Самые страшные враги

Утро выдалось ясным и морозным, и настроение у Жермона Ариго было чудесное. Мурлыча что-то себе под нос, он вышел из дома и… резко остановился, будто налетел на стену. Глазам его предстала странная картина: у крыльца прямо на снегу сидел барон Ойген Райнштайнер, судорожно сжимая в ворох каких-то бумажек. Цветом кожи бергер походил на покойника, а в светлых глазах, обычно таких спокойных, застыл немой ужас. Всё это было как-то очень неправильно… — Ойген, — Жермон осторожно подошёл ближе, — что случилось? — Вот, — дрожащим голосом сказал барон, протягивая ему бумажки. Жермон, ничтоже сумняшеся, подвернул под себя тёплый меховой плащ, уселся рядом, всем своим видом показывая, что морозоустойчивостью он ничуть не уступает коренным жителям Торки, и взял из рук Ойгена кипу бумаг. — О, прислали новую порцию фанфиков, — он невольно усмехнулся. — И что же там такого? Что фикрайтеры с нами сделали на этот раз? — А ты прочитай, — посоветовал Ойген. Голос его по-прежнему дрожал, и Жермону стало неуютно. — Что, Рудольф на старости лет учинил что-то… нелогичное? Бергер отрицательно покачал головой. — А! Вальдес выиграл у тебя поединок? — Нет… Жермон озадаченно почесал в затылке. — К нам снова прислали какого-нибудь восторженного юношу на перевоспитание? — Тоже нет. Жермон растерялся. — Тебе подсунули нового ученика? Понси сочинил очередной пнизм и целыми днями всем его декламировал? Вальдес влюбился и по ночам орал серенады на всю округу? Гаунау и дриксы в кои-то веки нас раздавили? Все умерли по случаю Излома? Ойген помотал головой и судорожно вдохнул. — Они… они меня… и тебя… - барон не выдержал, уткнулся Жермону в плечо и, к ужасу последнего, всхлипнул. Очень, очень осторожно генерал Ариго развернул распечатку и принялся читать. -- Сказать, что Рудольф Ноймаринен удивился, когда к нему ввалились бледные, растрёпанные и явно близкие к истерике Ариго и Райнштайнер, - значит, ничего не сказать. — Что происходит, господа? Вместо ответа Жермон положил на стол перед Проэмперадором Севера давешнюю кипу бумаг, уже изрядно потрёпанную. — Вот… новый фанфик прислали. Рудольф вздохнул, велел офицерам сесть и углубился в чтение. — Мда, — изрёк он, закончив. Слов у него не было. Посмотрев на состояние Жермона и Ойгена, Рудольф тихо вздохнул и велел подать вина. И побольше. Через некоторое время уже не совсем трезвые, зато слегка пришедшие в себя Ариго и Райнштайнер, перебивая друг друга, выплёскивали накопившиеся эмоции. — Никакого понятия о настоящей мужской дружбе! — Точно! Уже и на бру… бурд… бур-дер-шафт нельзя выпить. — И для них же нет ничего святого! Сказано же – “в Бергмарк слэша нет!”. Вон плакат висит. Так они всё равно… — Это же ООС, такой, что ООСнее не бывает! — Да! И нелогично к тому же! Рудольф невольно улыбнулся. Его самого этот фанфик, конечно, тоже покоробил, но он на своём веку повидал немало всего и знал, что от фикрайтера — а особенно слэшера — можно ожидать чего угодно. Даже сослэшивания Ойгена Райнштайнера и Жермона Ариго, хотя такая задача под силу, конечно, не всем… Но всё же им пора уже быть готовыми и к такому. Потому как настоящий бергер невозмутим всегда. В этот момент в кабинет, даже не постучавшись, ввалился вице-адмирал Вальдес. С совершенно безумными глазами. В руках он судорожно сжимал какие-то бумажки. — Всё! — возопил он. — Это предел! Я не могу так жить! Пустите меня к Леворукому, он добрый, он ТАКИХ фанфиков не пишет! Он их вообще не пишет! — Ротгер бросил скомканные бумажки на стол Проэмперадора, схватил райнштайнеровский бокал вина и залпом выпил. — Вы тоже прочитали этот фанфик про сослэшивание Ойгена и Жермона? — осведомился Рудольф, взглянув на то, что лежало на его столе и, похоже, некогда было фанфиком. — Если бы! Подумаешь, их сослэшили, беды-то… Это только что привезли. И оно хуже. Намнооого хуже. Оглядев присутствующих, Ротгер понизил голос и с отчаянием прошептал: — Тут слэш про ЖИЛЯ ПОНСИ! NC-17! Раздался грохот — это рухнули вместе со стульями Жермон и Ойген. Рудольф почувствовал, как и у него пол уходит из-под ног… -- — …Зато теперь мы… ик! точно знаем, что никакие га… га… ганау нам не страшны! Верно, геррцог? — Да. Ик! Они не сарв... сравнятся с фикрайтерами!