В первый последний путь

Пред ней горевестники встали на колени, а в руки её вложили массивное кольцо-подарок Торину от деда на совершеннолетие. Они молчали, ждали, а она так и осталась стоять, замерев мраморной статуей, белоснежные змеи седины заползли в её угольно-чёрные пряди, да так и застыли, струясь от висков. Её ярко-синие глаза поблекли так же, как озёрная вода после дождя, красивое улыбчивое лицо застыло маской отчаяния и боли. Боли холодной, рвущей, терзающей, отныне она вечная спутница Дис. Гордая принцесса подгорного народа, несгибаемая как самые лучшие железные сплавы, горячая, как раскалённые печи, царственная Дис из великого рода Дурина. Такой она была, все эти долгие годы, прожитые вдали от родового гнезда, но сегодня, сейчас, когда в её дом зашли Двалин и Балин, принеся с собой тяжкую весть, она сдалась, и за много миль вокруг было слышно, как разбилось её сердце. Она не рыдала и не кричала – слёзы и крик остались где-то глубоко внутри, застыв горькой жгучей пастой. Погружённая в молчание, Дис накидывает на свои сильные плечи дорожный плащ и покидает родной дом, держа путь в прошлое. Её прошлое – это Эребор и поля Дейла, кроваво-красные от пролитой крови. *** Сквозь её тонкие пальцы струились шёлковые светлые пряди. Фили. Она бережно, словно боясь поранить, смывала кровь с его ледяного тела, осторожно касалась пробитого насквозь стрелой горла, оттирала кровавые разводы с растерзанной груди. Каждый раз, когда она смаргивала, запёкшуюся кровь растворяли солёные горькие слёзы. Старший сын умирал долго, это было видно по ранам. Он умирал, но защищал своего дядю, своего короля. Из глаз Дис катятся слёзы, но лицо белое, спокойное, она стискивает зубы, заставляя безумный крик остаться в горле, а он душит её, сжимает горло словно железный обруч. Но она молчит. Сын ушёл, покинул этот мир храбрым героем, бесстрашным воином, он был истинным наследником рода Дурина. И она гордится им, и как мать и как женщина. На его лицо она даже не смотрит, ибо не может его узнать. Улыбчивое лицо Кили изуродовано когтями варга, шоколадные бархатистые глаза с томной поволокой выдраны, ещё пару часов назад в виске покоилась чёрная, кошмарно-острая стрела. Вода в серебряной чашке непроницаемо багровая, и становится ещё темнее, когда раз-за-разом Дис окунает в неё кусок ткани. Она отмывает его лицо несколько часов, не в силах делать это быстро. Она всё ещё боится, что ему будет больно. Сквозь запутавшиеся волосы и разодранные черты виднеются губы, чудом целые, в последний раз растянувшиеся в лукавой улыбке. Младший сын умер быстро, но всё же нашёл в себе силы закрыть Торина своим телом. Такой юный, ещё по-детски наивный, но бесконечно храбрый, отчаянный, верный сердцем, Кили ушёл первым. И Дис рада, ведь он не увидел, как любимый старший брат захлёбывается собственной кровью, как зовёт его, призывает не умирать, и крепко сжимает леденеющие пальцы своими, сломанными и слабеющими. Дис останавливается, сглатывает болезненный истерический ком, и продолжает омывать его тело, прямо как в детстве, когда он был крошечным настолько, что муж боялся взять его на руки- Кили казался хрупким как фарфор. Но теперь, видя, каким вырос её мальчик, она понимает, что он был сильным всегда: и сердцем и душой, а со временем, и телом. Сын ушёл, покинул этот мир храбрым героем, бесстрашным воином, он был истинным наследником рода Дурина. И она гордится им, и как мать и как женщина. Он всегда был королём. С самого рождения и до последнего вздоха. И никто не смел оспаривать его право занять Эреборский престол. Торин был бы славным королём. Он был смелым и справедливым, храбрым, капельку жестоким, но сердце у него было большое, доброе, не очерствевшее под гнётом беспощадной судьбы. Он всегда думал о своём народе, всегда желал вернуть им Эребор, потому что это был их дом, и жить они должны были там, а не ютиться у подножья Синих гор, еле-еле сводя концы с концами. Брат желал своему народу лучшей жизни. Что ж, ему это удалось, Эребор вновь стал обителей гномов, но за процветание, их король заплатил слишком высокую цену. Он возложил на алтарь победы свою жизнь и жизни своих наследников, отдал себя без остатка. И теперь его ледяное, истерзанное клинками орков тело, лежит на белоснежных простынях, его полностью вымыли и Дис аккуратно расчёсывает спутавшиеся чёрные пряди, которые под лаской её рук и костяного гребня расправляются, тяжёлыми шёлковыми волнами ложатся обратно на безжизненную грудь, рассыпаются чёрным нимбом вокруг его головы. Щёлкают замки заколок, шуршат бархатные парадные одежды. Когда она заканчивает, Торин Дубощит выглядит так, словно его всего лишь сморил сон после долгой дороги. Теперь спи спокойно. Ты заслужил. Путь твой пройден, а враги повержены. Ты был храбрым героем, бесстрашным воином, истинным королём Эребора. И я горжусь тобой, и как сестра и как женщина, склоняю пред тобой колени, как подданная. Она встаёт на колени и целует его руку, прижимается пересохшими губами к холодной, грубой коже. Ей хочется запечатлеть этот поцелуй на его губах, но не позволяет себе этого, только целомудренно целует в высокий лоб. *** Резные открытые саркофаги, возложенные на повозки не меньшей красоты, запрягаются гнедыми жеребцами, за покойными приходят подданные, и прежде, чем их унесут, Дис в последний раз целует своих мужчин, но уже в губы, снимая последние капельки дыхания. Теперь, король и принцы готовы к погребению. Всего через несколько минут их тела навсегда скроет мрак могилы. Душой они отправятся в чертоги Мандоса, а тела предадут земле. Они исчезнут как живые, но будут бессмертны в легендах и сказаниях. Дис, дочь Траина, внучка Трора, принцесса Эребора отныне одна. Нет более тех, ради которых каждый день билось её сердце, исчезли те, о ком были все её мысли и молитвы. Смерть, это великое горе, кажется, преследовало её всю жизнь. Сначала дед, потом отец, чуть позже Фрерин, после муж, а теперь оба сына и Торин. Она потеряла их всех. У неё отобрали весь смысл её жизни, сломали, добили, и видит Эру, лучше бы её сразу, после прихода в этот мир, скинули с дворцовой стены. Тогда не нужно было бы изнывать от горя все прожитые во тьме зимы. Она так и остаётся в Синих горах. Запирается в своей опочивальне и замолкает, дабы никогда больше не заговорить. Она больше не живёт, она лишь существует, как блёклая фарфоровая кукла, пылящаяся в дальнем углу комнаты. Для неё больше не существует ничего, кроме воспоминаний, в которые день за днём погружается принцесса. Десятилетие за десятилетием, убитая горем дочь, жена, сестра и мать, она ложится в постель, замирает белой скульптурой на простыне, и желает только одного – обнять родных, стоя в сверкающих залах чертог Мандоса.