Гроши

      — Новое имя тебе под стать, ведьма.       Старуха взмахнула рукой, жестом подзывая одного из верных попрошаек, готовых ради неё хоть кинуться под колёса экипажа, но никто не откликнулся — нищие и бездомные растворились на улицах Города, собирая для своей королевы обрывки подслушанных разговоров и подсмотренных секретов.       Голос, звучавший сквозь века, замолк.       Нервным движением старуха пригладила мех воротника, вслушиваясь в тишину, но смогла различить только шелест жухлой листвы, которой играл ветер снаружи часовни.       — Проклятый вор сдох в клетке, сгнил в подвалах Мойры, — пробормотала она вслух, успокаивая себя.       — Вынужден тебя огорчить.       Ведьма резко поднялась с грубо сработанного кресла, заметалась, сжимая и разжимая сухие кулаки. Пламя свечей, заливших воском стол, затрепетало от движения воздуха. Зацокали коготками крысы, собираясь у ног хозяйки, живым ковром покрыли щербатый камень вокруг.       — Ты!.. — Звук шагов раздавался всё отчётливее.       Она не увидела — потому что была слепа, — как тени усмехнулись, изогнулись, и на свет, искажённый витражными стёклами, вышел проклятый вор. Она не знала, что теперь пустую глазницу скрывала повязка, что вор почти и не изменился за сотни лет, но сразу же узнала мистическую силу, исходящую от него. Ту самую, что напитала весь Город. Узловатыми пальцами старуха потянулась к клейму Истинного хранителя. Проклятый вор украл её молодость, её могущество, пришёл насмехаться над бедной Гамалл и её страданиями...       ...и ускользнул сквозь пальцы, как вода. Тщетно. Она вновь села в кресло, опустошённая бессильной ненавистью. Поймать бы, впиться ногтями в запястье, раздробить кости, содрать кожу с клеймом... одна из крыс побежала к вору, но тот откинул её в сторону носком сапога.       — Без глифов ты беспомощнее своих крыс.       Гамалл слышала усмешку. Её големы, её каменные воины сокрушили бы проклятого вора, раздавили, как язычник давил ягоды для ритуала.       — Тяжело найти кого-то понимающего, когда из мыслящих артефактов остались только ты да я. — Речь вора даже спустя века сохранила нотки неприязни. Он сел напротив неё в кресло у шахматного столика. — Сыграем?       Её верные зверьки разбежались по углам. Осталась только одна старая крыса, что вскарабкалась по ножке кресла и забралась на плечо к повелительнице, цепляясь коготками за ткань. От неё Гамалл узнала, что старомодная куртка ненавистного гостя выглядит не к месту, на подоле дорожного плаща видны свежие пятна грязи, а капюшон скрывает лицо, как всегда.       Гамалл сделала первый ход. Она ещё слаба, слишком слаба, её слуги — крысы да нищие. Когда пали хранители, она принесла жертву богам, ещё более древним, чем Трикстер и Строитель. Дарованная сила даст ей дожить до дня, когда план по овладению Прималью осуществится.       Ей оставалось только ждать.