Ценность

Амели любила балет. Он был одной из главных составляющих ее жизни, она не мыслила себя без него. Амели Гийяр всегда танцует. Ее детская мечта — танцевать на большой сцене, в театре, стать прима-балериной, вдохновлять, восхищать, будоражить зрителей, приковывать взгляды. Изящные и легкие, плавные движения, шаги, прыжки, позы. Она вкладывала в танец душу, она выкладывалась на полную, готовясь к каждому выступлению. Растяжка, разогрев, повторения, растяжка, повтор, еще раз, еще, снова и снова. Раз за разом, круг за кругом, повторять, отрабатывать, оттачивать, делать лучше с каждым новым днем стремиться к большему. Ей это нравилось, она получала от этого удовольствие, она жила. В детстве ей говорили, что она очень красивый ребенок, будучи подростком она слышала, как мальчишки шепчутся о ней, о том, что, в сравнении с другими, она выглядит «девушкой». Чем старше она становилась, тем разнообразней были комплименты о ее внешности. Вздернутый носик, мягкая сияющая кожа, черные блестящие волосы, пухлые губы, чарующие глаза, обворожительная походка, ладная фигурка. Мечта! Более того, прекрасная балерина, исполняет роль Одетты в «Лебедином озере». Такая элегантная, воспитанная, нежная, талантливая, красивая. — Амели, ты не хочешь сходить на свидание? — Свидание? — Амели не особо была заинтересована, мужчины и без того окружали ее, но никак не привлекали ее внимания. А тут сразу свидание. Стоит ли? — Да, это не просто какой-то парень, он особенный, очень способный и уже работает в Overwatch, а самое главное, что он все еще одинок! Ты же известная балерина, да еще и такая красавица, вам просто необходимо встретиться хотя бы раз. Соглашайся! — Вообще-то я... М, ну, хорошо, я встречусь с ним, — вежливо улыбаясь, согласилась Амели. У нее не убудет, если она встретиться с этим мужчиной всего раз. Ее это ни к чему не обязывает, да и иногда полезно знакомиться с новыми людьми, узнавать от них что-то новое. Кто знает, может, он окажется довольно интересным человеком и им будет о чем поговорить? Новые знакомства с интересными людьми — это всегда хорошо, почему бы тогда не попробовать. Жерар оказался неплохим человеком, он был вежливым, галантным, обходительным. Был внимателен к ней, рассказывал о себе и о своей работе, делал комплименты, правда, не особо интересовался самой Амели. Он уже знал, что она балерина, но, кажется, на этом его знания заканчивались. Странно, что он ничего не спрашивал, наверное, не хотел давить на нее при первой встрече. Они договорились встретиться еще раз. После нескольких таких встреч, на которых ничего особенного не происходило, Жерар признался, что Гийяр покорила его «с первого взгляда». — Если можно описать девушку, как цветок, то ты была бы самой прекрасной розой. Она запомнила его фразу. Но она почему-то не радовала. Прекрасна, как цветок — довольно банальное сравнение. И глупое. Но, что поделаешь, ей говорили, что от мужчин не стоит ожидать чего-то оригинального. — Overwatch?! Да еще и занимается какой-то важной деятельностью, да? Наверное, он большая шишка, это же потрясающе! — восторгалась коллега по балету. — Ты должна заполучить его! — вторила другая. — Он идеальная пара для такой молодой и красивой девушки, как ты, Амели, — приободрял режиссер. — Он очень выгодная партия для тебя, — говорили родители. На свадьбе было большое количество гостей, Амели сияла в своем подвенечном наряде, ее фата подлетала с каждым ее шагом, укрывая ее, окутывая. Поблескивало украшение в волосах и жемчужные серьги плавно покачивались. Жерар тоже приоделся: дорогой шикарный фрак, бабочка, уложенные волосы, красная бутоньерка. Обручальные кольца, свадебное фото жениха и невесты, Амели улыбалась, Жерар смотрел на нее, улыбаясь намного ярче, с большим удовольствием. — Невеста такая красивая, просто загляденье! — Везунчик ты, Жерар! Как тебе только удалось заполучить себе такую красотку! — Амели, тебе так повезло с мужем! Они принимали поздравления, а с лица Жерара не сходила горделивая улыбка. Он, словно, получал похвалу за свою работу, а не поздравление со свадьбой. Амели это видела, но решила не придавать тому значение. Медовый месяц закончился, но Амели все никак не могла выйти снова на работу, танцевать, заниматься постановками, ходить на репетиции. Жерар был несколько против, он говорил, что его зарплаты хватит для них обоих, а также и на их ребенка в перспективе, но Амели хотела в балет не ради денег. Ей нужны были репетиции, тренировки, занятия, танцы, костюмы, зрители! Но Жерар хотел, чтобы Амели находилась дома. Ждала его, красиво одетая, с приготовленным ужином, в убранном доме. Домработницу он не держал из принципа. «Этим должна заниматься жена». Амели хотела найти компромисс, стараясь делать то, что хотел от жены Жерар. Уборка, готовка, стирка — все есть, так что можно вернуться к репетициям. Жерар становился требовательней, он приходил домой позже, но хотел, чтобы ужин был горячий к его приходу, Амели не могла уйти, не дождавшись его, пришлось пропускать тренировки. Вскоре хореограф и режиссер стали открыто высказывать свое недовольство, поставив перед Лакруа ультиматум: или она будет стабильно посещать все репетиции, либо им придется взять другую балерину на ее роли. Это убивало Амели, она просила Жерара приходить раньше, понять ее, понять, что для нее важно. — Я должен ходить с коллегами в бар, чтобы выпить немного, мы говорим о работе, обсуждаем достижения, это часть работы, — убеждал он, пропуская мимо ушей все ее слова. Она срывалась на крик, чтобы достучаться до него, но он оставался глух. — Тебе так тяжело приходить иногда пораньше?! Ты не понимаешь, как важны для меня эти танцы?! Мы же договаривались с тобой! Жерар! Ты обещал, что будешь приходить раньше! — Это моя карьера, я не могу потакать твоим прихотям каждый раз. — Я просила тебя только об этом! Ты всегда так поступаешь, Жерар, у меня тоже есть карьера! — Так почему бы тебе не бросить свои танцы, прекратить заниматься всей этой ерундой, и не сидеть дома, как полагается хорошим женам? Ты совсем перестала следить за собой, даже не наносишь макияж. — Я сижу целыми днями дома! Для чего, скажи мне, наносить всю эту краску на лицо? — Боже, — устало выдохнул Жерар, выходя в коридор. — Что подумают люди? Не забывай хотя бы о том, в чем твоя ценность как женщины, — он накинул пальто, собираясь уходить. — Ценность, как женщины? — ошарашенно переспросила Амели, понизив голос. О чем он? Он сейчас шутит? — С возрастом ты не молодеешь, а если еще и перестанешь следить за собой, то и вполовину не будешь такой же красивой, как в день свадьбы. И забудь уже о своих глупостях, никому не нужны твои танцы. Никому не нужны твои танцы. Никому не нужны твои танцы. Никому не нужны твои танцы. Никому не нужны твои танцы. Никому. Никому. Никому. Но ведь они нужны мне… В чем заключается ценность женщины? Быть молодой и красивой? Быть очаровательной и нежной? Содержать дом, встречать мужа вкусным ужином, поддерживать его и любить? Быть красивым оформлением для него? Рамкой для фотографии на стене почета? Красивой огранкой, ажурной окантовкой? В чем ценность женщины? Быть кухаркой, посудомойкой, уборщицей, поломойкой, прачкой? Амели взялась за косметику, подводила глаза, пудрила щеки и нос, красила губы и ресницы. Ее сняли с ролей в балете, на репетиции она приходила все реже. Коллеги не понимали столь халатного отношения к работе после свадьбы. «Она хорошо устроилась, у нее теперь есть муж, можно и халтурить!» «Конечно, ведь она вышла замуж, теперь ей не за чем танцевать на сцене!» «Слишком большого о себе мнения, если думает, что с ее безобразным отношением к репетициям, ее оставят на передовых ролях!» Замолчите. Замолчите вы все. Вы же ничего не знаете. — Нам пора бы завести ребенка. — Ребенка? — Да, ты не молодеешь, Амели, пора задуматься о наследнике. Наследнике. Бред. Она не хочет детей. Это только лишние заботы, она не готова быть нянькой. — Я не уверена, что готова. — Господи, неужели ты не можешь даже выполнять свои прямые обязанности? — разочарованно вздохнул Жерар. — Прямые обязанности? — глухо переспросила она, не понимая, что опять не так. — Дети. Женщина должна родить и воспитать детей. В чем ценность женщины? Быть кухаркой, посудомойкой, уборщицей, поломойкой, прачкой? А еще инкубатором и нянькой. Амели это уяснила, поняла, запомнила. Амели нравилось вино Шато Грюо Лароз. Изысканное, пряное, она любила иногда выпивать бокал. Это было до свадьбы. После Жерар тоже изредка покупал его, но желания пить не возникало, а, стоило ей только попробовать его, как становилось ясно, что вкуса различить она не может. Вино это или испортившийся сок — все едино. Она принимала гостей, улыбалась, поддерживала беседы, была весела и энергична, беседуя с коллегами Жерара. Своих коллег она видела последний раз почти что месяц тому назад. Вечерами она уходила спать первой, ложась в холодную постель, уткнувшись взглядом в стену или потолок. Никаких мыслей, идей, целей. Ни-че-го. Чем я хотела заниматься? Что мне действительно нравится? Чем я занимаюсь? — Она больше не занимается танцами? — Амели слышала, как Ана спрашивала Жерара об этом. — Нет, больше нет, она решила посвятить себя домашним делам, семье, — он был счастлив и рад, хотя бы на публике. Амели тошнило от этого. — Жаль, она прекрасно танцевала, — с сочувствием произнес Рейес. — Ну что вы, она вполне счастлива, она радует глаз и я могу не волноваться, что она получит травму во время своих танцев. Травму! Волноваться! Подумать только, он волновался! О ком? О ней? Или о том, чтобы она сидела и молчала, была деталью интерьера, комнатным цветком? Неужели, она - это просто красивая женщина? Что с ней станет потом, когда ей будет за сорок? Она увянет, он тогда скажет. Что вся их совместная жизнь — сплошная ошибка?! Пожалуй, это и впрямь была ошибка. Покачиваясь в своем кресле, Роковая Вдова отпила из бокала свое любимое вино, смакуя его терпкий пряный вкус на языке. Она помнит этот вкус. Растянув в довольной улыбке губы, Вдова с упоением смотрела из окна на вид ночного города продолжая покачиваться и напевать полюбившийся с недавнего времени мотив: — Я словно дремала, видела сон, и только с рассветом закончился он… Ах, Жерар, кто же знал, что одна смерть способна изменить все.