опушке леса. Вы кажетесь такой загадочной фигурой, Северус. — Я скучный старый брюзга, Олимпия. — Такие молоденькие девочки, как Гермиона, не выходят замуж за старых и скучных, Северус. Грейнджер, которая с интересом слушала их беседу, встрепенулась, но под мрачным и тяжелым взглядом Снейпа приуныла. — Если бы кто-то из моих учениц связался с учителем, то я бы отчислила первую и уволила второго, — продолжала мадам Максим. — Было бы глупо Снейпу уволить самого себя, — хохотнул Хагрид. — У вас тут очень широкие взгляды. — Вы даже не представляете, — все же вмешалась Грейнджер, — как расширяет кругозор гражданская война, где одни жители страны убивают других. Удивительно, — её голос зазвенел, — что всегда найдется тот, кто кинет камень в победителей, защитивших Европу от кровавого террора, который обязательно устроил бы Волдеморт. — Гермиона, — предупреждающе кашлянул Снейп. — Почему вы не прибыли сюда со своим веским мнением еще месяц назад, — спросила Грейнджер, — когда над этой школой висела темная метка, а Снейп ежедневно рисковал своей жизнью, чтобы защитить учеников? Но вы предпочитали оставаться в стороне, чтобы посмотреть издалека, чем вся эта заваруха закончится. — Гермиона! — вскричала МакГонагалл. Мадам Максим молча смотрела на неё. — Ну вот что, — заговорил Хагрид, ужасно расстроенный происходящим, — Олимпия рисковала головой, пытаясь договориться с великанами, чтобы помочь нам победить Того-кого-нельзя-называть. И несколько раз спасла мою жизнь. Снейп малодушно отвел глаза, чтобы не видеть, как постыдно бледнеет его жена. Все-таки безрассудства в гриффиндорцах всегда было больше здравого смысла, а ведь она была лучшей из них. Поспешно извинившись, Грейнджер вскочила и направилась к Черному озеру. Снейп поймал взгляд Тонкс, все еще прожигающий дырку на нем, и указал ей глазами на удаляющуюся тонкую фигурку. Убедившись, что Нимфадора последовала вслед за Грейнджер, Снейп повернулся к мадам Максим. — Как вы верно заметили, у нас тут очень интересная атмосфера, — бесстрастно заметил он, пообещав в себе, что ни за что не станет извиняться за Гермиону. Пошли к дьяволу все, кто останется ею недоволен. Мадам Максим вдруг широко улыбнулась. — Девочка так пылко в вас влюблена, что растерзает любого, кто посмеет осудить вас, Северус, — благодушно сказала она. — Давайте обсудим меню карнавала?.. Снейп смотрел, как через огонь факела дрожит небо, и не допускал в свою голову ни одной мысли. Люпин догнал его, когда Снейп уже почти сбежал с пикника. — Что за дикая история с этим браслетом? — спросил он. — В жизни не поверю, что это ты его прислал. — Твоя жена уверена в обратном, — ответил Снейп. На берегу Тонкс обхватила Грейнджер за плечи. Обнявшись, они пошли в сторону школы. — Эге-ге-гей! — две точки неслись над полем. — Это еще что такое? — изумился Люпин. — Мои почетные гости, — Снейп вдруг ощутил такое сильное облегчение, как будто эти два безумца действительно могли сделать его жизнь проще. Но он был вовсе не уверен, что они откликнутся на его письмо, и уж точно не рассчитывал на такой скорый визит. — Это же… У Люпина стало смешное, удивленное лицо. Фред и Джордж Уизли отбросили свои метлы и, широко раскрыв руки, словно собирались обнять всю школу, зашагали по мерзлой земле. Ученики Хогвартса, особенно гриффиндорцы, с восторженными криками бросились к ним. Расталкивая детей с несвойственной ей бестактностью МакГонагалл прорывалась вперед, чтобы одной из первых обнять тех, кто доставил ей столько хлопот. На зелено-испуганного Рональда Уизли смотреть было особенно приятно. Прошло немало времени, прежде чем близнецы смогли вырваться из плотного кольца окруживших их друзей и подошли к Снейпу. — Директор, — Джордж в шутливом приветствии вскинул руку к раковине, оставшейся у него вместо уха, отсеченного «сектусемпрой». — Поговаривают, что у вас тут намечается вечеринка, — добавил Фред. — Здорово вы обругали сегодня Фаджа, — сказал Джордж. — Папа нам рассказал, — добавил Фред. — Вы правильно сделали, что написали нам, — сказал Джордж. — Победить Уизли может только другой Уизли, — добавил Фред. — Он наш младший брат и всё такое, — сказал Джордж. — Но если ты не прав, то не прав, — добавил Фред. — Сделали же мы из Перси человека, — сказал Джордж. — И из Ронни сделаем, — добавил Фред. — Хотя с вашей стороны было не очень честно уводить у него девушку, — сказал Джордж. — Но Гермиона всегда была слишком хороша для него, — добавил Фред. — Для меня она слишком хороша тоже, — признал Снейп. — Нам нравится ваша самокритичность, — сказал Джордж. — Мы рады, что вы не такая уж сволочь, как все думали, — добавил Фред. — Но если мы были не правы, то не правы, — сказал Джордж. — Мы тоже способны на самокритику, — добавил Фред. — Просто возьмите на себя Рональда, — произнес Снейп. — Мы добавим этой школе веселья, — пообещал Фред. — Я полная дура, да? — совершенно несчастным голосом спросила Грейнджер. — Вам было очень стыдно за меня, да? Снейп подошел к кокону из одеяла и раскаяния и сел рядом на диван. — Вы просто очень молоды, Гермиона, — сказал он как можно мягче. — А молодости свойственна категоричность. Ничего страшного не случилось. — Я никогда больше не смогу посмотреть в глаза мадам Максим! — Для чего вам вообще смотреть в её глаза? — Не шутите надо мной, Северус. Я дура, но не идиотка. — Если честно, я не вижу большой разницы между этими понятиями, — признал Снейп. Кокон пошевелился, и голова Грейнджер вынырнула на поверхность. У неё припухли от слез глаза, а лицо было покрыто пятнами. Из-за чего она на самом деле так расстроена? Из-за того, что подумает о ней мадам Максим или из-за того, что подумает о ней Снейп? Он не знал, действительно ли она пылко в него влюблена, и на самом деле для него это было не так уж и важно. Вряд ли он сам был способен на какую бы то ни было пылкость, но точно знал, что никогда и никому не позволит расстраивать Грейнджер. В первую очередь — себе самому. И дело было даже не в том, что она спасла его жизнь и еще множество других жизней, включая Люпина и Фреда, и не в том, что она ждала его ребенка. И не в том, что обещала ему абсолютную верность и бросалась на его защиту, даже выставляя себя в глупом свете. Просто Снейпу стало очень важно, чтобы Гермиона Грейнджер была в порядке. И если по какой-то неведомой причине ей нужно, чтобы он был рядом с ней — он будет. Сколько бы это ни продлилось. — Вы очень здорово придумали с Джорджем и Фредом, — шмыгнув носом, сказала Грейнджер. — Вы, кажется, неплохо поработали моим адвокатом, Гермиона. Сегодня я не увидел ненависти в глазах Уизли, и это меня удивило. — Возможно. У них огромный авторитет среди всех бунтарей школы. Даже самый тупой соплохвост перестанет вас доставать, когда поймет, что за вами стоят близнецы Уизли. — Вы правда думаете, что мне есть дело до этих глупостей? — Тогда о чем вы думаете? — О том, где раздобыть денег на содержание школы. Хогвартс банкрот, Гермиона. — О, — она нахмурилась, — как это может быть? Он улыбнулся её серьезности. — Еда — это одно из пяти принципиальных исключений из закона Гэмпа. Минус зарплаты учителям. И множество других хозяйственно-бытовых расходов. Прежде мы черпали золото из карманов богатеев Блэков или Малфоев, теперь придется зарабатывать самим. Глаза Грейнджер вспыхнули. Снейп буквально услышал, как заскрипели шарниры в её голове. — Как это потрясающе интересно, — воскликнула она. — У вас, наверное, и книга доходов-расходов есть? — Ну разумеется. — Покажете мне? Снейп не выдержал и засмеялся. — Если бы я раньше знал, что разговоры о деньгах так вас возбуждают, то давно бы передал бухгалтерию школы в ваши руки! — Северус, — она выпростала из-под одеяла руку и легко прикоснулась пальцами к его ладони. — Это очень плохо, что я так молода? — Не знаю, — честно ответил он. — Наверное, нет. Не переживайте из-за всякой чепухи, Гермиона. Вместе со своим одеялом она подвинулась к нему ближе и, быстро набрав воздуха в грудь, стремительно, словно не давая себе времени подумать, положила голову ему на колени. — Так странно, — сказала она, — иногда мне кажется, что я вас очень хорошо понимаю. А иногда — что понятия не имею, что с вами происходит. А вы, наверное, видите меня насквозь, да? — С чего вы это взяли? — Вы же сильный легилимент, Северус. — Гермиона, я никогда не буду использовать легилименцию по отношению к вам. Он думал её утешить, но получилось ровно наоборот. Грейнджер перевернулась на спину, глядя на Снейпа снизу вверх. — Вам совершенно безразлично, что я о вас думаю? На этот раз он хорошо подумал, прежде, чем ответить. — Не безразлично. — Господи, — сказала она раздраженно, — от вас, что, убудет, если вы перестанете цедить слова с таким видом, словно это бог весть какой редкий ресурс? Снейп положил ладонь на её глаза, скрываясь от слишком пронзительного взгляда. — Просто оставайтесь и дальше на моей стороне, Гермиона. — Конечно, — пробормотала она, взяла его ладонь обеими руками и спустила ниже, к своим губам. Он ощутил, как её дыхание коснулось его кожи. Легкий поцелуй обжег как удар кнута. Снейп запрокинул голову, прикрывая глаза. Ночь, которую он провел с Гермионой вспомнилась так ярко, что пришлось задержать дыхание, чтобы успокоить свой пульс. Означал ли этот поцелуй, что у них будут и другие ночи? И что эта девочка, которая сегодня так нуждалась в утешении, что сама положила голову на его колени, захотела бы снова прийти в его постель — просто так, без всякой великой цели? Старый дурак с глупыми фантазиями, вот кто он такой. Как можно так размякнуть от крошечного поцелуя? Но руки уже сами гладили её по волосам, и от этой невинной ласки в кончиках пальцев рождались электрические разряды.