Ласточка.

«Аборт — чисто мужская проблема. Если бы мужчины были настоящими, т. е. брали на себя ответственность, женщины не шли бы на прерывание беременности.» Если бы Макс понял и поддержал Энн, все было бы возможно иначе. Почему он оказался таким трусливым и бессовестным человеком? Аня влюбилась не в этого Максима, он был совсем другим. Чутким, добрым и понимающим. А сейчас тупо испугался факта, что он может стать отцом. А теперь точно не станет. После слов отца Энн заперлась в комнате и долго, очень долго плакала. Навзрыд, до удушья, давилась горькими слезами, просила Бога о помощи, о пощаде. Но успокоиться пришлось. Отец может и отхлестать за никому ненужные истерики. Поэтому Аня решила немного вздремнуть, перед этим хорошо умывшись холодной водой. Но сон никак не приходил. Энн перемещалась с одного угла кровати в другой со скоростью света. Ее бросало в жар, потом резко становилось холодно. Дрожь пронизывала все тело девушки. Рука потянулась к телефону. Зайдя в YouTube, она набрала в поисковике столь страшное, ужасное слово: «аборт». Сайт выдал множество видео об этой мерзкой процедуре, и Энн просмотрела половину из них точно. Снова истерика, слезы, осознание того ужаса, на который ее отправляют родители, а особенно собственная мать. За что? Царство морфия все-таки пришло к Ане. Девушка ненадолго, но вздремнула. Очередные кошмары. Сперва ей снилось, что врачом, который делает аборт оказался Макс, потом позор на весь город. А последний сон просто добил ее. Она видела перед собой чёрную пелену, а слышала звонкий, детский голосок, который молил: «Мамочка, одумайся, не надо! Мамочка, опомнись, я живой! Так малыш в утробе разрывался, Бившись о плаценту головой! Пусть мой папа нас с тобой обидел, И ушел, оставив боль в груди. Но, ведь, и моё сердечко бьется Чуть пониже и чуть позади!» Энн проснулась в поту. Дыхание было сбитым, а детский голос до сих пор звучал в ушах девушки. Она не смогла. Зарыдала. Она не хочет становиться матерью мертвого ребёнка. Она хочет, чтобы ее малыш жил, несмотря на то, что Максу все равно на них обоих. Или нет? Надежда словно проснулась в душе Морозовой. Она судорожно набрала смс дрожащими пальцами и отправила Озерову. «Меня завтра родители ведут на аборт. Помоги нам, мне и своему ребёнку, будь человеком, Макс.» Как вы думаете, что ответил он? Написал, что придёт? Что любит? Что поможет и не даст их в обиду? Нет. Он написал, что ему, действительно, все равно. Все рухнуло. Озерову важны тусовки, доступные бабы, его забавы с этим рэпом, вечное веселье и беззаботность, но не они. Утро. Первые капли дождя упали на землю, будучи мгновенно  и без следа поглощёнными пересохшей землёй. Но следом за ними уже летят другие капли, их становится всё больше, они сталкиваются боками, суетятся, теснятся и толкаются — каждая стремится поскорее, желательно самой первой упасть на разгорячённую летом поверхность земли, тротуаров и домов. Погода тонко чувствовала душевное состояние Энн. Сегодня она станет убийцей, это клеймо навсегда останется на ней. Мама пораньше зашла в комнату дочери и приказала побыстрее одеваться. — Аня, собирайся, у нас все по очереди. Опаздывать нельзя. Энн решила попробовать поговорить с матерью. Вдруг она все-таки поймёт ее? — Мам, пожалуйста, присядь. Я хочу сказать тебе пару важных слов. Морозова старшая послушала дочь и присела на краюшек кровати. — Я тебя слушаю. Аня переживала. Очень переживала. Она не знала, какими словами доказать маме, что аборт будет ошибкой, что она справиться, и она хочет, чтобы этот ребёнок родился. — Мамочка, ты же сама мать. Ты рожала меня, ты чувствовала мои первые движения, радовалась моему первому крику. Неужели ты сейчас сможешь положить меня под нож аборта? Мама… У меня там, под сердцем тоже человечек, ни в чем не виноватый. Пожалуйста, прошу тебя! Конечно столь чуткая женщина, как мать Энн не смогла сдержать слез. Они предательски покрыли все лицо женщины. Но выбор был сделан, на нем настоял отец. И больше ничего не изменить. — Я жду тебя внизу, доченька. Прости. Чтобы Аня не видела всех слез мамы, та ушла прочь. Вера в лучшее ослабевала с каждой секундой. Семья Морозовых быстро добралась до частной клиники гинекологии и акушерства. На Энн не было живого места. Подавленная, убитая горем, с заплаканными, красными глазами и лопнувшими капиллярами. А в сердце все ещё была надежда, что или отец сжалиться над ней, или Макс прибежит сюда сейчас и спасёт их, и не важно, что он не знает, где сейчас Морозова, с кем и что ждёт ее. Отец остался в машине, он не мог и даже не хотел вникать в эти женские дела. Он лишь знал, что его дочери нужно избавиться от нежеланного и незапланированного ребёнка. Энн и мама сидели в душном коридоре, где в воздух был пропитан медикаментами. Говорят же, судьба есть. «Судьба — она шанс только раз дает. Она не женщина, это к ним можно много подходов делать, чтобы своего добиться, пока силы и терпение есть. Ну, или деньги, если на рожу страшный и косноязычный. А к судьбе коли один раз спиной повернулся, то второй попытки она не даст.» Время шло с огромной скоростью, скоро была очередь Энн. Покой и ожидание в приемной нарушили крики выбегающей женщины из кабинета гинеколога, за ней врач. Молодая, красивая, высокая, статная и такая несчастная женщина. Она молила доктора хоть что-то сделать, чтобы та смогла родить ребёнка. Но приговор был один: «бесплодие». Женщина не сдавалась, все так же билась в закрытые двери, а в душе понимала, что все напрасно. И тут Морозова старшая схватила дочь за руку, срочно выведя из больницы. Аня недоумевала. — Что такое, мам? Мать зарыдала, сильно. Прижав к себе дочь, крепко, она гладила подростка по голове, со всхлипами, сказав: — Мы будем рожать! Энн не смогла сдержать эмоций. Она начала прыгать от счастья, плакать, ещё крепче обняв маму. Она счастлива. Она не будет убийцей. Она почувствует шевеления своего ребёнка, потом услышит первый крик, слезы. Будут бессонные ночи, первые зубки, температура. А потом и первые шаги маленького. Отцу пришлось долго все объяснять, он был зол и всю дорогу молчал. Но ему пришлось смириться с тем, что произошло. Ведь в душе он понимал, что отправить на аборт семнадцатилетнюю девочку, да ещё и родную дочь — сломать ей жизнь. Пока семейство было в пути домой, Энн на радостях настрочила очередное смс Максу, хоть он и не читал их даже, а тем более не отвечал, но она считала долгом сообщить ему, что его ребёнок родиться. «Привет, Макс. Мои родители сделали правильный выбор, наш с тобой малой не умрет, через семь месяцев мы станем родителями»…