Ты смотришь?

      Это происходит летним месяцем. Ты появляешься в той тоскливой дырище, где я подрабатываю официанткой, замираешь у одного из столиков, не доходя какой-то метр до меня. Твои потрескавшиеся губы искажает неуверенная кривая улыбка, и сам ты стоишь, покачиваясь, словно пьяный и ноги не держат. Выдыхаешь «привет», и я вздрагиваю от грохота, с которым выпадает поднос из моих рук, а мутная бадяга выплёскивается из супницы на блестящие лакированные ботинки мужика, сидящего за столиком. Тонкий визг, да и весь галдеж в кафешке «жрите-дерьмо-у-нас-круглосуточно» тонут в резко накатившей тишине, как будто кто-то взял пульт и выкрутил звук до нуля. Я смотрю на тебя, не моргая. Боюсь моргнуть, боюсь спугнуть.       Чёртов лжец. Сказал, что тебя выпустят через неделю — и я просто не знала, как прожить эту ёбаную неделю и как дождаться. Думаю, это всегда тяжелее всего — ждать, когда остаётся совсем немного; время словно нарочно замедляется, и каждая секунда начинает растягиваться до бесконечности.       Но вот ты здесь. Я оглядываюсь по сторонам: толстая неповоротливая управляющая несётся сюда, и, судя по пиздецки выпученным глазам, собирается втоптать меня в пол, как разъярённый слон. С её габаритами она вполне смогла бы, тем более, что новую рабсилу им искать в любом случае придётся — уволили меня ещё с утра, но заставили дорабатывать смену до конца.       — Ты у меня пол будешь сегодня драить до зеркального отражения! — орёт она. — Сразу после того, как принесёшь свои извинения!       — Конечно, примите мои самые горячие извинения, — оттопырив средний палец, я прислоняю его к губам и посылаю ей воздушный поцелуй, затем, попятившись, хватаю тебя за руку: — Съёбываем отсюда.       На выходе цепляю двумя пальцами рюкзак со своими вещами, и мы бежим по раскалённым мощёным улицам городка к океану, не разжимая рук. Я чувствую близость с тобой, чувствую пахнущий йодом и солью встречный ветер, чувствую жизнь. Внутри меня всё взрывается салютом. Почему эти моменты всегда такие короткие?       — Хочу тебе кое-что показать, — объявляю я, не сбавляя скорости бега, словно за нами всё ещё гнались.       Ноги сами несут меня вверх по каменистой тропе, по бокам — редкий сосновый лес. Я на карте — бумажной и потрёпанной, как у (типа) путешественницы — давно пометила много мест, где нам обязательно нужно побывать, и до одного из них осталось сто пятьдесят три шага крутого подъёма. Там скала нависает над океаном, сумасшедшая высота, от которой захватывает дух. Я слышала, упасть оттуда — гарантированный конец, такой силы удар об воду пережить может разве что какой-то сверхчеловек. У меня же вряд ли были какие-то суперспособности, кроме таланта доёбываться до людей и жрать и не толстеть. Не слишком полезно в плане выживаемости, согласна.       Когда мы оказываемся на вершине, я перевожу дыхание, упёршись руками в колени, и подхожу к обрыву так близко, что носки кроссовок чуть выступают над пропастью. Несколько мелких камешков срываются вниз. Мне нравится стоять здесь, на самом краю, и смотреть на далёкий океан под ногами, пока голова не начинает кружиться. Есть что-то особенное в осознании, что ты находишься буквально на границе между жизнью и смертью — и её очень легко переступить. Всего лишь шаг до бесконечности. Или до грёбаного Ни-Хе-Ра — тут уж смотря во что верить.       Я закусываю губу, глядя на бурлящие воды океана, налетающие на скалы. Ты крепко обнимаешь меня сзади, целуешь в шею, и выше — взбираешься по линии скулы к мочке уха. Кожа покрывается мурашками: твои губы, как и руки — прохладные, не дают согреться, да мне и не нужно.       — Я никогда не дам тебе упасть, — хрипло шепчешь в самое ухо.       Я довольно жмурюсь, подставляя лицо ветру и солнцу — твоим поцелуям. Конечно, не дашь. Даже если тебя на самом деле нет рядом. Даже если это уже шестая наша встреча, что я воображаю. Кто угодно — но не ты — заклеймит меня больной, навсегда потерянной. А я всего лишь хочу, чтобы ты продолжал смотреть на мир моими глазами.       Ты ведь смотришь?       Вдыхаю полной грудью, вынимаю из рюкзака полароид и делаю снимок синей бесконечности под ногами. Ловлю рукой выезжающую фотокарточку, достаю из внутреннего кармана ветровки мятую карту и отмечаю на ней ещё одно место. Место, где побывали ты и я.