Тук-тук, Олли!

      Под конец дня Олли окончательно выдохся. Впервые за долгое время он не получал никакого удовольствия от работы; всё из рук вон валилось, что только усугубляло и без того малоприятное положение. Еще не успел завершиться тур, а группа уже махнула в студию: идеи посещали Марко одна за другой, и он не мог позволить им безвозвратно угаснуть, поэтому, как ярмарочный зазывала, Сааресто компостировал мозги абсолютно всем своим желанием снова взяться за запись музыки. Сначала его дружно поддержали, но, когда дело дошло до самой реализации, всё воодушевление финнов сошло на нет: хронические недосып и усталость дали о себе знать. Олли уже начинало казаться, что он забыл, как зажимаются аккорды. Все было очень плохо: голова раскалывалась, саднили порезанные струнами пальцы, при малейшем неудобном движении позвоночник отзывался пульсирующей болью. Олли решительным образом не мог сосредоточиться на деле. Обычно спокойный и уверенный, мысленно Тукиайнен уже не раз успел расчленить Марко с его фонтаном бьющим энтузиазмом.       «Продуктивность вкупе с качеством — это прекрасно, но всему есть предел», — Олли откинулся на спинку стула и тихо зевнул.       — Эй, Олли, ты идешь? — из раздумий его вывел голос Марко. Тукиайнен поднял на него глаза.       — Нет. Я, пожалуй, немного задержусь.       Марко пожал плечами.       — Как знаешь. Только не засиживайся допоздна. Отдыхать тоже нужно.       Олли едва сдержался, чтобы не вскочить и не придушить лучшего друга струнами любимой гитары. «Ну, ничего, — вместо этого подумал Тукиайнен, — я знаю, где ты прячешь запасное боа…» Проводив Сааресто мстительным взглядом, он злорадно хихикнул, поднялся на ноги и потянулся. Последующий за этим хруст в позвонках навел Олли на мысль, что пора бы и ему приобрести ортопедический корсет: того гляди, скоро под грузом тяжелой работы из человека превратится в Квазимодо. Среди всех поэтов вещи с приставкой «ортопедический» пользовались большой популярностью, начиная со стелек и заканчивая подушками. Яни как-то даже умудрился прихватить в тур свой одноместный ортопедический матрас, аргументируя это тем, что без него ему с заядлой периодичностью снится Яри в балетной пачке — то бишь кошмары, мол, Салминена ему и в жизни предостаточно, поэтому можно и потерпеть неудобства в виде транспортировки десятикилограммового тюфяка.       Размяв затекшие плечи, Олли отложил гитару и плюхнулся на широкий диван. Как только его лицо коснулось мягких подушек, Тукиайнен погрузился в легкий сон.       Проснулся Олли от странного стука. В темноте Тукиайнен с трудом нащупал подставку торшера и зажег свет. Моргнув, лампочка озарила комнату тусклым желтым сиянием. Никого. Олли хотел было махнуть рукой и снова прильнуть к взмокшей от слюней подушке, как стук повторился.       — Да кого в такой час принесло…       Олли насилу заставил себя подняться. Глаза слипались, ноги заплетались. Тукиайнен сильно удивился, когда смог добраться до входной двери и при этом остаться в живых: по пути он напоролся на немалое количество предметов, способных к хладнокровному убийству. Табуретка, микрофонная стойка, пустая пачка из-под чипсов, тапочки, кактус. «Как это вообще здесь оказалось?» — Олли бросил сочувствующий взгляд на кем-то безжалостно покусанное растение и побрел дальше.       — Кто? — вплотную прильнув к входной двери, громко спросил Тукиайнен. Ответом ему служила мертвая тишина. Олли повторил вопрос, но ему опять никто не ответил. А потом он снова услышал стук. Не в шутку перепугавшись, мужчина последовал на странный звук и вскоре оказался перед большим зеркалом, которое Марко обычно использовал для нанесения боевой раскраски. На всякий случай Олли оглянулся и еще раз внимательно оглядел студию. Пусто.       — Так, всё, завтра беру выходной, — твердо решил Тукиайнен, потирая пальцами заспанные глаза. — А то уже галлюцинации пошли.       — Тук-тук.        «Может, к лору записаться?..»       — Тук-тук, Олли!       «…или к психиатру?»       — Слышь!       Тукиайнен открыл глаза и обомлел. Прямо из зеркала на него свирепо таращился Марко Сааресто. Поймав на себе ошалелый взгляд Олли, он широко улыбнулся и дернул головой, вызывая громкое бренчание бубенчиков на его ярком шутовском колпаке. Красная звезда на весь левый глаз, размазанная по губам в стиле Мерлина Мэнсона темная помада, бордовый жакет с торчащим из-под него пестрым позолоченным воротником. Где-то всё это Тукиайнен уже видел.       — Э-э… Марко, ты как туда залез? — наконец выдавил из себя пораженный Олли. Улыбка мгновенно сошла с лица Сааресто.       — Тук-тук, Олли.       — Тебя заело что ли? А, ну, вылезай! — Тукиайнен нетерпеливо хлопнул ладонью по зеркалу и сурово воззрился на Сааресто. — Тоже мне, фокусник из Дю Солей.       — Да я, это… — замялся Марко, неуверенно почесывая затылок, — я вообще-то… того… демон вроде бы как.       — Ты дурак, Сааресто. При чем самый большой, которого мне доводилось встречать. Вылезай, говорю! — Олли угрожающе помахал ему кулаком. Обреченно вздохнув, Марко пожал плечами и, схватившись за раму, ловко выпрыгнул из зеркала. — Как… Как ты это сделал? — Олли кинулся к раме и принялся ощупывать зеркальную гладь. — Тут, что, кнопка какая-то есть?.. Беру свои слова обратно, в Дю Солей тебя бы взяли. Но! Только на полставки.       — Тук-тук, Олли!       Тукиайнен не сдержался и стукнул Сааресто по голове, несильно примяв колпак. Колокольчики жалобно звякнули, и в студии воцарилась тишина.       — Ты… ты помял мой колпак! — внезапно взвыл Шут, в ужасе хватаясь за свой головной убор.       — Пф, подумаешь, видел музыкальные шкатулки и получше, — недовольно отмахнулся Олли.       — Я вообще-то демон!       — Какой к черту демон? Неужели все-таки отыскал алкозаначку Яни?..       — Настоящий! Злой! С хвостом и рогами! Хочешь покажу?!       — Не хочу я смотреть на твои хвост и рога, — огрызнулся Тукиайнен, — в сауне уже имел неудовольствие лицезреть. И мне не понравилось, так и знай.       Сааресто аж побагровел от негодования.       — Я — посланник Сатаны!       — А я княгиня Ольга. Чего интересного еще расскажешь, печенег?       — Какой еще печенег? — глаза Марко полезли на лоб.       — Два тебе по истории, Сааресто! И как ты только школу закончил?.. — Олли махнул рукой и устало плюхнулся на диван. — Ты на кой-черт сюда приперся-то? Дома совсем делать нечего?       — А! — спохватился Марко. — Я пришел, чтобы предложить тебе сделку, — он широко улыбнулся, загадочно сверкнув глазами. Тукиайнен посмотрел на него, как на дебила, и снисходительно кивнул, мол, выкладывай. Шут чуть было не обиделся на такую реакцию. — Всё, что пожелаешь: деньги, наркотики, женщины, алкоголь… — Олли прыснул в кулак. — Что, не хочешь? — удивленно поднял брови Марко. — А черешня? Что насчет черешни? Большая, сладкая, какую в Сочи на пляжах продают! — Тукиайнен заржал так внезапно и так громко, что чуть было не упал с дивана. — Что, и черешни не хочешь?! — он оглянулся, а потом снова посмотрел на катающегося по полу задыхающегося Олли. — А, может, новую гитару хочешь? Или шестой палец на правой руке? Говорят, шестым пальцем удобнее ваше до-ри-ме зажимать. Слышь, ты что… ревешь там?       Гомерический смех Тукиайнена перерос в настоящую истерику.       — Мда… Мне как покойнику везет с клиентами, — поник Шут. — Ладно, фиг с тобой. Тебя и без меня жизнь уже наказала. — Уныло сгорбившись, Сааресто побрел обратно к зеркалу, и только когда он повернулся спиной, Олли заметил большую дырку на попе у Марко, из которой вывешивался длинный, увенчанный треугольной кисточкой хвост.       — Погодь… — внезапно осенило Тукиайнена. — Так ты… это… правда демон?       — Только сейчас дошло? — не оглядываясь, бесцветным голосом спросил Шут.       Олли хотел было его окрикнуть, но передумал, уж больно расстроившимся казался собеседник — даже хвост по-поросячьи в колечко свернул.       — Ты, это… Не обижайся, если что, — Тукиайнен сел на полу, с трудом осознавая то, что происходило с ним последние десять минут. В ответ Шут что-то неразборчиво угукнул. — Эй, а ты куда идешь-то?       — Куда-куда, домой! Я, между прочим, сутки напролет работаю, мне некогда прохлаждаться. А! — Сааресто резко обернулся к Олли и оскалился: — А хочешь, я тебе подарок сделаю? — Тукиайнен оторопело кивнул, затаив дыхание. — Будущее расскажу. Слушай внимательно, — предостерег его Шут, — пройдут года, ты-ы-ы-ысячи лет, солнце сгорит, галактика Андромеда накроет Млечный путь… а зарплату тебе так и не поднимут, — гаденько хихикнув, Шут прыгнул в зеркало и растворился в отражении.       — Эй… — недоуменно крикнул ему в след Олли, — а что с будущим-то?       Но Шута уже и след простыл.